Слимпериада. Трилогия - Михаил Бабкин

– А-а, – успокоился Семён. – Всего-то! А я, ей-ей, решил, что ты маху дал… Не переживай, у меня всё продумано. Вернётся наш славный мерзавец Подайла, выпустит нас – куда ж ему деваться! – получит свой медальон «всевластия» и ты сам увидишь, что тогда случится.

– Эге! – обрадовался Мар. – Ну-ка, ну-ка, жду с нетерпением. И ничего мне заранее не объясняй, обожаю сюрпризы!

…Подайла вернулся, как и предполагал Семён, не скоро.

Окошки-пробоины под высоким потолком давно уже потемнели, слились со стенами; жаровни погасли, уголь в них выгорел дотла; в громадном чёрном подвале было темно и жутковато. Мар выдал из своих запасов упаковку свечей – не от комаров и вампиров, как случалось когда-то, а самых обычных, парафиновых, – и попросил использовать их крайне экономно, мол, больше нету. Свечи расставили внутри пентаграммы где только можно было, и, не обращая внимания на причитания Мара, экономно зажгли сразу все: колдовская звезда стала напоминать громадный юбилейный торт. Не хватало лишь самого юбиляра.

Юбиляр, если можно его так назвать, пришёл когда троица внутри пентаграммы села ужинать тушёнкой: скаредный медальон категорически отказался выдавать что-либо ещё, сказав, что надо рачительно лопать то, что уже имеется в наличии, не запихивать же ему эти консервы в себя обратно! Тем более, что у него этой тушёнки завались, надо ж её куда-то девать.

Подайла был возбуждён: рассказ старшего демона, то есть Семёна, подтвердился полностью – замок князя до сих пор оцеплен, а слухи в толпе один другого страшнее! В основном говорили о разноцветных чертях в лакейских одеждах, заполонивших все этажи замка, от подвала до чердака. О чертях, съевших иноземного доктора вместе с его учеником живьём и без соли, потому как соли те черти боятся, от неё у нечисти рога и хвосты отваливаются. «Лекари, наверное, постарались,» – понял Семён, – «кто ж ещё?»

– Раз ты убедился в моей правоте, – назидательно сказал Семён, – тогда давай, выпускай нас! Отдаю тебе медальон и мы расходимся чин-чинарём. Про арбалет забудь, – быстро добавил Семён, видя, что Подайла косится на забытое им в подвале оружие. – Ни к чему нам новые проблемы! Я тебя клятвенно заверяю: никто тебе ничего плохого не сделает, ни я, ни мои друзья!

– Ни магией, ни рукой, ни ногой, – уточнил Подайла. – Ни в мыслях, ни действием. Клянитесь страшной клятвой и целуйте в подтверждение свои медальоны!

– Чтоб я демоном перестал быть, – воодушевлено поклялся Семён. – Чтоб вовек мне демонского мира не видать! – Он показно, как в мелодраме, приложил медальон к губам, а потом незаметно сплюнул в сторонку.

– Вот такое отношение ко мне правильное, – похвалил Семёна Мар, – только плеваться не надо! Не надо, понимаешь, момент портить, а то впечатление смазанное остаётся… – и замурлыкал что-то лирическое, душевное.

Олия и Хайк тоже поклялись страшной необязательной клятвой и быть бы вскоре знатоку демонов всенепременно битым, а то и более, если бы Семён заранее не предупредил друзей.

Подайла, стоя под воткнутым в кольцо факелом, заглянул в книжку-монографию, громко произнёс нужное заклинание и махнул в сторону пентаграммы рукой: фиолетовые молнии перед Семёном знакомо расступились. Но выходить первым Семён не стал – сначала из колдовской звезды вышла Олия, за ней Хайк, а уж после и Семён, мало ли что у Подайлы на уме! Выпустит одного лишь демона-бригадира, а остальных законопатит за ненадобностью, с него станется…

– Я своё слово сдержал, – не отводя глаз от железного кругляша в руке демона-бригадира, сказал Подайла. – Теперь и ты… Дай медальон! Дай!!! – лицо Подайлы от волнения пошло багровыми пятнами, видимыми даже в неверном свете факела; Семён поспешил отдать ржавый амулет новому владельцу, не то прихватит того нервный карачун и ничего из задуманного не выйдет…

Подайла трясущимися руками нацепил на себя медальон и, трепетно поглаживая вычищенную от лишней магии железяку, перевёл дух. Семён ждал, что же будет дальше; ждала Олия, глядя на Подайлу и слегка улыбаясь; ждал Мар, весь в предвкушении обещанного сюрприза. А Хайк ничего особенного не ждал – он смотрел на мага Гиблого Места как каратист-инструктор на пьяного хулигана, пока что тихого, не буйного: ты, дружок, только дай мне повод, а дальше я сам! И разминал пальцы.

– Сбылась моя мечта! – торжественно провозгласил Подайла, воздев руки к невидимому в темноте потолку, – и отныне весь мир у моих ног! Трепещите же, несчастные! Вы, кстати, тоже трепещите, освобождённые из пентухрамы, не стесняйтесь… Ваш правитель идёт к вам, о мои демоны! – Подайла поднёс к лицу тяжёлый медальон, шепнул что-то: внутри железной бляхи слегка щёлкнуло, словно тепловое реле у холодильника сработало.

– Старьё, – с пренебрежением сказал Мар. – Магоприводная часть ни к хренам собачьим. Сундук-раритет… Самое место на свалке! Где он и находится.

– Неси же меня, о мой талисман, в страну демонов, в золотые королевские чертоги, – приказал Подайла и трижды стукнул по медальону пальцем. Но ничего не произошло: новоявленный властелин мира никуда не исчез и стоял с видом ребёнка, у которого только что отобрали мороженое и лопнули гвоздиком воздушный шарик – ни тебе желанного перемещения, ни золотых чертогов…

– А чего он другого хотел-то? – посмеиваясь, заметил Мар. – Попасть в несуществующее место, ха! Семён, поясни убогому, но аккуратненько, доступно… Пусть другой адрес загадает, из реальных.

– Эй, маг Подайла, – Семён с трудом подавил смешок. – Для того, чтобы перенестись куда-то, надо давать точные координаты, а не вольное описание места прибытия! Скажи: «Хочу попасть в такой-то, конкретный Мир», тогда лишь медальон и сработает. А уж на месте разберёшься, чертоги там или не чертоги…

– И как именно называется твой конкретный Мир? – наивно спросил Подайла. – Я ж не знаю!

– Много их, Миров-то, – уклончиво ответил Семён. – Тебе в который надо?

– В демонский, самый главный, – уверенно ответил владелец ржавой побрякушки, – в наиглавнейший! Что мне в отсталых Мирах делать? Мне они без надобности, вот ещё!

– Рекомендую Перекрёсток, – серьёзно посоветовал Семён. – Это самый крутой из всех известных мне Миров. Там и чертоги есть, и дворцов навалом, сколько хочешь…

– Разберусь, – отрезал Подайла. – Хочу в Мир Перекрёстка! – и трижды стукнул по медальону костяшкой пальца.

В тот же миг кудесник Подайла оказался внутри пентаграммы, среди оплывших свечей и пустых консервных банок.

– Здравствуй, пресветлый Мир! – завопил Подайла, не поняв, куда он попал, – а вот и я, твой хозяин!