Сёгун - Джеймс Клавелл

— Доброе утро, Оми-сан. Вы оказали честь нашему дому.

— Благодарю вас, Кику-сан.

Она чувствовала его изучающий взгляд, но притворилась, что ничего не замечает, и скромно опустила глаза. С веранды за ними наблюдали Дзеко, служанки и свободные куртизанки.

— Я иду в крепость, Оми-сан, — говорил Блэксорн. — Все в порядке?

— Да, господин Торанага послал за вами.

— Надеюсь, что мы скоро увидимся.

— Взаимно.

Кику подняла глаза. Оми все еще смотрел на нее. Она улыбнулась ему своей лучезарной улыбкой и посмотрела на Анджин-сана. Он внимательно следил за Оми, потом, чувствуя ее взгляд, повернулся к ней и улыбнулся. Улыбка показалась ей напряженной:

— Извините, Кику-сан, Оми-сан, я уже должен идти.

Он поклонился Оми. Тот ответил. Он прошел в ворота. Едва дыша, она пошла за ним. Движение на площади прекратилось. В полной тишине она увидела, как он поворачивается, и в один ужасный момент она поняла, что он собирается обнять ее. Но, к ее огромному облегчению, он не сделал этого, а только остановился, ожидая, как и следовало поступить цивилизованному человеку.

Она поклонилась ему со всей нежностью, которую только смогла собрать в себе, глаза Оми впились в нее.

— Благодарю вас, Анджин-сан, — сказала она и улыбнулась ему одному. По площади пронесся вздох. — Благодарю вас, — потом добавила, как было принято: — Пожалуйста, навестите нас снова. Я буду считать минуты до нашей следующей встречи.

Он поклонился с нужной степенью небрежности, высокомерно зашагал крупными шагами, как и положено самураю его ранга. Тогда, так как он очень уважительно обращался с нею и чтобы отплатить Оми за его излишнюю холодность при поклоне, вместо того чтобы сразу же вернуться в дом, она осталась стоять на том же месте и следила, как уходит Анджин-сан, оказывая ему еще большее уважение. Она ждала, пока он не оказался у дальнего угла, и видела, как он оглянулся и махнул ей рукой. Кику поклонилась очень низко, польщенная всеобщим вниманием и притворяясь, что не замечает его. И только когда он действительно скрылся, она вернулась обратно. Гордая и очень элегантная. И пока не закрылись ворота, все мужчины следили за ней, упиваясь ее красотой, завидуя Анджин-сану, который должен много значить для нее, если она так его провожает.

— Вы такая хорошенькая, — сказал Оми-сан.

— Я бы хотела, чтобы это было правдой, Оми-сан, — сказала она с улыбкой, менее лучистой, чем когда улыбалась Анджин-сану. — Хотите чаю, Оми-сама? Или позавтракать?

— С вами — да.

Дзеко со своим елейным голосом тут же присоединилась к ним:

— Пожалуйста, извините меня за плохие манеры, Оми-сама. Не позавтракаете ли с нами? Или вы уже сыты?

— Нет, — пока нет, но я не голоден, — Оми взглянул на Кику в упор, — вы уже ели?

Дзеко решительно прервала его:

— Позвольте принести вам что-нибудь, что не будет слишком недостойно вас, Оми-сама. Кику-сан, когда вы переоденетесь, вы присоединитесь к нам, да?

— Конечно, прошу меня извинить, Оми-сама, за появление в таком виде. Извините, — девушка выбежала, притворяясь счастливой, чего на самом деле она не чувствовала, Ако последовала за ней.

Оми сказал коротко:

— Я хотел бы провести с ней сегодняшний вечер.

— Конечно, Оми-сама, — ответила Дзеко с низким поклоном, тем не менее зная, что Кику будет занята: — Вы окажете нам большую честь. Кику-сан счастлива, что вы оказываете ей милость.

— Три тысячи коку? — Торанага был возмущен.

— Да, господин, — сказала Марико. Они сидели на уединенной веранде в крепости. Дождь уже начался, но дневная жара еще не спала. Она чувствовала вялость, усталость и очень хотела, чтобы скорее пришла осенняя прохлада. — Извините, я не смогла больше торговаться с этой женщиной. Я говорила с ней почти до вечера. Извините, господин, но вы приказали мне заключить договор на прошлую ночь.

— Но три тысячи коку, Марико-сан! Это грабеж! — на самом деле Торанага был рад, что у него появилась новая проблема, которая немного отвлечет его от вставших перед ним вопросов. Христианский священник Тсукку-сан путешествует с Затаки, новоиспеченным регентом, что рождает новое беспокойство. Он проанализировал все маршруты нападения и отступления, каждый способ бегства, которые только можно было вообразить, и вывод был неутешителен: если Ишидо будет наступать быстро, он погиб.

«Я должен выиграть время. Но как?

Если бы я был Ишидо, я бы выступил сразу, не дожидаясь конца сезона дождей.

Я ставлю людей в то же положение, что и Тайко, когда я разгромил Беппу. Тот же самый план всегда будет выигрывать — это так просто! Ишидо не может быть так глуп, чтобы не видеть, что единственный реальный путь защитить Кванто — это завладеть Осакой и всеми землями между Эдо и Осакой. Поскольку в Осаке враги, Кванто в опасности. Тайко понимал это, почему еще он отдал ее мне? Без Кийямы, Оноши и чужеземных священников…»

Торанага с трудом отложил этот вопрос на завтра и целиком сконцентрировался на этой чудовищной сумме денег:

— Три тысячи коку! Это выходит за всякие рамки!

— Я согласна, господин. Вы абсолютно правы. Это целиком моя вина. Я даже думала, что и пять сотен будет слишком много, но эта женщина, Дзеко, не снизила цену. Хотя с ее стороны и была одна уступка.

— Что?

— Дзеко просила оказать ей честь, позволить снизить цену до двух тысяч пятисот коку, если вы окажете ей такую милость, согласившись повидаться с ней наедине.

— Мама-сан отдаст пятьсот коку, только чтобы поговорить со мной?

— Да, господин.

— Почему? — подозрительно спросил он.

— Она объяснила мне, в чем причина, господин, но покорнейше просила, чтобы ей было позволено рассказать все вам самой. Я считаю, что ее предложение заинтересует вас, господин. И пять сотен коку… было бы сэкономлено. Ужасно, что я не смогла добиться лучшего соглашения, даже хотя Кику-сан — куртизанка первого класса и полностью заслуживает этот статус. Я знаю, что я подвела вас.

— Согласен, — угрюмо сказал Торанага. — Даже тысячи было бы слишком много. Это Идзу, а не Киото!

— Вы совершенно правы, господин. Я сказала этой женщине, что ее цена так нелепа, что я сама не могу с ней согласиться, хотя вы и дали мне прямые указания завершить сделку в этот вечер. Я надеюсь, вы простите мне мое непослушание, но я сказала, что я бы сначала хотела проконсультироваться с уважаемой госпожой Касиги, матерью Оми-сана, а уж потом подтвердить эту сделку.

Торанага просиял, его собственные тревоги забылись:

— Ах, так вы еще окончательно не договорились?