Осенний мост - Такаси Мацуока

— Эмилия, я не могу.

— Похоже, это своего рода дневник, — сказала Эмилия. — Не история, а сплетни.

— Что бы это ни было, но здесь идет речь о князьях и о пророчествах, — сказала Ханако. — С моей стороны было бы дурно читать это дальше.

Эмилия улыбнулась.

— А разве никто здесь и сейчас не говорит о пророчествах? Разве сам князь Гэндзи не становится темой сплетен?

Ханако улыбнулась в ответ. Конечно же, Эмилия права. В клане Окумити пророчества, мысли и действия князя постоянно служили темой разговоров, споров и рассуждений. Это не было должным поведением. Но такова уж человеческая природа — чего иного от нее ожидать? Ханако стала читать дальше. И к концу первого абзаца не удержалась от смеха.

— Да, — кивнула Эмилия, — я тоже засмеялась на этом месте. Я бы перевела его так: «Когда небеса отдали мужчинам власть над миром, боги тем самым показали, что в их чувстве юмора очень много вредности».

— Да, я полагаю, это правильный перевод.

— Это писала женщина, — сказала Эмилия.

— В том не может быть никаких сомнений, — согласилась Ханако. — Почерк, стиль, тема — все это очень женское. — Она прочла еще немного и заулыбалась; теперь, когда Ханако уверилась, что она не читает ничего запретного, ей сразу стало спокойнее. — Она говорит о делах любовных — очевидно, о какой-то тайной и трагической любви.

— Среди всего прочего.

— Интересно, а как эти свитки смешались с прочими?

— Это не совсем так. Они не смешаны с прочими. — Эмилия подняла крышку сундучка с красным драконом и синими горами. — Вот здесь они все написаны в одном стиле.

— Тогда этот сундучок поместили вместе с другими по ошибке.

— Мне вот еще что интересно, — сказала Эмилия. Она сняла сверху грубую ткань, и под ней обнаружился прекрасный шелк цвета небесной синевы, с пеной облаков на нем и с узором из разноцветных роз. — Это не те самые розы, которые в вашем клане называют «Американской красавицей»?

— Да, похоже, это они и есть, — согласилась Ханако. Ей снова сделалось не по себе. — Я думаю, это должны быть они, раз они упомянуты в свитке.

— Их впервые посадил князь Нарихира, — сказала Эмилия.

— Да.

— А когда это произошло?

— В восемнадцатом году правления императора Огимати, — сказала Ханако.

— А какой это год по западному календарю?

Ханако быстро произвела подсчет.

— Полагаю, 1575.

Эмилия кивнула.

— Так я и думала. Но я решила было, что ошиблась в расчетах. Чужеземцу легко запутаться в японском календаре и в порядке следования императоров. — Она внимательно взглянула на рисунок на крышке сундучка. — Мне потребовалось две недели, чтобы прочитать их. Я закончила вчера. И с тех пор не могу думать ни о чем другом.

Кажется, Эмилия хотела сказать что-то еще, но все же промолчала.

В конце концов Ханако спросила:

— А почему вы подумали, что ошиблись в дате?

— Из-за роз, — отозвалась Эмилия, — в рукописи и на ткани.

— В самом деле?

Ханако не понимала, из-за чего Эмилия так волнуется. Наиболее распространенным символом клана Окумити был воробей, уворачивающийся от стрел, что летели в него с четырех сторон. Именно он красовался на боевых знаменах клана. Но на протяжении последних двух сотен лет эти розы почти так же часто употреблялись в качестве символа. Их можно было обнаружить на флагах, на кимоно, на доспехах, на клинках и рукоятях мечей. В том, что они появлялись в записях мужчины или женщины, принадлежащих к клану, или на ткани, которой обернуты свитки, не было совершенно ничего таинственного.

— Эти розы были посажены в 1575 году, — сказала Эмилия, — значит, никто не мог написать о них прежде того года, в который о них впервые упоминается.

— Совершенно верно, — согласилась Ханако.

— И все же они явственно упоминаются в этих свитках, — сказала Эмилия, — а их автор говорит, что пишет все это в четвертом году правления императора Ханазоно.

Ханако быстро мысленно пробежалась по календарю.

— Но этого не может быть! Четвертый год правления императора Ханазоно — это 1311 год по христианскому календарю!

— Я должна поехать в замок «Воробьиная туча», — сказала Эмилия.

Ханако пришла в ужас. Как только Эмилии могла прийти в голову подобная мысль? Замок находился в трех сотнях миль отсюда. Его и дворец разделяла малонаселенная местность, по которой бродило все больше неистовых самураев, настроенных против чужеземцев; возглавляли их так называемые Люди Добродетели. За последнее время нападения на чужеземцев стали делом привычным. До сих пор жертвами нападения никогда еще не становились женщины. Но все знали, что Эмилия — гостья князя Гэндзи, а он возглавлял список тех, кого Люди Добродетели считали внутренними врагами.

— Но какова причина для подобного путешествия?

Эмилия взглянула в глаза Ханако и произнесла:

— Мы друзья. Мы настоящие друзья.

— Да, — подтвердила Ханако. — Мы настоящие друзья.

Эмилия еще несколько долгих мгновений смотрела на нее, затем повернулась к сундучку и принялась доставать оттуда свитки. Когда все они были извлечены, Эмилия достала оттуда же шелк и развернула его. И Ханако увидела, что это кимоно.

— Что ты можешь про него сказать? — спросила Эмилия.

— Оно скроено на современный манер, — сказала Ханако. Действительно, если свитки и вправду настолько старинные, какими кажутся, то это удивительно. Хотя ничего потрясающего в этом нету; их могли завернуть в него когда-нибудь недавно.

Эмилия приложила кимоно к себе.

— А еще?

— Ну, оно очень изысканное, — сказала Ханако. — Скорее всего, оно предназначено для особых случаев. Для каких-нибудь больших празднеств.

— Например, для свадьбы? — спросила Эмилия.

— Да, оно вполне подошло бы для свадьбы. Не для гостьи, конечно же. Оно слишком роскошное. Его могла бы надеть только невеста. — Ханако присмотрелась к буйству искусно вышитых роз. Невеста должна быть очень красивой, иначе все внимание будет приковано не к ней, а к ее кимоно. — И для него требуется специальный оби.

Эмилия снова повернулась к сундучку.

— Вот такой?

В руках у нее очутился церемониальный пояс, столь же роскошный, как кимоно, прекрасно сочетающийся с ним по цвету и богато расшитый золотыми и серебряными нитями.

— Да, — согласилась Ханако, — он идеально сюда подходит.

Но что свадебное кимоно и пояс к нему делают в сундучке с древними свитками? Ханако пробрал озноб.

— Этот сундучок прислали мне, — сказала Эмилия. Голос ее звучал еле слышно, как будто она говорила против воли.