А жизнь так коротка! - Владимир Колычев

Баул бросил трубку.

Перед тем как опустить голову на подушку, он глянул на часы. Два ночи. Значит, Бульдозер позвонит где-то в четыре. Вот тогда можно будет спать спокойно...

Сержант и старшина патрульно-постовой службы с недовольством посмотрели на Алычу, когда тот в сопровождении трех «быков» из личной свиты подошел к реанимационной палате.

– Чего надо? – перегораживая ему путь, лениво спросил старшина.

Тюфяк тюфяком, достанешь пушку, он даже среагировать не успеет. Хотя автомат при нем на взводе. Но это обманчивое впечатление. Да, западло ему среди ночи охранять какого-то киллера, это так. Пост с бухты-барахты выставлен. Но службу старшина знает. Это он только внешне расхлябан, а внутри у него все сжато. Лишнее движение – и тут же последует реакция. И сержант начеку. Стоит так, что старшина не перекрывает ему сектор обстрела. И автомат-короткостволка в готовности.

– Майор ФСБ Леваков, – официальным тоном представился Алыча.

В джинсах и кожаной куртке, лицо зоной обожженное, взгляд волчий – типичный уголовник. Но ведь и гэбэшные опера с дирижерами во фраках ничего общего не имеют. Ушли в прошлое времена, когда они все как один в серых костюмах ходили. В общем, за сотрудника органов Федеральной службы безопасности Алычу принять было можно.

Искусно подделанная ксива Алычи закрепила в сознании ментов эту уверенность.

– Я вас слушаю, – внимательно изучив удостоверение, с готовностью отозвался старшина.

– К нам поступила информация по факту предполагаемого покушения на подозреваемого. – Алыча кивнул на дверь в палату.

– Да вы не переживайте, товарищ майор, пресечем попытку. Не зря же нас сюда поставили...

Конечно, не зря... Только если бы на месте Алычи был посланец от Баула, этим ментам пришел бы писец. Как караси тупоголовые, на ксиву липовую клюнули...

– В вас мы не сомневаемся. Но все же будет лучше, если охрана будет усилена... В палате кто-нибудь есть?

– Конечно... Подозреваемый...

– И все? – А кто там еще должен быть? – удивленно спросил старшина.

– Палата должна охраняться изнутри. Или с вами не проводили инструктаж?..

Алыча гордился собой. Как же, он умеет не только по «фене» «ботать», но и протокольным ментовским языком изъясняться. Не зря же семь лет не столь уж длинной жизни отдано исправительно-трудовым учреждениям...

– Да зачем там охрана? Туда же с улицы никто не попадет. – Старшина для убедительности открыл дверь в палату. – И решетка на окнах...

Разве ж это решетка?.. Алыча подошел к окну и с усмешкой глянул на фигурное переплетение из тонких железных прутьев.

– Решетка решеткой, а палата должна охраняться изнутри... Кальянов, Гвоздиков! – позвал он двух своих охранников.

На язык просились их клички: Кальян, Гвоздь. Но он назвал фамилии, хотя точно не знал, правильно или нет... Ведь кликухи не всегда созвучно с фамилиями даются.

Два крепыша с мощными «береттами» под мышками заняли пост возле койки, где под системой жизнеобеспечения лежал киллер.

– Яйца в мясорубку закручу, если прозеваете, – тихо пригрозил Алыча.

Еще двоих мордоворотов он оставил у двери, рядом с ментами. Баргузин и Лемех. Эти красавцы не из блатных. Мало того, даже не судимы, о зоне только понаслышке знают. А в армейке в крутых войсках службу тащили, не слабаки на махалово и мочилово. Если с ментами трещать от нечего делать начнут, не спалятся – нет в них ничего от уголовщины.

С Алычой остался только Букан. Самый крутой пацан в его личной команде «кожаных затылков». Вместе они вышли на больничный двор, в ночь. Надо было проверить схроны, где затаилась братва.

Вот тачка под развесистым деревом стоит. «Девятка» с затемненными окнами. В ней четверо, с волынами – за центральным входом смотрят. Алыча обогнул здание. Вон беседка в кустах. Там трое, все «подкованы». Эти за боковым входом смотрят. Прошли еще немного. Снова машина. В ней четверо – за входом со стороны приемного покоя наблюдают...

Облажаться нельзя. Граф шутить не любит.

Бульдозер нервничал. Всего два часа сроку ему отпущено.

Это ж надо, сам Насос в переплет попал. Это тот самый киллер-профессионал, которого Баул в свою упряжку запряг. Бульдозер лично ему отмашку на каратяку дал. Думал, в лучшем виде все будет сделано. Но случай спутал все карты. Братан каратяки с кентом своим в больницу нагрянул, у обоих «шпалеры». Пальбу подняли. Насосу пузо прострелили, а Хутора, пацана из группы поддержки, наглушняк завалили.

