Карлос Кастанеда. Путь мага и воина духа - Николай Непомнящий

Последней лимской пассией юного донжуана стала Долорес дель Розарио, перуанка китайского происхождения. Пообещав доверчивой студентке жениться на ней, он бросил ее, узнав, что она беременна. Судя по всему, именно это событие явилось решающим толчком к его отбытию в Штаты. В сентябре 1951 года двадцатичетырехлетний Карлос Арана после двухдневного морского вояжа прибыл в Сан-Франциско, чтобы уже никогда не вернуться на родину.

Бедняжка Долорес, родив внебрачное дитя, девочку Марию, во избежание еще большего позора в католической стране, отдала ее на воспитание в монастырь. Для сбежавшего папаши это послужило еще одним красивым автобиографическим сюжетом: впоследствии он будет говорить, что главной причиной его отъезда были любовные преследования некоей китаянки-опиоманки.

Согласно позднейшим рассказам "магического воина", первые месяцы его американской жизни прошли в Нью-Йорке, после чего он служил в элитном спецназе, участвовал в рискованных операциях и даже был ранен штыком в живот. Никаких фактических свидетельств, подтверждающих эту героическую версию, нет. Въедливый биограф уточняет, что в США Кастанеда попал именно через Сан-Франциско, а с 1952 года жил в Лос-Анджелесе, где представлялся как "Аранья". Мнимый бразилец итальянского происхождения — именно тогда возникает эта версия — аттестовал себя в качестве племянника Освальдо Араньи, популярнейшего бразильского политика того времени.

В 1955 году Кастанеда-Аранья познакомился с Маргарет Раньян. Она была старше его на пять лет, что не помешало им по уши влюбиться друг в друга.

Эпоха хиппи еще не настала, однако уже тогда в Калифорнии царила атмосфера увлечения всякого рода пророками и мессиями. Маргарет проповедовала идеи Невила Годдарда, одного из местных гуру. Следуя примеру возлюбленного, она поступила в LACC, где изучала русский язык и историю религий. Русская тема в жизни пары на этом не исчерпывается: Карлос, в свою очередь, высоко ценил Достоевского, обожал советское кино и восхищался Никитой Хрущевым.

В 1956 году в "Колледжиан", журнале LACC, вышла первая публикация, подписанная именем "Карлос Кастанеда". Биограф сообщает об этом сочинении со слов бывшего преподавателя Кастанеды на писательских курсах. Судя по всему, это было поэтическое произведение, из которого тому особенно запомнилась строка о "странном шамане ночи".

Публикация получила премию. Кастанеду все более влекла литература, что нашло выражение и в новой семейной легенде: к истории про дядюшку, национального бразильского героя, прибавилась байка о непрямом родстве с Фернандо Пессоа.

На какие средства он существовал в то время? Вполне вероятно, на деньги, посылаемые семьей из Перу. Некоторое время Кастанеда подрабатывал художником в компании по производству детских игрушек.

Роман с Раньян был бурным, с взаимными изменами и примирениями. Застав Маргарет с очередным любовником, элегантным арабским бизнесменом, Карлос потребовал объяснений. Ничего не знавший об отношениях пары, тот заявил, что собирается жениться на Маргарет. В ответ Кастанеда сам предложил ей руку и сердце, В январе 1960 года они расписались где-то в Мексике и — развелись в сентябре того же года. Близкие отношения на этом не закончились.

12 августа 1961 года Маргарет родила мальчика, Карлтона Иеремию, отцом которого значился Карлос Аранья Кастанеда. Дитя, без сомнения, явилось прототипом мальчугана, о котором с нежностью вспоминает автор донхуановского цикла, — как о едва ли не единственном существе, связывавшем его с обыкновенным миром. Отцовство носило формальный характер. Решившийся к тому времени на стерилизацию, Карлос был более неспособен иметь детей; биологическим отцом ребенка стал один из их общих знакомых с Раньян.

Незадолго до того Маргарет познакомила его с книжкой Андрийи Пухарича "Священный гриб". Откровенно сомнительное сочинение, оно тем не менее вызвало бурный восторг у "продвинутых" друзей Раньян, не оставив равнодушным и ее возлюбленного.

В книге "Кислотные воспоминания" Тимоти Лири насмешливо описывает визит Кастанеды в мексиканскую гостиницу "Каталина", где знаменитый пропагандист ЛСД и его адепты обосновались в 1963 году, после того как он был изгнан из Гарварда. (Название гостиницы станет у Кастанеды именем злой магини.)

