Приключения Найджела - Вальтер Скотт

— Какая неслыханная наглость! — воскликнул его господин.

— Каждое слово — чистая правда, — сказал Ричи. — Вот копия прошения. Мейстер Джордж взял из рук слуги измятый лист бумаги и стал читать, бормоча сквозь зубы:

— «Покорнейше просит… всемилостивейшей матушке его величества… Отпущено в кредит… и осталась неоплаченной сумма в пятнадцать мерков… счет на которую при сем прилагается… Дюжина бычьих ножек для студня… один барашек на рождество… один жареный каплун в топленом сале для личных покоев, когда его светлость лорд Босуэл ужинал с ее величеством…» Мне кажется, милорд, вы вряд ли будете удивляться тому, что это прошение встретило столь бурный прием у короля. И я полагаю, мой достопочтенный паж, что ты постарался вручить королю свое прошение прежде ходатайства твоего господина.

— Истинная правда, не хотел я этого, — ответил Мониплайз. — Я-то хотел сперва прошение его светлости подать, как полагается; ну, а потом, думаю, он и мой маленький счетик прочтет. Но тут такая суматоха поднялась, лошадь испугалась и шарахнулась в сторону; ну, я тут, наверно, сунул ему в руку оба прошения разом; может, мое и сверху оказалось; да и то сказать, оно и справедливо, ведь сколько я страху-то натерпелся…

— И сколько ты палок получишь, мошенник! — воскликнул Найджел. — Неужели я должен терпеть оскорбления и бесчестие из-за твоей несносной наглости, из-за того, что ты припутываешь свои низкие дела к моим?

— Нет, нет, нет, ваша светлость — вмешался добродушный горожанин. — Я помог обнаружить оплошность вашего слуги; окажите же мне хоть немного доверия и позвольте взять его под свою защиту. Вам есть за что сердиться на него, но мне кажется, что он сделал это не с умыслом, а скорее из тщеславия, и я думаю, если вы сейчас отнесетесь к его поступку снисходительно, в следующий раз он окажет вам лучшую услугу. Ступай, негодник! Я помирю тебя с твоим господином.

— Ну уж нет, — сказал Мониплайз, твердо стоявший на своем, — если уж ему так хочется ударить бедного малого, который последовал за ним совершенно бескорыстно — по-моему, с тех пор, как мы покинули Шотландию, я видел не очень-то много от своего жалованья, — что ж, пусть его светлость поднимет на меня руку, и посмотрим, что скажут люди. Я лучше подставлю спину под удары его дубинки, лишь бы люди не говорили — хоть я и очень благодарен вам, мейстер Джордж, — что кто-то чужой вмешивается в наши дела.

— Ступай, ступай, — сказал его господин, — и не попадайся мне на глаза.

— Ну что ж, это недолго, — промолвил Мониплайз, медленно направляясь к двери. — Я ведь не сам пришел, меня позвали, и я уж полчаса тому назад сам бы ушел по доброй воле, да только вот мейстер Джордж задержал меня своими расспросами; истинная правда, оттого и вся суматоха.

И он удалился, ворча что-то себе под нос, скорее с видом оскорбленной невинности, нежели кающегося грешника.

— Ну и намучился же я с этим дерзким слугой! Он неглупый малый, и я не раз имел случай убедиться в его преданности. Я верю, что он любит меня — он не раз доказывал это, — но порой тщеславие так кружит ему голову и он становится таким своевольным и упрямым, что мне начинает казаться, будто он мой господин, а я его слуга; и если ему случится сделать какую-нибудь глупость, он готов извести меня своими громкими жалобами, словно я всему виной, а уж никак не он.

— И все же не браните и не гоните его, — сказал горожанин, — ибо, поверьте моим сединам, в наши дни любовь и преданность слуги встречаются реже, чем в те времена, когда мир был моложе. Но не давайте ему поручений, мой дорогой лорд, не соответствующих его происхождению и воспитанию, ибо вы сами видите, к чему это может привести.

— Это совершенно очевидно, мейстер Гериот, — промолвил молодой лорд, — и мне очень жаль, что я был несправедлив к своему монарху и вашему господину. Но я, как истый шотландец, задним умом крепок. Ошибка совершена; мое прошение отвергнуто, и у меня нет иного выхода, как на оставшиеся деньги отправиться вместе с Мониплайзом на поле брани и умереть, как умирали мои предки.

— Лучше жить, милорд, и служить своей родине, как ваш благородный батюшка, — ответил мейстер Джордж. — Нет, нет, не падайте духом, не качайте головой. Король не отверг ваше прошение, так как он не видел его. Вы требуете только справедливости, а монарх должен быть справедливым к своим подданным. И поверьте мне, милорд, в этом нрав короля не расходится с его долгом.

— Я очень хотел бы поверить этому, и все же… — сказал Найджел Олифант. — Я говорю не о своих собственных обидах, но о своей родине, где все еще царит несправедливость.

— Милорд, — сказал мейстер Гериот, — я говорю о своем царственном властелине не только с почтением, подобающим подданному, и с благодарностью осыпанного милостями слуги, но также с откровенностью свободного и преданного шотландца. Сам король всегда стремится к тому, чтобы чаши весов были в равновесии, но среди его приближенных есть люди, которые могут бросить на одну из чаш свои собственные эгоистические желания и низменные интересы. Вы уже пострадали от этого, сами того не зная.

— Я удивлен, мейстер Гериот, — сказал молодой лорд, — что после столь краткого знакомства вы говорите так, как будто вы прекрасно знакомы с моими делами.

— Милорд, — ответил золотых дел мастер, — по роду своих занятий я имею беспрепятственный доступ во внутренние покои дворца. Все знают, что я не люблю вмешиваться в интриги и в придворные распри, и ни один фаворит не пытался еще закрыть передо мною дверь королевского кабинета; напротив, я был на хорошем счету у каждого из них, когда он был у власти, но меня не затронуло падение ни одного из них. Однако при моих придворных связях мне приходится слышать, даже против моей воли, какие колесики в этом механизме вертятся быстрее и какие останавливаются. Разумеется, если я захочу получить такие сведения, я знаю, из каких источников можно добыть их. Я уже сказал вам, почему меня интересует судьба вашей светлости. Только вчера вечером я узнал, что вы прибыли в наш город, но отправляясь к вам сегодня утром, я имел возможность получить для вас некоторые сведения относительно препятствии, стоящих на пути к удовлетворению вашего ходатайства.

— Сэр, я очень благодарен вам за ваше рвение, которого я едва ли достоин, — ответил Найджел все еще с некоторой сдержанностью, — однако я не могу понять, чем я заслужил такое внимание.

— Прежде всего позвольте мне уверить вас, что оно совершенно искренне, — сказал горожанин. — Я не порицаю вас за то, что вы не склонны верить откровенным признаниям незнакомца, принадлежащего к низкому сословию, встретив так мало сочувствия и помощи у ваших родственников и у людей вашего круга, связанных с вами столь прочными узами. Но вот что тому причиной. Обширные поместья вашего батюшки заложены за сумму в сорок тысяч мерков, и номинальный владелец ипотеки — Перегрин Питерсон, хранитель шотландских привилегий в Кэмпере.