Ангел-наблюдатель (СИ) - Ирина Буря

дописывать. Как я теперь понимаю, руку к нему многие приложили, но разворачивался он у меня, в основном, на глазах. Не говоря уже о заключительной, почти немой, к сожалению, сцене. Авторы ее за кулисами остались, только восклицаниями невнятными ограничились, мне выяснять, что происходит, было некогда, а главный мой напарник — как по жизни, так и в том последнем выходе — до конца паузу выдержал. Честное слово, я умом тронусь, если так и не узнаю, почему!

Ладно, кто-то здесь о подробности и обстоятельности говорил.

На финишную прямую наша история вышла после того, как мы с Тошей и Максимом на землю вернулись. Не знаю, как их, а меня прямо на части разрывало. И никого из нас не отстранили, и от Игоря с Дариной, вроде, отцепиться должны, и Татьяна такими глазами встретила, что у меня под лопатками зачесалось — крылья, наверно, пытались расправиться. Планы злобного врага повержены в прах, своих никого оплакивать не нужно, и над полем битвы встает ослепительное солнце победы. И навстречу ему уже тянутся робкие ростки надежды на длительный мир и спокойствие. И даже Марина зловещие тени не отбрасывает.

Игорь с Дариной еще спали, и будить их никому и в голову не пришло — Татьяна с Мариной по двадцать раз каждый эпизод нашего сражения в небесных высях заставили пересказать. А потом пора было детям в школу, а нам всем на работу отправляться. Одним словом, запланированная воспитательная беседа как-то сама собой отложилась до вечера.

У меня к концу рабочего дня состояние эйфории сменилось обычным деловым. У Тоши с Максимом как будто тоже, хотя откуда ему у вечно бездельничающего темного взяться — хоть убейте, не знаю. Оно бы и неплохо — разговор с детьми предстоял серьезный, и взял я его, естественно, на себя, но эти два красавца взялись меня дополнять. Как обычно, к месту и не к месту.

Коротко и по существу я рассказал Игорю с Дариной о существовании ангельского сообщества, его присутствии на земле и о целях оного.

Максим ударился в подробности его структуры, противопоставляя своих темных всем остальным и выпячивая их так называемое более глубокое понимание человеческой природы.

Я заметил, что всесторонние знания о людях не приобретаются в коротких наскоках и в общих чертах обрисовал Игорю с Дариной задачи ангелов-хранителей, приведя в пример свое многолетнее пребывание рядом с Татьяной.

Тоша влез с разъяснениями о преобладании невидимого стиля в нашей работе, делая упор на приоритет душевного спокойствия человека, вследствие чего даже переход в видимость не всегда обязательно сопровождается полной откровенностью с ним.

Я подчеркнул, что методы работы каждого из нас на земле определяются, как правило, уровнем его квалификации и перешел к разъяснениям Игорю с Дариной, почему рядом с ними появились наблюдатели.

Максим встрял с замечанием о неповоротливости раздутой и тяжеловесной господствующей структуры, неспособной оперативно реагировать ни на какие новые явления в жизни.

Я напомнил всем присутствующим о только что пережитых последствиях волюнтаристских выходок отдельных элементов и заверил Игоря с Дариной, что наблюдатели больше не представляют для них никакой угрозы, поскольку вся ответственность за ангельских детей целиком и полностью возложена на их отцов, которые не допустят никаких враждебных по отношению к ним действий.

Тоша пустился в пространные рассуждения об определении отцовства, повторяя, как заведенный, что отсутствие кровных связей с ребенком вовсе не лишает кого бы то ни было права заботиться о нем.

Максим бросил в сторону реплику, что хорошо бы некоторым распределить свою озабоченность в соответствии с потребностью в оной и не обременять ею уже обладающих всеми уровнями защиты и помощи.

Я предложил им обоим выйти для выяснения частных разногласий на полчасика на улицу и вернул всех остальных к разговору о наблюдателях, настойчиво призвав Игоря с Дариной к хранению в строжайшей тайне полученных о нас знаний, для чего Дарине следует поделиться с Игорем умением ставить блок сознания.

Максим поинтересовался, от кого собственно были получены эти знания и не лучше ли поручить дальнейшее их углубление уже доказавшим свою для этого пригодность.

Тоша тут же добавил, что любая система образования должна быть, прежде всего, сбалансированной и что сознательный перекос в сторону не вызывающей сколь бы то ни было широкого признания доктрины не может вызвать ничего, кроме подозрения.

Скрипнув зубами, я напомнил им, что детальное введение Игоря с Дариной в курс дела отдано в руки Анабель и что элементарная признательность требует, чтобы любые дополнения к решению — прекрасно им известно, где принятому — были согласованы со Стасом.

Они дружно не усмотрели в своих предложениях и намека на противоречия с упомянутым мной решением — при наличии у Игоря с Дариной также упомянутого мной блока — и, следовательно, необходимости отвлекать главу серьезного отдела от ответственной работы.

После чего мы все втроем некоторое время оживленно обсуждали, как обеспечить равноправное участие всех сторон в жизни Игоря с Дариной и как контролировать соблюдение каждой стороной достигнутой договоренности.

Пока Татьяна не шарахнула изо всех сил ладонью по столу, велев нам всем немедленно вернуться на землю.

А Марина не добавила невзначай, что не усматривает ничего страшного в том, чтобы наша дискуссия продолжилась еще год-другой, пока они с Татьяной займутся безопасностью Игоря с Дариной.

Те все это время молчали — переводя взгляд с одного говорящего на другого и внимательно слушая каждого. Я видел в этом добрый знак — они явно с готовностью впитывали наши правила поведения на земле. Каковой процесс Марина и разрушила своими словами — как, впрочем, всегда, везде и все на своем пути.

— Можно спросить? — подал вдруг голос Игорь, когда после замечания Марины у нас на кухне воцарилась обеспокоенная тишина.

— Ну, давай, — поощрительно улыбнулся ему я.

— Вы селекцией на земле занимаетесь? — спросил он без тени ответной улыбки.

— Какой селекцией? — оторопел я.

— По крайней мере, так это в биологии называется, — пояснил свою мысль он. — Берут в дикой природе почему-то понравившиеся образцы и воспитывают их — подкармливают, форму нужную придают, все лишнее убирают — чтобы потом в культурную среду переместить. Для украшения, для извлечения пользы или просто для вливания свежей крови.

— Нет уж, — разозлился я, — мы не по своей прихоти людей выбираем и не обтесываем их потом под свои нужды, как ты изволил выразиться. Мы ищем тех, кто уже готов для перемещения в нашу среду — и по форме, и по содержанию — и потом бережно охраняем их, чтобы их каким-нибудь ураганом не снесло.