Домонгольская Русь в летописных сводах V-XIII вв. - Алексей Гудзь-Марков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В 991 г. князь Владимир почувствовал насущную необходимость в возведении в Киеве символа новой религии — храма, подобного византийским. К грекам послали за мастерами. За возведение храма взялся Настас Корсунянин. Скоро церковь Богородицы была выстроена, и служить в ней стали священники из Корсуни, ближайшего к Руси греческого города. Владимир передал в церковь иконы, кресты и сосуды, вывезенные из Корсуни.
При князе Владимире Киев был невелик. Его площадь не превышала 10 га. Перед церковью Богородицы Десятинной шумел разноголосием языков запада и востока Бабин Торжок. Посреди него Владимир установил вывезенную из Корсуни бронзовую античную квадригу. Южнее и западнее церкви были возведены каменные терема. На их сенях-галереях происходили воспетые былинами дружинные пиры, устраиваемые Владимиром.
Городской земляной вал, увенчанный деревянными срубами, городнями и нависавшими над ними заборолами, в трех местах рассекался каменными воротными башнями.
Киев Владимира и Святослава в X в. был не тем городом, каким он стал при Ярославе в XI в., но предпосылки к колоссальному расцвету были явны уже в X в.
Под 992 г. летописец говорит о том, что Владимир заложил город «Белъ». То была крепость над рекой Ирпень, стоящая к юго-западу от Киева. В Белгороде сосредоточивались значительные военные силы Руси, бывшие своего рода пригородным гарнизоном киевского князя. К западу от Белгорода, за лентой Ирпени, глухо шумел древлянский лес. А далее к западу, за Чертовым лесом, стелилась равнина Волыни с прорезавшими ее отрогами Карпатского горного массива. На высоких холмах и отвесных скалистых утесах Волыни и Галиции в конце X в. стучали топоры плотников и позвякивали молотки каменщиков. Это строили города и боярские усадьбы.
Белгород служил Киеву воротами на запад, имевшими крепкие засовы. В Белгород Владимир свозил народ отовсюду. Все, кому прискучила размеренная крестьянская жизнь, шли на службу к киевскому князю. А он тому был рад. И строились на Руси города.
В 993 г. как раз мимо стен строившегося Белгорода на запад, в земли славянского союза хорватов, в верховья реки Днестр, прошла дружина князя Владимира. Поход 981 г., когда в Перемышле, Червене и иных городах запада русского государства были посажены столичные наместники, видимо, не решил всех вопросов, и спустя двенадцать лет потребовался новый поход, на этот раз именно на союз хорватов. Хорваты Руси — это лишь восточное крыло крупного славянского союза, сердце которого расположено к западу от Галиции, в центре Европы. Отсюда проистекает двойственность всегда мятежной, мятущейся Галицкой Руси с традиционно сильным боярством и родовыми связями с Центральной Европой.
Пока Владимир с русской дружиной ходил по земле хорватов, недремлющие печенеги, имевшие на Руси глаза и уши, подошли к левому берегу реки Сулы.
На берегах Сулы, служивших естественным пограничьем Руси в левобережном Поднепровье, в конце X в. вовсю кипела работа. В устье Сулы располагалась гавань города Воинская Гребля. Выше по берегу Сулы, не далее двух десятков километров одно от другого, стояли города-крепости. Крупнейшими из них были Лукомье, Лубны, Ромны. На правом притоке Сулы, на реке Удай, росли стены городов Повстин, Пирятин, Прилуки.
Когда Владимиру сообщили о появлении на Суле печенегов, князь поспешил на берега реки Трубеж, служившей одним из рубежей обороны Руси. Гарнизоны городов в долинах рек Сула, Удай, Супой заперли проездные ворота и ждали помощи от киевского князя. Печенеги же грабили и жгли беззащитные села и угоняли людей в полон.
Заметим, что в IX–XIII вв. население лесостепей востока Европы стремилось селиться в черте городских валов либо укрепленных предградий. Но, конечно, было немало открытых поселений.
Встретились русские и печенежские полки на Трубеже. «И срете я на Трубежи на броде, где ныне Перяславль». Дело решили поединком. Одолел русский муж, «и печенези побегоша и Русь погнаша по них секуше, и прогнаша я».
Князь Владимир «заложи город на броде томь, и нарече и Переяславль, зане перея славу отроко тъ».
