Узники камня - Питер Нейл

Тем временем Алейла, встревоженная долгим молчанием мага, робко тронула его за рукав, уверенная, что он гневается на нее за дерзкий вопрос.

— Прости, Атхари! Ты волен миловать и казнить кого пожелаешь! — Она грубо льстила ему, но женщина давно уже поняла, что с мужчинами, даже самыми проницательными, этот способ — самый безошибочный. И верно: лицо колдуна постепенно разгладилось, он повернулся к ней.

— Ты и сама не подозреваешь, насколько правдивы твои слова! Вы все живы, лишь пока того хочу я. И твои дружки-ссыльные тоже.

— Но разве ты не на стороне Урдуса?

Атхари усмехнулся.

— Разумеется, нет. Если взирать с той высоты, на которую довелось подняться мне,— напыщенно начал он, не упустив возможности покрасоваться перед восхищенной слушательницей,— то станет видно, что и он, и его противники, в сущности, на одной стороне. К чему мне выбирать между ними — ведь я противостою им обоим! Так что все чаяния и желания Урдуса ничего не значат для меня. Я забочусь лишь о том, чтобы он не умер до тех пор, как я решу, что пришло его время.

Алейлу его слова одновременно ужасали и приводили в восхищение. Сила всегда пленяла ее. Сперва она пыталась обрести ее в занятиях магией, однако вскоре убедилась, что для этого у нее недостаточно таланта. Тогда она стала искать власти через мужчин, всегда примыкая к тому, кто был сильнее. Так она стала подругой Урдуса. А теперь… Ей хотелось еще о многом порасспросить Атхари, но маг вновь ушел в себя, и она почла за благо оставить его в покое. Тем более Урдус как-то странно поглядывал на нее в последнее время, и ей пока не хотелось сердить бывшего возлюбленного… пока она не будет уверена, что Атхари заступится за нее.

Сумерки сгущались, когда они наконец вышли на склон и начали готовить лагерь. Урдус приказал очистить большой круг на площадке перед высоким утесом. Люди быстро выполнили приказ, убрали ветки, вырыли ямы для костров, расставили пни, на которые можно сесть. Огонь они разожгли при помощи кремня и фитиля и скоро стали жарить на кострах подстреленную дичь и собранные плоды. Урдус немного расслабился, убедившись, что люди выполняют все его указания беспрекословно. Даже Отос и его дружки не проявляли явного неповиновения.

Соню, Хубартиса, Десмоса и других аргосцев разместили в центре площадки. Оков с них не сняли, однако Урдус велел Алейле и еще одной женщине дать пленникам воды; кроме того, он объявил, что их покормят вслед за тем, как поедят он и его соратники. Вожак надменно взирал на пленников с высоты своего огромного роста.

— Скажи-ка, Хубартис, ведь ты не один преследовал нас? Были еще корабли?

Аргосец гневно вскинул голову и увидел в глазах гиганта насмешку.

— Да, вышел еще один галеас. Почему ты сохраняешь нам жизнь?

— И береговым крепостям небось сообщил о побеге? Ты непременно должен был послать им весточку.

— Это неважно. Так почему же ты оставляешь нас в живых? — повторил Хубартис свой вопрос.

— Потому что, если я прав, то на берегу нас наверняка поджидают. Да только пыл их поостынет, когда они узнают, что в руках у нас заложники, да к тому же высокого ранга.

— Они все равно уничтожат тебя! Мы не так уж незаменимы.

— Да, пожалуй.— Урдус повернулся к Десмосу: — Значит, ты и есть брат Бетоса, да?

Вельможа не ответил.

— Ты что, оглох? Или тебе в бою отсекли язык?

Десмос по-прежнему молчал. У него горели щеки — это было видно даже при неярком свете костра. Урдус злобно оскалился и резко ударил пленника ногой. Соня рванулась, насколько позволяли оковы.

— Оставь его в покое!

— А, это ты, рыжая,— улыбнулся гигант.— Ты кто ему, жена?

— Ничья я не жена.

Урдус внимательнее присмотрелся к Соне.

— Ведь ты даже не аргосского племени, а сражалась, как тигрица. Что тебе надо среди этих слабаков?

Соня с яростью посмотрела в лицо Урдуса, от гнева у нее на скулах заходили желваки. Гигант злобно сощурился, но слишком поздно сообразил, что надо держаться подальше от воительницы. Девушка успела плюнуть вожаку в глаза.

Урдус зарычал, вытер лицо и замахнулся на Соню, но та молниеносно отшатнулась, и удар пришелся по воздуху. Гигант взревел: он заметил, что собравшиеся у костра приспешники видели его промах. Он наклонился к девушке и, схватив за волосы, притянул к себе.

— Подлая тварь!

Воительница со змеиным проворством рванулась вперед, острыми зубами впилась в нижнюю губу Урдуса и что было сил укусила — брызнула кровь, гигант взвыл от боли.

От костра донесся смех Алейлы.

Урдус стиснул кулаками голову Сони — костяшки пальцев впились в виски. Девушка начала задыхаться и отпустила губу гиганта. Пиратский вожак отшвырнул пленницу. При этом те, кто был скован с нею одной цепью, тоже попадали наземь. Она выпрямилась и, несмотря на боль, насмешливо уставилась на Урдуса, ощущая на губах вкус его крови.

Тот вытер распухшую губу, посмотрел на запачканную кровью ладонь.

— Мерзавка! — снова выкрикнул он и замахнулся. — Дрянь!

Но что-то остановило его — нечто, увиденное в стальных глазах этой рыжеволосой воительницы. Может быть, насмешка; может быть, та же ярость, которую и он, Урдус, часто испытывал к своим врагам; может быть, угроза мести.

— Нет, гадина, сейчас я не стану убивать тебя. Ты умрешь медленно.

Урдус выпрямился, на его губах играла злобная усмешка. Он отвернулся и зашагал к костру, где Бетос жарил дичь. Алейла не могла сдержаться — может быть, потому что рядом молча стоял колдун. Она заговорила, не успев обдумать собственные слова:

— Ну что, сладко она тебя поцеловала?

Разбойники замерли, устремив глаза на вожака. Тот резко повернулся. Атхари почувствовал, как затрепетала и оцепенела от ужаса женщина, когда гигант стремительно шагнул к ней и остановился, испепеляя недавнюю подругу ненавидящим взглядом.

— А ты и впрямь осмелела,— угрожающе процедил он,— когда сошлась с колдуном. Совсем потеряла рассудок? Теперь, что, будешь кровь пить с ним вместе?

Алейлу била крупная дрожь. Шемит неподвижно стоял рядом, на лице его не отражалось никаких чувств. Неожиданно Урдус взмахнул рукой, ухватил Алейлу за волосы и поволок к пленникам. Женщина завизжала.

Пираты повскакивали с мест, жадно наблюдая за происходящим. Бетос внимательно следил за вожаком. На лице Отоса выступили капли пота, он облизнул губы.

— Ну-ка, пососи крови, красотка! — прорычал гигант и могучим толчком швырнул Алейлу к ногам Сони.

Воительница пораженно вскинула глаза на вожака. Но не успела она шевельнуться, как Урдус уже прижал лицо Алейлы к ее окровавленным губам. Женщина отбивалась, визжала, пытаясь высвободиться, а гигант лишь смеялся и все сильнее прижимал ее голову.