Остерегайтесь апокалипсисов. Книга 4 (СИ) - Holname

«Я обязательно должен был их задержать. Любая минута способна спасти остальным жизни» — постоянно прокручивая эти мысли у себя в голове, я еще яростнее, с громким ревом набрасывался на все новых и новых противников. Кто-то от моих ударов падал навзничь сразу. Кто-то игнорировал их и еще пуще бросался в бой.

Однако одно я чувствовал точно — моя энергия иссякала. С каждым разом мне все сложнее становилось отталкивать противников, а иногда даже просто поднимать руку.

Еще одного крепкого противника я просто не смог побороть. Зверочеловек, очень похожий по виду и мускулатуре на самого Гарнара, с низким рыком завалил меня на землю. Всего одна секунда слабости стоила мне победы. Мужчина возвысился надо мной, замахнулся кулаком и со всей силы ударил по лицу. Замах оказался тяжелым — от него в глазах сразу помутнело. И когда еще один такой удар снова обрушился на меня, я инстинктивно завертелся, усиленно начал стучать ногами и руками по земле, стараясь вырваться.

Еще один, и еще один удар ослабили меня. Когда я понял, что мое тело уже не подчиняется, на меня обрушилась уже целая волна из бесконечных ударов по лицу. Даже не знаю, как я выглядел в тот момент. Помнил только то, как темнело в глазах и как дрожало тело.

Как много времени я пытался очухаться — я тоже не понимал. Просто в какой-то момент мои противники все же подняли меня и поставили на колени. Смена обстановки снова начала приводить меня в чувства. Мы все еще находились в поселении, и здесь, на самой центральной улице, уже точно не было ни одного местного. Наверняка от всего происходящего они просто разбежались по домам.

Меня держали за руки двое, еще один стоял за спиной и силком заставлял меня склонять голову. Остальные же толпой просто топтались рядом и что-то выкрикивали мне. Из-за слабости я даже не сразу смог разобрать их оскорбления и вопли. Кто-то проклинал, кто-то клялся убить меня — смешно было уже то, что я даже не слышал их в начале. Зачем так стараться, когда противник без сознания? Ради кого?

Собрав на языке скопившуюся кровавую слюну, я демонстративно плюнул. Возможно, именно это действие и заставило остальных замолчать. Видок у меня наверняка был жутким. Кровь сочилась по телу и капала прямо предо мной на землю, часть лица уже была настолько опухшей, что это мешало видеть обстановку. Однако сдаваться морально я не собирался.

Вскоре толпа предо мной расступилась. Лишь увидев эту фигуру, даже в длинном темном плаще я смог признать ее. Грозный вождь, скинув со своей головы капюшон, холодно посмотрел на меня. При свете дня я наконец-то мог рассмотреть его лицо нормально. Густые брови, массивная челюсть, резкие черты — одно его лицо вселяло страх. А когда он был еще зол… наверняка обычные зверолюди разбегались в ужасе.

Усмехнувшись, я сказал:

— Это уже вторая наша встреча. Судьба?

Ракх хмуро осмотрел меня, склонил голову и хмыкнул. Он выглядел столь задумчиво, что во мне невольно просыпался интерес — о чем таком он сейчас размышлял.

— Вот смотрю я на тебя и думаю, — вождь намеренно наклонился, — откуда в тебе столько бесстрашия?

— Жить захочешь и не на такое пойдешь.

Мои слова прозвучали даже резче, чем я того хотел. Ракх, услышав их, плотно стиснул зубы. Он наверняка понимал, что я имел в виду. Все-таки никакого побега из деревни изначально не было бы, если бы не его приказ изолировать невинных людей и заморить их голодом.

Ничего не отвечая, Ракх отвел взгляд. Я наблюдал за его поведением и с пристальным вниманием.

Кровь, внезапно засочившаяся откуда-то со лба, начала застилать левый глаз, но все равно уперто продолжал смотреть на вождя.

— Пытаешься понять, что делать дальше? — снова заговорил я. — Разве ты не осознаешь, что в нашей деревне не было заражения?

Руки, удерживавшие меня, сжимались все крепче. Остальные зверолюди возле нас явно сдерживались, чтобы не напасть на меня снова.

— Осознаю, — холодно отвечал Ракх. — Это единственная причина, почему я пустил одного из вас по вашему следу.