Переяславль, вероятнее всего, стоял и до 993 г. Но то, что на броде через Трубеж, под Переяславлем, русские полки перекрывали дорогу степным хищникам, сущая правда.
Столкновение Владимира с печенегами на Трубеже в 993 г. не умерило пыла степняков, и они продолжали ежегодные вторжения на Русь.
К 996 г. в Киеве Настас Корсунянин завершил стороительство Десятинной церкви Успения Богородицы. Строили каменный храм с 989 г. Владимир по завершении строительства написал, чтобы отныне от доходов князя и города десятина шла церкви.
И вновь князю сообщили о том, что печенеги перешли рубеж Руси и стоят на берегу реки Стугна, под стенами города Василева. Воинов собирать было некогда, и Владимир с малой дружиной, которая всегда была при князе, помчался к Василеву. Силы сторон оказались неравными, и Владимир едва спасся от печенегов, вбежав по мосту в город. Летописец говорит, что в ознаменование благополучного разрешения Василевского сидения Владимир дал обет построить в Василеве церковь в честь Преображения господня, ибо сражение с печенегами произошло на этот праздник.
Стугнинский рубеж обороны отстоял от Киева в одном дневном переходе, и появление на нем печенегов было прямой угрозой столице. Однако печенегам мешали многочисленные крепости и змиевы валы, всюду в среднем Поднепровье перегораживавшие земли. Гарнизоны крепостей не сдавались печенегам и, оставаясь за спинами кочевников, отнимали у них уверенность, и всякий неблагополучный оборот дел обращал печенегов в бегство. Нашествия печенегов носили характер набегов, но не завоеваний. Однако набеги эти приносили немалую печаль Руси.
Эпоха князя Владимира, эпическая по природе, отозвалась в сознании народа былинным эпосом. Дела Руси были таковы, что не воспеть их было невозможно.
Пиры князя описываются в былинах так:
В славном городе Киеве,У великава князя Владимира киевскава,Всеславича (Святославовича),Было пированье великое,На многие многие князи и бояры.И сильныя могучия богатыри.
Русь была едина и сильна. Образ защитника Руси связан с фигурой Ильи Муромца.
У того было Ивана у ИвановаРодился сын Илья у него Муромец.Тридцать лет он сидел сиднем.Сидел он на печке на муравленой.Отец его и мать на луга ушли.Он слезает со печки муравленой,Берет ли своего добра коня.
(Рыбников, т. I, № 82)Русские былины описали темные леса вятичей, лежащие к северо-востоку от Чернигова и бывшие враждебными Киеву долгое время.
А из Чернигова, государь, ехал я дорогою.На те леса Брянския,На те грязи топучия,На те мосты калиновы,Через тое реку Смородину.
Проехать вятичскими лесами считалось молодецким подвигом.
Запала тут дорожка тридцать лет,Никто по той дорожке не прохаживал,И никто по той дорожке не проезживал.
(Рыбников, т. II, с. 477)Вятичи облекались на Руси в образ Соловья Разбойника.
Мимо этого проклятого да СоловьяНету пешему проходу, конному проезду,Нету конному проезду, зверю прорыску,…От свиста его змеиного, от крыку зверинагоПомирает все удалы-добры молодцы.
(Рыбников, т. II, с. 152, 153)Но не было преграды русскому витязю, ему бы только на коня сесть. А там:
Пошел его добрый конь богатырский,С горы на гору перескакивать,С холмы на холму перемахивать,Мелкие реченьки, озерка, межу ног смещать.
(Рыбников, т. I, с. 16)Русские часто со стен своих городов наблюдали такую картину:
Нагнано-то силы много-множество,Как от покрику от человечьяго,Как от ржания лошадиного,Унывает сердце человеческо.
(Гильфердинг, т. II, с. 23)Тут Илья Муромец и дает отповедь непрошеным гостям:
Вы поедте по свым местам,Вы чините везде такову славу,Што святая Русь не пуста стоит,На святой Руси есть сильны могучи богатыри!
(Киреевский, т. I, с. 35, 36).После счастливого избавления князя Владимира от печенежской угрозы под Василевом и возведения обетной церкви (обетная церковь обычно строилась за одни сутки) князь велел наварить меду и устроить пир. Владимир сам созывал бояр, посадников и старейшин отовсюду с Руси. Не забывал при этом князь о простом народе, а убогим раздавал милостыню.
