Синяя звезда - Галина Вайпер

– М-да, – мне снова стало смешно. – Хотела бы я знать, чего теперь можно ожидать от вас. Вы-то тоже должны измениться, хотелось бы знать, как именно? Как эта чертова пыльца действует? Может, исполняет сокровенные желания? Форд, ты хотел научиться разговаривать?

– Еще бы, – пробасил кобель. – Что за жизнь, когда ты хочешь вульгарно по… г-м… задрать лапу или еще чего посерьезнее, а тебе говорят: заткнись, сволочь, сколько можно впустую драть глотку? А то еще и ботинком швырнет, зараза.

– Да уж, ваше лицо, Рома, проясняется. Признавайтесь, чего вы хотите больше всего в жизни?

– П-п-перест-тать з-за-з-за… – он мучительно скривился, но так и не смог договорить.

– И это все? – удивилась я.

– Д-да! – сердито рыкнул Роман, отвернувшись от меня. – С ост-тальным я м-могу и с-сам с-сп-правиться!

– Да ладно тебе, не переживай, – кобель подскочил, оперся передними лапами на спинку водительского сиденья и с чувством вылизал щеку Романа. – Я тебя все равно люблю, несмотря на твои паршивые ботинки.

– Л-лучше б-бы т-ты с-стал б-белым и п-пу-п-пушистым, – не поворачиваясь, горестно вздохнул скорчившийся на своем месте Роман.

– Ага, – немедленно возразила разбушевавшаяся скотина. – И ходил бы я немытый, весь серый от грязи, и ни одна сучонка на меня бы ни в жизнь не взглянула.

– О-о-о, черт! – взвыл Роман. – Заткнись немедленно, сволочь ты этакая, гад, подлец, мерзавец!

– Ого! – хохот довел меня уже до нутряного кашля. – Рома, по-моему, ваше сокровенное желание сбылось! Только можно вас попросить скандалить поменьше? Или вы теперь только ругаться будете без усилий?

– Не знаю, – тихо произнес он, прислушиваясь к себе. – Еще не знаю…

– Так жрать-то мы будем когда-нибудь? – бесцеремонный кобель никак не желал угомониться.

– Жрать, так жрать, – неожиданно покладисто согласился Роман. – Только ты будешь лопать здесь, а мы с Олей пойдем в какую-нибудь забегаловку, где не квакают всякие бесстыжие кобели, и поедим по-человечески. Поехали!

До ближайшего городка мы добирались около часа. Роман упорно молчал, не отрывая взгляда от дороги. Я не решилась приставать к нему с разговорами, даже бесстыжий кобель молча валялся на заднем сиденье. Покрутившись по разбитому асфальту узких улочек, Роман остановил машину.

– Приехали. Пойдемте, Оля…

– А я? – Форд подпрыгнул, жалобно глядя на хозяина. Но Роман был непреклонен.

– А ты будешь сидеть здесь и сторожить машину. Понял?

Форд скорбно вздохнул, отвернулся и сел на сиденье спиной к нам.

– Обиделся, – констатировал Роман. – Ничего, это ненадолго. Мне поговорить с вами надо, а эта говорливая сволочь меня раздражает. Простите за резкость, не сдержался.

Кафешка, в которую он меня привел, оказалась на редкость приличным заведением. Во-первых, она оказалась совершенно пустой. Во-вторых, за стойкой оказалась всего одна девочка, а не две, как обычно, поэтому ей не с кем было болтать и ничего не оставалось, как сразу же обратить внимание на нас. Мы устроились за столом в самом дальнем, полутемном углу.

Пока девочка возилась с тарелками, Роман вздохнул и сказал:

– Честно говоря, я бы выпил шампанского. Такой случай, сбылось невозможное. А мне, мало того, что нельзя отметить это великое событие, даже обрадоваться как следует не получается. На самом деле, вообще никак. Я прислушиваюсь к своим ощущениям и вижу, что ничего и не изменилось. Какой я был, такой и остался.

– А вы что, Рома, думали, что сразу же превратитесь в прекрасного принца? – я не хотела язвить, так уж нечаянно вырвалось.

– Выходит, думал, – усмехнулся он. – Оля, давайте, я закажу шампанского, хоть вы выпьете за меня. Я, конечно, ощущаю себя полным идиотом, но ведь я действительно столько времени мечтал о том, как избавлюсь от проклятого дефекта, и тогда все станет хорошо, просто замечательно.

– Уговорили, – не очень мне нравится пить одной, но и обижать несчастного человека не хотелось. – Я с радостью выпью за вас, тем более что мою жизнь ваше нежданное излечение заметно облегчает. За изменения к лучшему!

– Ну, хоть кому-то я доставил удовольствие, – рассмеялся он. – Между прочим, вы так и не признались, в чем заключается ваше желание.

Шампанское оказалось почти приличным, впрочем, в такой дыре лучшего трудно было ожидать. Я выпила все до дна, с хрустом отгрызла кусок яблока, которое Роман протянул мне в качестве закуски, и, не переставая жевать, не очень внятно заметила:

– Я и сама не знаю…

– Как это? – удивился Роман. – У вас нет заветного желания?

– Есть-то, оно есть, – вздохнула я, проглотив, наконец, чертов кусок. – Только сформулировать никак не могу. В первом приближении оно звучит так – я хочу быть счастливой.

– Вон куда вы замахнулись, – он улыбнулся. – И в чем, по-вашему, должно заключаться ваше счастье?

– Вот этого-то я и не знаю, – я повертела головой в поисках девочки, чтоб узнать, можно ли у них курить.

Оказалось, что можно, мне принесли пепельницу, я закурила. В общем, признаваться было неловко, не настолько мы с ним знакомы, чтобы так сразу все и выложить. И вообще, он мне нравился, причем с каждой последующей минутой нашего знакомства все больше и больше. Вот только понять, как он ко мне относится, не получалось, и мне это мешало. Так что неудивительно, что я была в замешательстве.

Роман снова наполнил мой бокал, я вздохнула. Не хватало только надраться, в таких расхристанных чувствах это запросто. Я подперла свою замученную голову ладонью и, попрочнее устроив локоть на столе, воззрилась на Романа. Он вопросительно наклонил голову, глядя на меня изучающим взглядом.

– Как вы думаете, Оля, мужчина может сделать женщину счастливой?

– И счастливой, и несчастной, – фыркнула я. – С равным успехом.

– Что же может сделать счастливой вас? Как я понял, вы сильная женщина, поэтому вам не нравятся слабые мужчины.

– Не слабые, это совершенно не обязательно. Мужчины, которые позволяют себя задавить или давят в порядке компенсации собственной слабости окружающих. С одной женщиной он вполне может оказаться воплощением силы, с другой нет, да и не в этом дело. Спины должны быть на одном уровне, понимаете? Не спереди, не сзади, а рядом. Только такого не бывает.

– Почему вы так думаете? – Роман прищурил глаза.

– Я начинаю думать, что у каждого человека есть своя, только ему принадлежащая половина противоположного пола. И только она способна заполнить собой трещину в мироздании, проходящую через каждого человека. Только она способна дополнить разодранную половину до целого. Но только представьте себе, Рома, – меня вдруг охватила такая скорбь, что я еле сдержала подлую слезу, уже собравшуюся выскочить из уголка глаза, – представьте себе, какова вероятность встречи этих двух, подходящих только друг другу и больше никому половин одного целого?