Я стану Императором. Книга II (СИ) - Винокуров Юрий

Эрик уже ждал меня на выходе из комнаты. Одетый в чистый комбез, чисто выбритый и подтянутый, он по привычке опирался на стену.

— Двинули? — уточнил он, когда я захлопнул за собой дверь.

— Двинули! — подтвердил я.

Расположение «кельи» инквизитора мне было хорошо известно. Она располагалась в отдельном домике около главного административного здания, в глубине парка около небольшого пруда. Тишина и покой вокруг, по задумке её основателя должна была способствовать сосредоточенности и вовлеченности инквизитора в его основное Дело — борьбу с Хаосом в умах курсантов.

Подходя к жилищу брата Партуса, мой взгляд зацепился за старое деревянное кресло, стоявшее на веранде перед домом и развернутое в сторону пруда. Сколько раз, приходя сюда подростком я видел инквизитора Хокуса, в любую погоду, сидящего на нем и погруженного в размышления. И его неизменная улыбка, которая появлялась на его пожилом лице при виде меня!

Я вздохнул. Хокус-Хокус, как же мне тебя сейчас не хватает! Сейчас кресло пустовало, поэтому я просто постучал в дверь позеленевшим от времени бронзовым дверным молотком, висящим на двери. Эрик тут же пристроился с боку от двери, состроив безразличное выражение на лице, рассматривая птичек на ближайших деревьях.

— Входи! — послышалось изнутри и я вошёл.

Внутри всё изменилось. В аскетичную обстановку явно добавили роскоши.

Простой алтарь был покрыт новой рунической скатертью, скрывавшей сам алтарь от чужих глаз. И вышивка в виде герба Ордена Войны выполнена была явно дорогим золотым шитьем. Для этого использовались тонкие нити из золота. Они обвивали основу из шелка, который и придавал материалу прочность. Именно так получалась нить, пригодная к работе.

Я знал это, потому что такой же нитью был вышит герб у Пашки на парадной форме. Он мне все уши прожужжал, рассказывая, насколько это модно и пафосно.

К слову, скатерть, используемая Хокусом была простой, но старой. Сделанная из льна, герб Ордена Войны был нанесён на неё простой, уже довольно выцветшей, красной краской.

Библиотека также явно уменьшилась. Насколько я знал, половина книг была собственностью Ордена Войны и Хокуса лично, поэтому при отбытии из Академии, основное место в его багаже занимали именно книги. Помню, как я первый раз удивился, увидев такое количество бумажных книг. На мой удивленный вопрос: «Зачем, вообще, нужны бумажные книги, если вся информация есть у нас в электронном виде?», инквизитор с улыбкой ответил, что «некоторые знания никогда не будут перенесены в электронный вид, ввиду их, либо важности, либо опасности».

Куда Хокус отправил свои вещи я не знал. Предполагаю, что в одну из немногочисленных Обителей Ордена Войны.

Простая деревянная кровать с тонким матрасом, была заменена на другую, матрас у которой, судя по внешнему виду создавал для отдыхающего несравненно больший комфорт. Всё, начиная от новых занавесок, заканчивая новым столом, указывало на то, что новому владельцу не чужда тяга к комфорту.

Сам новый владелец сидел за столом, листая экран в планшете. Даже его зеленая роба была выполнена из дорогого материалы, который слегка переливался под попадающими на него солнечными лучами из широкого окна.

— Садись, курсант! — недружелюбно буркнул он, кивнув головой в сторону стула.

А вот это старый стул я помню. Я часто сидел на нём, когда Хокус угощал меня чаем и мы вели долгие беседы.

Брат Партус явно пренебрегал физическими упражнениями и, наверняка, позволял себе некоторые кулинарные излишества. Потому что иметь лишний вес, при разогнанном метаболизме Одарённого это нужно было очень и очень постараться. Выглядел он лет на тридцать при том, что ему было около пятидесяти — по меркам Одарённых он только вступал в период зрелости.

