Рокоссовский - Владислав Кардашов

Зимой 1920/21 года, правда, 35-му конному полку серьезных боев вести не пришлось, лишь всю осень эскадроны его участвовали в операциях против банд, иногда довольно крупных. Одной из самых больших была операция по разгрому банды у селения Евсееве. Здесь 2 ноября эскадрон полка окружил и заставил сложить оружие около 50 бандитов.

Одновременно часть бойцов привлекалась к проведению продразверстки в соседних районах, иногда на значительном удалении от полка. Так, 31 октября в распоряжение продовольственных органов армии было выделено 100 человек, через неделю – еще 158.

Командиры и бойцы не только учились, не только дрались с бандами, но и участвовали в сельскохозяйственных работах. В начале октября полк провел Неделю помощи крестьянам. Распределив людей на две смены и чередуя их ежедневно, Рокоссовский с одной группой бойцов занимался по установленному расписанию, а другая часть в это время работала в селах Мальта и Бадай. Красноармейцы косили горох, молотили хлеб. В Мальте командир полка болел – тиф, наконец, добрался и до него. Несколько недель Рокоссовский провел в постели.

Долго оставаться в Мальте не пришлось – деревня была слишком мала для размещения полка, и с начала декабря 1920 года полк перемещается еще западнее, в село Уян, на левом берегу реки Оки, в 48 верстах севернее станции Зима. Место это было гораздо более глухим, даже по сравнению с Мальтой, но тут можно было с грехом пополам прокормить лошадей. По-прежнему полк на протяжении всей суровой зимы 1920/21 года начинал свой день с занятий утренней гимнастикой, причем командир подавал в этом, как и во всем остальном, пример своим подчиненным. Регулярно проводились манежная езда, взводные, эскадронные и полковые учения и т. д. В свободное время красноармейцы помогали крестьянам. Приходилось бороться и с бандитизмом. Памятна для Рокоссовского погоня за бандитами в конце января 1921 года.

Вместе с эскадроном он возвращался с учения через село Листьянка. На единственной улице этого глухого села внимание кавалеристов привлекла большая группа крестьян, молча стоявшая около дома, из окон которого доносились рыдания нескольких женщин.

– В чем дело? – придерживая коня, спросил Рокоссовский.

– Да вот председателя нашего... убили, товарищ командир, – тихо ответили из толпы.

Выяснилось, что один из местных жителей, дезертир, скрывавшийся где-то поблизости, среди бела дня убил председателя сельского Совета. Когда сельский милиционер и случайно оказавшийся в селе красноармеец попытались его задержать, дезертир убил милиционера, ранил красноармейца и бежал. По словам крестьян, он не мог еще уйти далеко. Быть проводником никто из крестьян не захотел: они боялись мести бандита.

– За мной! – приказал Рокоссовский.

Не успели конники сделать и трех верст, как навстречу им попались два крестьянина, у которых дезертир и трое ожидавших его таких же, как он, лесных бродяг отобрали подводу. Один из ограбленных крестьян с готовностью сказал, куда могла направиться шайка, и согласился проводить отряд.

Отряд Рокоссовского настиг бандитов на лесной заимке, но захватить их врасплох не удалось. Попытка приблизиться к избе была встречена ружейным огнем.

Тогда отряд обложил заимку со всех сторон.

Экономя патроны, бандиты не отвечали на выстрелы. Рокоссовский послал к ним крестьянина с предложением сдаться. Дезертиры не отпустили парламентера обратно.

Командир эскадрона Чижов решил действовать энергично, хотя Рокоссовский и советовал подождать. Под прикрытием огня пулемета «льюис» бойцы, возглавляемые Чижовым, двинулись к заимке. Немедленно последовали выстрелы, и одним из них в грудь навылет был ранен Чижов. Пули же красноармейцев не достигала цели: срубленная из вековых сосен, заимка была хорошим укрытием.

– Назад! – приказал Рокоссовский. – Подождем ночи и обойдемся без потерь.

К этому времени к заимке подошел и отряд красноармейцев 310-го полка, товарища которых ранил дезертир. Ночи, очевидно, ждали и осажденные – только воспользовавшись темнотой, можно было рассчитывать спастись бегством.

Едва сгустились сумерки, цепь красноармейцев сделала вновь попытку приблизиться к заимке. Дезертиры оборонялись упорно и стреляли метко: они убили одного красноармейца и еще двоих ранили. Видя бесполезность дальнейших приступов, Рокоссовский приказал поджечь заимку. Это удалось одному из подкравшихся красноармейцев. Когда пламя стало разгораться, из дома выскочил человек, но вслед ему раздалась выстрелы, и он упал. Как обнаружилось впоследствии, это был крестьянин-парламентер, пытавшийся спастись. Дезертиры же не сделали попытки уйти из заимки: прозвучало несколько выстрелов – осажденные предпочли самоубийство плену.

