Последние драконы - Кир Булычев

— Лигонцы — враги бирманцев, — сказала Дороти.

— Так чего же им на нас нападать? — не понял Алекс.

— Им нужны пушки, — ответила Дороти.

— Им нужны наши пушки?

— Да, чтобы защищаться от бирманцев.

— У меня голова идет кругом! — сообщил Фицпатрик. — Кто на кого нападает, кто кому враг, кому нужны пушки…

— Да не в этом дело! — закричал Алекс. — Неужели вы не понимаете, что для нас важен только один вопрос — вздернут нас на виселице сегодня к обеду или кто-то может этому помешать!

— Молодец, Алекс, — поддержал его артиллерист. — Мне плевать, кто на кого напал! Сожгите виселицу, и я поставлю свечу в первой же церкви, до которой доберусь.

— Так что они кричат? — спросил Фицпатрик.

— Я не слышу. Вы можете подсадить меня к окошку?

Низкое маленькое окошко находилось под самым потолком. Оно было забрано решеткой, с земли до него было футов восемь.

В мгновение ока узники подвинули к стене стол, на стол вскочили Алекс и артиллерист. Они помогли взобраться на стол Дороти и, схватившись руками, образовали ступеньку, на которую взобралась Дороти. Еще через несколько секунд она уже могла выглянуть наружу.

— Там пыль, — сообщила она ожидающим вестей пленникам. — Там бегают люди… почему-то там буйволы, много буйволов… Я вижу слона, ой, он топчет солдат! И падает… его застрелили! Идет другой слон…

Тут Дороти прервала свой рассказ, потому что из пыли и дыма выскочили несколько лигонцев в боевых доспехах.

Они бежали к тюрьме.

Лигонцы остановились в нескольких шагах от тюрьмы, и один из воинов закричал:

— Принцесса Ма Доро, отзовись! Принцесса Ма Доро, ты где?

«Это же относится ко мне», — поняла Дороти.

— Я здесь! — закричала девушка. Она просунула руку сквозь решетку и помахала ею, привлекая внимание воинов. — Я заперта здесь с моими друзьями! Освободите нас!

Воины услышали ее крик. Радостная улыбка появилась на лице их предводителя.

— Принцесса Ма Доро, ты жива!

Наверное, она видела этого воина раньше, зато он-то наверняка видел принцессу.

— Осторожнее! — крикнула принцесса воину. — Там в дверях есть охрана. У них ружья.

— Сколько их? — спросил воин.

— Я думаю, что человек пять или шесть…

Как бы в подтверждение слов Дороти, из комнаты охраны раздалось несколько выстрелов. Один из воинов схватился за плечо, он был ранен. Остальные прыснули в разные стороны.

— Ну что там? — спросил артиллерист. — Рассказывай же!

— Опустите меня, — сказала Дороти. — Меня видели и узнали.

— Как узнали? — спросил Фицпатрик с недоверием.

— Я потом расскажу, у нас нет времени! Сейчас начнется штурм нашей тюрьмы. И нас освободят.

— Почему вас узнали? — повторил капитан Фицпатрик.

— Да потому, что я из того же племени! Неужели вы не поняли?

— Поэтому ты знаешь их язык?

— Я знаю их язык. Моя мама научила меня! — повторила Дороти. Никак не могли англичане это уразуметь.

— Зачем вам знать их язык?

— Господи! — взмолилась Дороти. — Ну как можно быть таким занудным?

Капитан обиделся и осекся. Артиллерист засмеялся.

— И в самом деле! Дайте им нас освободить. Хотите, мы снова вас поднимем? А то ваши друзья медлят.

— Нет, — возразил Алекс. — Сейчас там будут стрелять. Я не хочу, чтобы Дороти подвергала себя риску.

Дороти увидела, как усмехнулся помощник капитана, но была благодарна Алексу за то, что в такой момент он думает о ней.

Снаружи раздался тяжелый тупой удар.

— Что это? — спросила Дороти.

— Я думаю, что они решили выбить наружную дверь, — сказал капитан. — Но лучше бы они выстрелили по ней из пушки. Тараном ее не возьмешь.

Дороти подумала, что капитан уже переживает за лигонцев, словно они пришли освобождать именно его.

— Они не будут стрелять из пушки, они побоятся навредить нам, — сказал артиллерист.

Удар повторился. В ответ на него послышались выстрелы.

— Стража отстреливается сквозь бойницы.

Вдруг все здание содрогнулось…

Снаружи послышался громкий треск, удары, крики, серия выстрелов…

Затем, после короткой паузы, нечто могучее ударило во внутреннюю дверь тюрьмы, и та послушно упала внутрь, в камеру.

Узники с удивлением увидели громадную голову боевого слона, на которую было надето защитное устройство, подобное шлему с толстым металлическим рогом, как у единорога, — именно лбом, оснащенным таким тараном, слон взломал дверь…

Слон не стал входить внутрь, а по команде погонщика отступил.

Тут же стало видно, что в комнате охраны лежат тела солдат. Солнце, сияющее снаружи, осветило поле битвы и ударило в спину невысокого стройного человека, облаченного в кольчугу и позолоченный шлем, украшенный шишаком и снабженный полями подобно шляпе. На груди этого человека сверкала позолоченная морда тигра, в руке он держал меч. За ним в каземат вбежали несколько воинов с пистолетами и ружьями.

— Ма Доро! — воскликнул от двери предводитель лигонцев. — Ты жива!

Воины, вбежавшие в каземат, пали ниц и, распростершись на полу, замерли. Это не значит, что в Лигоне столь развиты монархические чувства, просто иначе воины не могли выразить радость.

Английские офицеры были потрясены настолько, что потеряли дар речи.

Воин в золотом шлеме сделал несколько шагов вперед. Дороти добежала до него, обняла и заплакала, смеясь…

— О дядя, мой дорогой дядя! Ты спас нас? Как ты успел!

— Мне донесли, что тебе угрожает смерть, — сказал Бо Нурия. — Мы поспешили… Ну, это было нелегко! Представляешь, мы гнали целое стадо буйволов, которых закупили вокруг Рангуна. — Король засмеялся, воины вторили ему, поднимаясь с пола и окружая принцессу.

— Зачем? — спросила Дороти.

— Во-первых, затем, чтобы вывезти отсюда пушки, а во-вторых, для того, чтобы англичане сдали нам факторию. Они ведь ждали нападения от людей, но совсем не ждали нападения от племени буйволов.

И король Лигона заразительно засмеялся. Смеялись воины, засмеялась принцесса Ма Доро, и, еще не понимая ничего толком, но уверенные в том, что виселица им более не грозит, засмеялись англичане.

— Пошли, — сказал король, кладя руку на плечо любимой племянницы.

— Пошли, — сказала Дороти англичанам. — Там теперь безопаснее.

Все еще настороженные, англичане медленно последовали за лигонцами. Обходя тела убитых солдат, они жмурились от бившего в глаза солнечного света, от которого давно отвыкли.