Небольшой двойной подбородок, немного обвисшие щеки, крупный нос и маленькие глубоко посаженные глазки — такая внешность не вызывала симпатии, а, наоборот, производила несколько отталкивающие впечатление. Длинные ухоженные волосы были собраны в хвост и отливали блеском помады, нанесённой на них. Это было также очень странно после короткого седого ёжика инквизитора Хокуса.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Зачем ты спровоцировал Дерека Нортона на конфликт? — как ни в чём ни бывало задал вопрос инквизитор, не отрываясь от экрана планшета.

— Извините? — немного оторопел я.

Партус поднял на меня свои маленькие глазки.

— Курсант, ты тупой? Что не понятно в моём вопросе?

Я вдохнул и выдохнул. Вот значит, как.

— Нет, Господин инквизитор, я не тупой. Просто меня удивил ваш вопрос. Я никак и ничем не провоцировал курсанта Нортона на конфликт. В этот раз инициатива «вызова» была его.

— В «этот раз»? — нахмурился инквизитор.

— Не секрет, что между мной и Нортоном были некоторые разногласия, которые, иногда, мы решали на ринге, — пожал плечами я.

— Судя по той информации, что у меня есть, — инквизитор кивнул на экран планшета. — Вашим «решением вопроса» были постоянные избиения курсанта Нортона. Так?

— Избиения? — еще до моего прихода сюда, я дал себе слово не вестись на возможные провокации, но Хаос подери этого инквизитора!

Я опять вздохнул, успокаиваясь, и начал произносить заученный пункт «Правил Академии» в части «вызовов».

— Согласно «Правил Академии», допускаются…

— Не нужно мне цитировать правила, — перебил меня инквизитор. — Я их прекрасно знаю и без тебя. Меня интересует другое. Зачем ты постоянно издевался над Нортоном?

— При всём уважении, Господин инквизитор, слово «издевался» ни коим образом не подходит для описания наших взаимоотношений в целом и «вызовов», в частности.

— Да ну? — ухмыльнулся Партус. — А как же еще это можно назвать? У Нортона же против тебя на ринге не было никаких шансов. Ведь так?

Я снова пожал плечами.

— Все курсанты изначально равны и Нортону ничего не мешало повышать свои навыки рукопашного боя для более успешного противостояния на ринге.

— А ты не только самый сильный на курсе, но, похоже, и самый умный, ведь так? — недобро прищурился толстяк.

— Мой средний бал на курсе лишь однажды, во втором семестре девятого курса уступал Инессе фон Таубе. Всё остальное время да, я имел и имею лучший бал.

— А я сейчас не про средний бал спрашиваю, а про твою способность дурить всем мозги. Я искренне не понимаю брата Хокуса, который потворствовал твоим поступкам и недостойному поведению!

Я разозлился.

— Только не нужно приплетать сюда покойного инквизитора Хокуса!

— Что?!! — удивился Партус. — Ты будешь мне указывать, что делать, сопляк?

Я почувствовал напряжение в голове, как будто кто-то медленно сдавливал мне череп. Боль была терпимой, поэтому я одёрнул себя, чуть было не врубив Пузырь. А ведь это, похоже, входит у меня в привычку.

Он не мог нанести мне вреда, показать свою власть — да мог, но это было как-то… мелочно. Поэтому я просто закрыл глаза, сосредоточившись на дыхании и стараясь игнорировать неприятные ощущения. Давление некоторое время нарастало, но потом, внезапно, сошло на нет.

Я открыл глаза и увидел злобную усмешку инквизитора.

— Выбирай слова, курсант, когда разговариваешь с инквизитором!

Я благоразумно молчал.

— Итак, я повторяю свой вопрос. Зачем ты спровоцировал курсанта Нортона на конфликт?

Я решил тоже повторить свой ответ.

— Я никак и ничем не провоцировал курсанта Нортона на конфликт. Инициатива «вызова» исходила от него.

Партус барабанил пальцами по столешнице и неприязненно меня рассматривал.

— Так, похоже нам необходима очная ставка. Вставай, Ноунейм, прогуляемся в карцер.

Глава XII

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Мы вышли из жилища инквизитора и молча направились к «военному городку». Да, внутри Академии было несколько зданий и сооружений, отданных пехотному полку, осуществляющему охрану огромной территории, которую занимала Академия. Находились они несколько в стороне от зданий самой Академии, территория имела собственный вход за переделы периметра и была вполне самодостаточным военным городком.