Жизнь полка в этот период била нелегкой. По-прежнему очень много красноармейцев отвлекалось со службы для проведения продразверстки, по-прежнему лошади в полку недоедали и болели. Командира полка беспокоило, что он не может содержать полк так, как того требует устав, и свидетельство этого – следующее письмо, направленное им инспектору кавалерии 5-й армии в январе 1921 года: «Доношу, что с выделением из состава полка отрядов по выполнению различных задач в полку осталось незначительное количество строевиков, кои поголовно расходуются для несения летпочты и домашних нарядов. Строевых лошадей в полку совершенно не осталось, так как все находятся в командировках. Люди, находящиеся в отрядах, разбросаны по улусам, по 2—3 человека, на протяжении 100 и более верст. Продолжительное пребывание в подобных условиях чувствительно отразится на спайке и дисциплинированности, а также на боевой и строевой подготовке людей полка, тем более, что полк все время находится в стадии формирования и таковое фактически закончено не было... Из донесений начальников выделенных из волка отрядов видно, что отряды, выполняя возложенную на них задачу но проведению разверстки, заездили, в положительном смысле этого слова, лошадей, кои приходят в совершенно непригодное для несения службы состояние. По-видимому, высшей инстанцией упушено из виду то обстоятельство, что полк, носящий название кавалерийского (подчеркнуто Рокоссовским. – В. К.), должен в любой момент по первому требованию выполнить возлагаемую задачу... Донося о вышеизложенном, ходатайствую перед Вами о принятии зависящих от Вас мер и оказании содействия к доведению полка к возможности не только носить название кавалерийского, но и походить на таковой».

К сожалению, и инспектор кавалерии, и командование 5-й армии не в состоянии были коренным образом изменить положение. Время было неимоверно тяжелым, и не только для Красной Армии – для всей Советской России. После окончания гражданской войны крестьянство не хотело больше мириться с продразверсткой, в промышленных центрах страны рабочие получали голодный паек, железнодорожный транспорт, по сути дела, был парализовав, и в этих условиях требовался гений Ленина для того, чтобы вовремя осознать приближение катастрофы и принять меры для предотвращения ее. Как раз в начале 1921 года Ленин разрабатывает основы новой экономической политики, призванной ликвидировать последствия гражданской войны и интервенции.

В далекой Сибири в распоряжении руководства 5-й армии было не слишком много средств, чтобы изменить положение в частях. Одним из таких средств было сокращение состава частей, демобилизация красноармейцев старших возрастов. В начале февраля 1921 года приказ о демобилизации и переформировании полка в отдельный кавалерийский дивизион в составе двух эскадронов получил и Рокоссовский. О проблемах, возникших перед командиром отдельного дивизиона, говорит его донесение в штаб дивизии: «На основании приказа к переформированию полка приступил. Прошу содействия к отзыву в полк отрядов, находящихся в командировках в Залари и Балаганске, так как только с прибытием таковых можно будет закончить переформирование. Прошу указать причины моего смещения с высшей на низшую должность. Согласно приказа РВСР 1648 перемещение производится только на основании указанных в приказе причин. По своему положению комкавдивом должен являться мой помощник по строевой части Раковский, и как поступить в отношении такового. По поводу моего назначения мною подан рапорт в штаб армии».

В ответ на рапорт Рокоссовский получил сообщение, что сокращение временное, и впоследствии дивизион вновь будет развернут в полк, и не следует считать, что его понижают в должности. В феврале – начале марта Рокоссовский провел переформирование своей части. На 15 марта в дивизионе осталось 449 человек – 348 сабель. С прежней энергией взялся он за сколачивание и обучение части. Вскоре пришла пора вновь вступить в бой – на восточных границах Советской республики снова зашевелились враги.

На этот раз опасность угрожала со стороны банд барона Унгерна. Барон Роман Унгерн фон Штернберг – потомок старинного немецкого рыцарского рода, с XIII века осевшего в Прибалтике и на протяжении сотен лет выжимавшего соки из прибалтийских крестьян. Унгерн в 20-летнем возрасте попал на Дальний Восток, где вскоре увлекся буддизмом, стал изучать китайский и монгольский языки. Во время первой мировой войны Унгерн дослужился до чина войскового старшины. К октябрю 1917 года он оказался в Забайкалье, стал помощником атамана Семенова и, начиная с декабря 1917 года, во главе созданной им «инородческой» конной дивизии вел непримиримую борьбу с Советской властью, прославившись чудовищными зверствами, ставившими его имя в, ряд, совершенно исключительный в истории человечества, – казалось, нет на свете жестокости, на которую не был бы способен этот человек.