Перепутав Лири с его ближайшим соратником Ричардом Альпертом, незнакомец вначале представился перуанским журналистом Арана, желающим взять у Альперта интервью. Не сумев расположить к себе таким образом собеседника, он открыл тому душераздирающую "тайну": оказывается, они с Альпертом были братьями-близнецами. Потерпев фиаско, Кастанеда обратился к местной знахарке, попросив ее помочь в магической битве со злым волшебником по имени Тимоти Лири. Та, будучи знакомой с гарвардским экс-профессором, отказалась. На следующее утро Кастанеда вновь появился в "Каталине" — уже со спутницей, якобы знаменитой целительницей.

Он нашел Лири, зачем-то вручил ему два церковных подсвечника и кожаный мешочек и — предложил заключить пакт: Лири принимает его в качестве ученика, а Кастанеда делится с ним информацией относительно "пути воина". Уставший от всякого рода безумцев, постоянно осаждавших его, Лири выпроводил назойливого визитера ни с чем.

Большой интерес у Кастанеды вызывал профессор Гарольд Гарфинкель, читавший курс по феноменологии. Ученик Эдмунда Гуссерля, отца новой дисциплины, Гарфинкель развивал идею общественного консенсуса, вследствие которого даже самое невероятное событие может быть признано подлинным, реальным. Похожий тезис будет последовательно развиваться в книгах Кастанеды: в них обыкновенный человек воспринимает реальность не непосредственно, а через навязанные ему культурной традицией образы.

В своих воспоминаниях его жена М. Раньян сообщает о том, что Карлос зачитывался Э. Гуссерлем и даже получил в подарок от Гарфинкеля некий объект из слоновой кости, принадлежавший немецкому мэтру Как Кастанеда рассказывал Раньян, он передарил вещь дону Хуану — дабы закрепить союз философии и магии. Таинственный старец долго изучал ее и в конце концов поместил в коробку с "предметами силы".

Несмотря на поддержку Мейгана и Гарфинкеля, работа над исследованием, посвященным магической доктрине индейцев яки, замедлилась. Необходимость зарабатывать на жизнь, теперь уже не только свою, но и сына, заставила Кастанеду покинуть в 1964 году университет; он работал кассиром в магазине женской одежды, таксистом. В 1966-м Раньян решила переехать в Вашингтон, стремясь таким образом положить конец их связи, вконец измотавшей обоих.

Кастанеда остался один; несмотря на боль расставания с малышом и его матерью, разлука позволила ему вернуться к учебе, закончить первую книгу и заняться ее публикацией. В сентябре 1967-го он подписал контракт с издательством своего университета. "Учение дона Хуана: путь знания индейцев из племени яки" вышло в июне 1968-го. Отказавшись от двух вариантов модной психоделической обложки, Кастанеда настоял на том, чтобы книга имела вид научного труда. Выход книги был отмечен им покупкой строгого серого костюма.

Его официальный имидж заметно контрастировал с содержанием "Учения": низкорослый господин в аккуратном костюме, исследователь-антрополог, всем своим поведением подчеркивавший дистанцию между собой и аудиторией, которая собиралась на его выступления.

Состоявшая в основном из хиппующей молодежи публика недоумевала, когда он отказывался от косяка, пущенного по кругу под звуки репетировавшего рядом "Грейтфул Дэд", или требовал вывести из зала собак, приведенных с собой волосатыми "детьми цветов".

Успех книги спровоцировал нешуточную академическую полемику. Научная среда разделилась на два противоположных лагеря. Сторонники Кастанеды воспринимали ее как новое слово в антропологии, сочетавшее в себе научную трезвость и высокую поэзию. Противники настаивали на том, что автор — в лучшем случае талантливый литератор. "Уважаемый господин Кастанеда, — обращался к нему авторитетнейший антрополог Роберт Гордон Уоссон, — меня попросили сделать критический разбор "Учения дона Хуана" для "Экономик Ботэни". Я прочитал его и был впечатлен качеством письма, а также галлюциногенными эффектами, пережитыми Вами". И все же: "Прав ли я в своем заключении: Вы никогда не пробовали [галлюциногенных] грибов и даже никогда не видели их?" Далее следовал жесткий разбор книги, заставлявший всерьез усомниться в ее правдивости. Уоссон, в частности, указывал на то, что эти грибы просто-напросто не растут в пустыне Сонора, а способ их потребления, описанный Кастанедой, отдает явной фантазией. Наконец, он ставил под сомнение существование дона Хуана.

Несмотря на упреки в научной недобросовестности, авторитет Кастанеды рос, как стремительно росли тиражи его книг. Вторая книга, "Отдельная реальность. Дальнейшие беседы с доном Хуаном" (1971), вышла в "Саймоне и Шустере", одном из крупнейших американских издательств. Тогда же ее автор получил приглашение вести семинар в университете Ирвина, городке, расположенном на юге Калифорнии. Семинар назывался "Феноменология шаманизма", длился год и стал единственным случаем, когда Кастанеда согласился выступить в роли университетского преподавателя.