Творения и Гимны - Преп. Симеон Новый Богослов

А какая душа понесет суд над братиями, над которыми я поставлен быть пастырем? какой ум будет в состоянии неосужденно испытывать мысли каждаго (из них) в отдельности и все свои (обязанности) нести без опущения, избавляя себя [в то же время] от осуждения их? Я не думаю, чтобы это каким–либо образом возможно было для людей. Итак, я убеждаюсь и хочу лучше быть учеником, служа воле одного и слушая слов его, (чтобы) за одно это и отчет отдать, чем служить нравам и волям многих, испытывать их мысли, изследовать намерения и еще глубже изследовать их действия и помыслы, потому что и меня ожидает суд, и я должен дать ответ за грехи тех, пасти которых по неизреченным судьбам Божиим из всех избран я один. Ибо каждый будет судиться и даст, конечно, отчет в том, что он сам сделал добраго или злого. Я же один за каждаго воздам ответ. И как я хочу спастись или быть помилованным, когда я даже для спасения своей жалкой души не могу показать никакого дела? Ибо вполне будь уверен, что я не имею, что сказать, так как никогда не сделал ни малаго, ни великаго дела, чрез которое могу избавиться от вечнаго огня. Но, о человеколюбивый и благоутробный Спасителю, дай мне смиренному Божественную силу, так чтобы я разумно чрез слово пас тех братий, которых Ты дал мне, наставляя (их) на пажити Божественных Твоих законов, и возводил бы в обители горняго царствия спасенными, целыми, невредимыми, блистающими красотою добродетелей и достойными поклонниками страшнаго престола Твоего. И меня также недостойнаго восприими от мира, хотя и покрытаго многими греховными язвами, но однако вместе с тем и служителя и непотребнаго раба Твоего, и к ликам избранных, имиже веси судьбами, вместе с учениками моими сопричти, дабы мы все вместе видели славу Твою Божественную и наслаждались неизреченными благами Твоими, Христе. Ибо Ты — наслаждение, утеха и слава горячо любящих Тебя во веки веков. Аминь.

Гимн XXXI

О бывшем св. Отцу видении Божественнаго света, и как Божественный свет не объемлется тьмою в тех, кто, изумляясь величию откровений, помнит и человеческую немощь и осуждает себя самого.

Как опишу я, Владыко, видение лица Твоего?Как разскажу о несказанном созерцании красоты (Твоей)?Как звуки речи вместят Того, Кого мир не вмещает?Как мог бы кто–либо изречь человеколюбие Твое?Сидя при свете светящаго мне светильника,Освещающаго мрак ночи и тьму,Я думал, что нахожусь во свете, внимая чтению,Изследуя, каковы речения и наблюдая (их) сочетания.Итак, когда я, занимался этим,Ты внезапно явился вверху гораздо большим солнцаИ возсиял с небес (даже) до сердца моего.Все же прочее стало казаться мне как бы густою тьмою.Светлый же столп посредине, разсекши весь воздух,Прошел с небес даже до меня жалкаго.Тотчас же забыл я о свете светильника,Выпустил из памяти, что нахожусь внутри жилища,А сидел я в мысленном воздухе тьмы,Даже и о самом теле я совершенно забыл.Я говорил Тебе и ныне говорю из глубины своего сердца:Помилуй меня, Владыко, помилуй меня, единыйСпасителю, никогда отнюдь не послужившаго Тебе,Но прогневляющаго Тебя от юнаго возраста.Я испытал всякий плотской и душевный порокИ соделал грехи непристойные и безмерные,Хуже всех людей, хуже всех безсловесных,Гадов и зверей всех превзойдя.Итак, необходимо, чтобы Ты показал Твою милость на мне,Более всех согрешившем безумно.Ибо не требуют, как Сам Ты, Христе, сказал,Здравые врачества, но болящие (Мф. 9:12).Поэтому, как на многоболезненнаго и нерадящаго,Излей, на меня, Слове, столь великую Твою милость.Но, о игра света! о движения огня!О круги пламени, во мне несчастномПроизводимые Тобою и Твоею славою.Под славою же я разумею и называю Духа ТвоегоСвятаго, соестественнаго и равночестнаго (Тебе), Слове,Однороднаго, единославнаго и одного единосущнагоОтцу Твоему и Тебе, Христе, Боже всех.Поклоняясь Тебе, благодарю, что Ты сподобил меняХотя несколько познать силу Божества Твоего.Благодарю, что Ты Сам седящему во тьмеОткрылся мне, возсиял и удостоил меня видетьЭтот свет лица Твоего — для всех нестерпимый.Я пребывал, (как) знаю, седящим во тьме,Но и среди нея ко мне, покрытому тьмою,Явился Ты — Свет, всего меня просветил всем светом (Своим),И я сделался светом во (время) ночи, являясь (им) среди тьмы.Ни тьма не объяла всего света Твоего,Ни свет не прогнал видимой тьмы,Но они (были) вместе неслиянными и совершенно раздельными,Далеко друг от друга, как и следует — отнюдь не растворившимся.Однако в одном и том же [месте] они наполняют, как я думаю, все [пространство].Таким образом я нахожусь во свете, будучи среди тьмы,И наоборот я пребываю во тьме среди света:Вот — и среди света, вот и — среди тьмы.И кто, спрашиваю я, даст мне во тьме и среди (тьмы) найти свет,Восприятия котораго она не вмещает? ибо как тьма вместитВнутри свет, не убежав, но оставшись средиСвета тьмою? О страшное чудо, видимоеДвояко, двойными очами, телесными и душевными.Послушай теперь, говорю тебе, о страшных (делах) двоякаго Бога,Бывших и для меня, двоякаго, как человека.Он (Сын Божий) восприял плоть мою и дал мне Духа,И я сделался Богом по благодати Божественной,Сыном по усыновлению, однако (сыном) Божиим. О (высокое) достоинство! о слава!Как человек, я печалюсь и считаю себя самого несчастным;И помышляя о своей немощи, воздыхаю,Будучи совершенно недостоин жизни, как хорошо я знаю.Уповал же на благодать Его и размышляяО той доброте, какую Он даровал мне, я радуюсь, видя (ее).Итак, с одной стороны, как человек, я не умею созерцать ничего Божественнаго,Будучи совершенно отделен от невидимаго;С другой стороны, вижу, что чрез сыноположение я сделался Богом,И бываю причастником (того), что неприкосновенно.Как человек, я не имею ничего возвышеннаго и Божественнаго,А как помилованный ныне благостию Божиею,Имею [в себе] Христа — Благодетеля всех.Поэтому я снова припадаю (к Тебе), Владыко, моля (о том),Чтобы мне отнюдь не лишиться надежды моей на Тебя,И пребывания [с Тобою], и чести, славы и царствия.Но как ныне Ты сподобил меня, Спасителю, видеть Тебя,Так и по смерти дай мне видеть Тебя,Не говорю, насколько (видеть), но милостиво и благоутробно [воззри тогда],Благоутробне, милостивым Твоим оком, как и ныне взираешь на меня,Исполняя меня Твоей радости и Божественной сладости.Ей, Творче и Создателю мой, покрой меня рукою Твоею,И не остави меня, и не памятозлобствуй,Не поставь (в осуждение), Владыко, великой неблагодарности моей.Но сподоби меня даже до кончины во свете ТвоемНеленостно ходить путем заповедей Твоих,И в него — во свет рук Твоих, Всемилостиве,Предать дух свой, избавляя меня, Слове, от врагов,Тьмы, огня и вечных мучений.Ей, великий в щедротах и неизреченный в милости,Сподоби в руки Твои предать душу мою,Как и ныне я нахожусь в руке Твоей, Спасе.Итак, да не возбранит грех пути моему,Да не отторгнет он, да не отлучит меня от руки Твоей.Но да посрамится страшный князь — душетлитель,Видя меня находящимся в Твоей длани, Владыко,Как и ныне он не смеет приблизиться ко мне,Видя меня покрываемым Твоею благодатию.Не осуди меня, Христе, во ад и не отрини,Не сведи душу мою во глубину смерти,Так как я дерзаю именовать Твое имя,Нечистый, мерзкий и совершенно оскверненный.Да не разверзется земля и да не поглотит, Слове, меня преступника,Совершенно недостойнаго ни жить ни пользоваться речью.Да не снидет огонь на меня и да не пожрет меня внезапно,Так что я не буду иметь возможности сказать даже: Господи, помилуй.О великий в милосердии и по естеству Человеколюбец!Не вниди в суд со мною.Ибо что вообще я провещаю [на суде], будучи (весь) грехом?Да и мог ли бы я хотя нечто сказать [в свое оправдание], осужденный (уже),От чрева матери своей безмерно пред Тобою согрешившийИ доныне пребывающий безчувственным к Твоему долготерпению,Тьмочисленно низведенный во глубину адаИ извлеченный оттуда Твоею Божественною благостию,Члены и плоть души и тела своегоОсквернивший, как никто другой из живущих на свете,Неистовый и безстыдный любитель удовольствий,Злой и лукавый от душевной порочностиИ ни одной Твоей, Христе, заповеди отнюдь не соблюдший?Что скажу я в свою защиту, что отвечу Тебе,С какою душою снесу Твои обличения, о Боже мой,Когда Ты обнажишь мои беззакония и злодеяния?О безсмертный Царю! не покажи их всем,Так как я трепещу, помышляя о делах моей юности.Говорить (о них) было бы ужасно и постыдно,Так как если бы Ты пожелал открыть их пред всеми,То стыд мой будет хуже всякаго мучения.Ибо кто, увидя мое сладострастие и распутство,Кто, увидя нечистыя объятия и постыдныя мои деяния,Которыми я и ныне оскверняю себя, принимая их в уме,Не ужаснется, весь не содрогнетсяИ не воззовет, тотчас отвратив очиИ говоря: смерть всескверному этому!Повели, Владыко, связать этого несчастнаго по рукам и ногамИ вскоре же ввергнуть во мрачный огонь,Чтобы не смотреть на него нам, верным рабам Твоим.(Ибо) поистине — достойно, Владыко, поистине праведно.(Так) все они скажут, и Ты Сам сотворишь (это),И я распутный и блудный буду ввержен в огонь.Но Ты, пришедший спасти блудников и блудниц,Не посрами меня, Христе, в день судный,Когда Ты поставишь овец Твоих одесную Себя,А меня и козлищ ошуюю Себя.Но свет (Твой) пречистый, свет лица ТвоегоДа покроет дела мои и наготу души моей,И да облечет меня в светлую (одежду), дабы я со дерзновениемНепостыдно сопричтен был к десным овцамИ с ними славил Тебя во веки веков. Аминь.

Гимн ХХХII