От Насоса теперь надо избавиться. Все бы ничего, да есть наколка – два мента киллера караулят. Это не препятствие, но придется взять грех на душу – ментов мочкануть.

К больнице они подъехали на скромной «Волге» тридцать первой модели. Затормозили прямо у главного входа.

– Понеслась! – скомандовал Бульдозер.

Сам он остался в машине, занял место водителя, который присоединился к трем качкам в кожанках и масках. Ментов он не своими руками убирать будет. Но это ничего не меняет: он организовал дело, и на него ментовская кровь ляжет. Надо было Мулата вместо себя послать – так было бы спокойней. Но Баул лично отмашку дал – если вдруг форшманутся, все шишки на Бульдозера посыплются. Ему просто нельзя оставаться в стороне...

Кум, Стас, Обрез и Лунь, как будто им кто-то пинка под зад дал, вылетели из машины. Не медля ни секунды, метнулись к дверям.

Ничто не сможет остановить эту четверку. Ураганом пронесутся они по больничным коридорам, все сметут на своем пути. Где находится цель, им известно – задержек на поиск быть не должно.

Бульдозер взглянул на часы. Вся операция должна занять около трех с половиной минут – специалист время просчитывал. Прошло всего пятнадцать секунд...

Откуда-то сбоку, вне сектора обзора, Бульдозер уловил шевеление. И резко обернулся назад. Тут же ему в нос больно уперся холодный ствол пистолета.

– О, блин, знакомое рыло! – послышался тихий шипящий голос.

Тело Бульдозера сковала судорога смертельного страха. Но он все же узнал того, кто взял его на прицел. Это был Алыча. Правая рука Графа. Персона примерно того же ранга, что и Бульдозер при Бауле.

– Пушку убери, – с трудом выговаривая слова, попросил Бульдозер.

Не в том он сейчас был состоянии, чтобы требовать.

– Выползай, урод!..

Алыча убрал ствол, резко распахнул дверцу и, как ватное чучело, вытащил Бульдозера из «Волги». Ну и силища же у него в руках... Да нет, это ему кто-то помогает...

Бульдозера взяли в оборот двое. Вставили между лопатками ствол и повели по тому же пути, которым ушла к цели четверка боевиков. Что ж, пусть ведут. Сейчас Кум, Стас, Обрез и Лунь будут возвращаться...

А может, не будут?.. Бульдозеру и без того было страшно, а с этой мыслью в него вселился ледяной ужас.

Алыча здесь неспроста. Наверняка Насоса охраняют не только менты. На пути к нему и «быки» Графа...

Где-то на верхних этажах шла пальба. Перестрелка... А может, кто-нибудь из его четверки уцелел и сделал дело?.. Но надежды Бульдозера развеялись, когда под давлением Алычи он поднялся на четвертый этаж и зашел в хирургическое отделение. Пальба уже прекратилась. По всему коридору, как на поле битвы, были разбросаны тела убитых. Стас... Обрез... Кто-то неизвестный... Лунь... Мент... Еще кто-то из графских... Кум... Пахнет порохом и кровью.

Второй мент был ранен в ногу. Он сидел на полу спиной к стене, зажимал рану руками и тихо матерился. На Бульдозера он не обратил никакого внимания. Зато на него посмотрели пять мордоворотов Алычи. Колючие, злобные взгляды. Дай им сейчас волю, они бы его с дерьмом сожрали...

– Алыча, все путем, – сообщил один, самый рослый. – Баргузин и Лемех вовремя фишку срубили, – он показал на двух жмуров в костюмах. – И менты подпряглись, шмалять начали. И мы с Гвоздем подписались. «Мясня», сам видишь, какая была... Но всех уродов завалили... Зуб, Компот и Лагуна в самый раз нарисовались, со спины шмаляли...

Подробности бойни Бульдозера не интересовали. Он знал главное – Насос жив, а Кум, Стас, Обрез и Лунь в расходе. Ни хрена у них не вышло. Алыча на коне, а он, Бульдозер, у этого коня в заднице. Не уйти теперь от переплавки...

Апатия и смертная тоска навалились на Бульдозера, притупили его чувства.

– Кто мента вальнул? – спросил Алыча.

– Да уроды эти, кто ж еще?

– Конкретно кто?..

– Да вот этот...

Бульдозер едва улавливал смысл этих фраз.

– Ствол у него возьми... Только пальчики не оставь...

В себя он пришел, когда ему в руку лег «узи». Он механически сжал рукоять и тут же лишился оружия... Да это же подстава!.. Ноги налились свинцовой тяжестью, в голове загудело... Ему сунули в руку «запаленный» ствол. Теперь получается, что это он мочканул мента. «Узи» с его пальчиками на рукояти – неопровержимое доказательство, и оно в руках у Алычи...

– Кальян, Гвоздь, останетесь здесь... Что-нибудь сплетете, – сказал Алыча. – Остальные – рвать когти...