В голове невольно всплыл образ медведя, с которым я недавно сражался. К слову, сейчас его не было видно даже в толпе. Решил сбежать под шумок?

— Но проблема в другом, — куда строже продолжал вождь. — Вы ранили и убили зверолюдей, которые служили мне. Теперь я не могу отпустить вас. Вы преступники.

Его слова вызывали во мне массу чувств. Отчаяние, гнев, ирония и радость. Внезапно из горла начал прорываться громкий хохот. Не сдерживаясь, я низко опустил голову и рассмеялся еще сильнее и еще истеричнее, чем раньше. Даже руки, что удерживали меня, вздрогнули от подобной неожиданности.

Собрав в себе остатки сил, я резко выпрямился и с кровожадной улыбкой заговорил:

— А ты запер деревню, полную детей, женщин и стариков. Ограничил нас в еде и оставил умирать. Кто из нас больший преступник?

Лицо вождя выглядело удивленным и растерянным одновременно.

— Быть может я и злодей в твоих глазах, — отвечал он, — но все это было сделано ради выживания остальных. Если бы не эти жесткие меры, болезнь уже давно бы…

— Ты перед кем сейчас оправдываешься? Предо мной или перед своей совестью?

Глаза Ракха расширились от возмущения. По его сжавшимся кулакам я сразу понял, что он и сам с удовольствием хотел бы мне врезать — как никак слушать правду люди особо не любили. Но все же собрав в себе всю свою волю, вождь расслабил ладони, запрокинул голову и глубоко вздохнул.

От его действий я даже почувствовал разочарование. Мне казалось, что он хоть как-то должен был на это отреагировать, а он намеренно оставался спокойным, словно скала. Конечно, это было хорошим качеством для лидера, но очень опасным для твоего врага.

— Поймать его и связать, — равнодушно приказал Ракх, поворачиваясь ко мне спиной, — он поедет вместе с нами в Каной. Там и решим, что с ним сделать.

Местость, по которой мы ехали, была уже не знакома мне. Хвойные леса сменялись лиственными, мелкие деревни постепенно переходили во все более и более крупные города, людей вокруг нас становилось все больше. Ну, а я, можно сказать, ехал в собственном экипаже. Для передвижения мне выделили клетку — ту самую, в которую загоняли диких зверей, пойманных и недобитых во время охоты. Руки мне не развязывали, воду и еду не давали, явно собираясь истощить. И мы ехали так вот уже второй день подряд. Да, я действительно был на переделе.

Город Каной, в который мы направлялись, встретил нас с распростёртыми объятиями. Местные жители здесь знали своего вождя в лицо — ведь именно здесь, как оказалось, он и проживал большую часть года.

Встретить своего лорда собрались многочисленные толпы — были как молодые, так и пожилые люди. При виде вождя все радостно восклицали и хвалили его, а при виде меня морщились и шептались, будто я был тем самым проклятием, которое сеяло заразу по миру.

В какой-то момент простой шепот превратился в оскорбления, а еще некоторое время спустя я уже начал слушать проклятия в свой адрес. Наперебой из толпы звучали голоса:

— Монстр! Ты должен был умереть!

— Умер бы еще при рождении!

— На тебя даже время тратить стыдно!

Я тяжело вздохнул. Что-то мне подсказывало, что эти добропорядочные горожане даже не знали, за что именно меня посадили в клетку. Наверняка они судили только по моему внешнему виду, поэтому и их проклятия были какими-то недостаточно меткими.

— Умри! — снова прозвучал чей-то истошный голос, как неожиданно в мою сторону полетела стеклянная бутылка. От подобного резкого звука я выпрямился. Брошенный предмет разбился о металлические прутья на осколки и посыпался на землю — лишь некоторые стекла оказались внутри моей темницы. Следом за бутылкой полетел камень, затем еще один, и еще один.

Кажется, теперь я понимал, почему все мои сопровождающие ехали либо спереди, либо сзади от меня. Никто не хотел попадать под раздачу бушующей толпы.

Один из камней, проскочив мимо прутьев, попал мне прямо в голову, но я это просто проигнорировал. Устало зевнув, я рухнул на бок и расслабленно закрыл глаза. От моих действий громкость криков и возмущения только усилилось, но это меня мало волновало. Вместо осуждения окружающих я посмотрел на отдаленный силуэт Ракха, скакавшего верхом, и подумал: