Эрбат. Пленники дорог - Веда Корнилова

— Надежду на то, что у тебя простуда, оставь, как сладкий сон! Тут дело обстоит куда хуже. И вот еще что… Давай посчитаем: от того момента, как человек заразился, и до начала заболевания проходит от пяти дней до двух седьмиц. Тут многое зависит от крепости человека, от состояния его здоровья… Точного срока нет, можно посчитать только приблизительно. Так… Кисс, я вообще не понимаю, как ты умудрился дойти до пристани, и не свалился по дороге? И почему стражники не обратили внимания на то, что ты ноги еле переставляешь? Хотя это как раз вполне объяснимо: когда человека отправляют на каторгу, от него не стоит ожидать бега вприпрыжку… Если считать по времени, и по тому, сколько сил ты потратил… Кисс, ты же скоро в беспамятство впадешь!..

— Догадываюсь… А чего ты за себя не беспокоишься? Неужели не боишься заразу подцепить? Ты же почти наверняка ее подхватила от меня…

— Не боюсь. Я уже переболела серой лихорадкой.

— Повезло тебе… Пить очень хочется… Все во рту пересохло…

— Представляю, каково тебе… Может, кого из команды корабля позвать?

— Зачем?

— Ну…

— Вот именно — ну… Если поймут, что я болен, то разговор будет короткий: ножом по горлу — и за борт! А могут и тебя отправить вслед за мной. Серая лихорадка — заразная болезнь…

— Как ты думаешь — куда нас везут? И долго ли мы еще будем плыть?

— На судах не плавают, а ходят…

— Не придирайся к словам! Прекрасно понял, о чем я спрашиваю!

— Думаю, сейчас мы все узнаем. Ответят тебе на многие вопросы. Или на часть из них…

И действительно, у дверей послышались шаги, звуки голосов, заскрипели отодвигаемые запоры… Распахнулась дверь. На пороге стояло несколько человек, один из которых держал в руках зажженный фонарь, показавшийся мне удивительно ярким. Видимо, удовлетворенный тем, что увидел, он сказал нечто своим спутникам, причем сказано было на уже привычном для моего слуха гортанном языке Харнлонгра, а затем отступил в сторону. Когда на лицо шагнувшего на его место невысокого полноватого мужчины упал свет фонаря, то у меня от удивления чуть не открылся рот. Передо мной собственной персоной стоял герцог Стиньеде! Как он здесь оказался?! В первую секунду я не поверила своим глазам: мне же Вояр недавно говорил о том, что герцог сидит под строжайшим арестом, и в ближайшее время под усиленной охраной его собираются отправить в Харнлонгр! Вот это удар! Да, без сомнения: тот, кто сейчас стоит передо мной — герцог Стиньеде, главный заговорщик Харнлонгра, чуть ли не личный враг Дана! Правда, по сравнению с нашей прошлой встречей герцог малость похудел, да и на лицо вовсе не напоминал того доброго, всепрощающего дядюшку. Может, оттого, что, судя по зеленоватому цвету лица, он тоже маялся от морской болезни…

— …. - невольно вырвалось у меня.

— Что, не ожидала, милая? — злорадно поинтересовался герцог. Чувствуется, ему давно хотелось это произнести. Наверное, долго готовился к моменту этого короткого торжества.

— Ну, чирьи и нарывы тоже вылезают именно тогда, когда их меньше всего ожидаешь… — искренне сказала я, приходя в себя от неожиданности.

— Хамка. Впрочем, от скотов трудно ожидать чего — либо иного. И какая тут у вас, должен заметить, стоит вонь — презрительно сморщил нос герцог.

Ой, а ведь от Кисса идет стойкий запах болезни! Да и вид у него соответствующий… Хоть бы они не поняли, что он нездоров! Иначе разбираться не будут, сразу отправят за борт — тут, как говорится, без сомнений, за правильным ответом к бабке не ходи… Пусть этот облезлый кот мне не друг, и я его не выношу, но в данный момент он мой товарищ по несчастью. А то, что у Кисса вид больного человека — это понятно и без врачей! Надо отвлечь внимание этих людей, и, если получится, перевести все внимание на себя, чтоб им не до Кисса стало! Вспомним нахалку Лакрессу, и как бы она сейчас повела себя, что бы стала говорить. Только наглости следует припустить побольше…

— Ах, герцог, я также вынуждена заметить, что вы выбрали для своей прогулки не самое лучшее судно — я болтала без остановки, причем слова лились будто сами по себе, без всяких усилий с моей стороны. — К тому же у меня просто не укладывается в голове: как вы могли поместить даму в эту душегубку?.. А вдруг я здесь задохнусь? Что за ужасное отношение к очаровательной женщине? Герцог, у вас нет сердца, зато имеется дурной вкус и полное отсутствие воспитания! Кстати, этот тесный уголок вам ничего не напоминает? Размерами он немногим шире того памятного шкафа в доме весьма любезного князя Айберте, где вы хранили чужие драгоценности вместе с некой тряпочкой… На ней еще, помнится, какой-то хомячок был вышит… Помнится, довольно забавный зверек. Это что, бестактный намек, или вы пытаетесь таким невежливым образом высказать мне свое недовольство? Герцог, стоит ли сердиться на даму из-за таких пустяков, как пропажа нескольких безделушек?! Подобное проявление низменных чувств вас совершенно не красит!

— Ну, как, племянник, убедился? Я же тебе говорил, что это еще та стерва? — повернулся герцог к человеку, стоящему за его плечом. Молодой мужчина примерно моих лет, ростом повыше дядюшки. Его можно было бы назвать симпатичным, если б не брезгливо — надменное выражение лица. Так, значит, и племянник герцога здесь… Ничего не понимаю! Я слышала, что и он был под арестом…

— О, да вы всей семьей по реке путешествуете? Какое неожиданное известие! Не скажу, что приятное для меня. Тем не менее, можно только позавидовать крепости ваших семейных уз! А я думала, что вас обоих уже в Харнлонгр отправили! Причем под усиленной охраной, и в намордниках! Чтоб по дороге не кусались… Слухи доносятся, что на родине специально для вас новую плаху ставят! Я так понимаю, что у вас обоих это последний совместный вояж перед посещением этой новостройки? Все это так трогательно, что у меня от умиления слезы на глаза наворачиваются! Кстати, прелестная Лакресса не с вами? Мы с ней на днях весьма мило пообщались…

— Ты!.. — сорвался из-за плеча дядюшки племянник. — В том, что мою бедную сестру выдали замуж за старого сквалыгу, и увезли невесть в какую даль — целиком твоя вина!

— Спокойно, не унижайся до разговора с этой… — остановил вспылившего было племянника герцог. — У нас еще будет время и возможность пообщаться со скверной бабой. Как только мы окажемся на месте, тогда же она ответит за многое… И на многие вопросы тоже. Обещаю тебе, что она не раз горько раскается в том, что вздумала мешаться у нас под ногами. А нашу девочку мы вернем, не сомневайся.

— А, так ваша прелестная племянница уже замужем? Что ж, вам, герцог, одной заботой меньше! Искренне поздравляю с завидной партией. От души рада за нее! Любящий, заботливый, экономный супруг… И чем вы недовольны, понять не могу? Законный муж куда лучше полагающегося ей застенка, где вашей милой племяннице самое место…