Три дня без любви (сборник) - Андрей Кивинов

– Надо же, как мир тесен! А я смотрю – лицо у тебя знакомое! Словно вчера видел!

Вадик не стал сообщать, что Паша действительно мог видеть его вчера в одной телевизионной программе.

– Помню Андрюху, помню, – счастью мужика, казалось, не было предела, – еще по Грозному. Много его бойцы духов положили… Он тогда только майором был. А сейчас, значит, полковник уже! Растут люди, растут… Как у него с ногой-то? Все хромает?

– Уже не очень… Зажило.

– Ну, слава богу. Это его в Старо-Промысловском зацепило осколком. На зачистке. Даже дембельнуться хотел. Оклемался, стало быть…

– Ага.

– Вадюха, это дело обмыть надо! Срочно и без возражений! Такая встреча! Ну, просто песня!

– Мы, вообще-то, тут с девчонками, – вяло возразил Вадик, которому совершенно не улыбалось бухать с человеком, могущим уличить его во лжи.

– Ай! – поморщился Паша, словно его укусила пьяная оса. После чего перешел на шепот: – Я тут тоже со своей. Затащила. Я-то сам не любитель этих дискотек. Еще с мужиками пивка попить, куда не шло. А тут, кроме водки разбавленной, никаких удовольствий.

– Со своей? С женой?

– Да какая, в жопу, жена? Жена мне еще в две тыщи втором ручкой помахала. Нашла здесь барыгу, пока я в Чечне конституционный порядок восстанавливал. Конечно, чего с меня взять? Оклад, командировочные да пайковые… А там целый менеджер… С отдельной квартирой и «лендровером»… Давай покурим, братишка… Угощайся.

Паша вытащил из кармана пиджака мятую пачку «Петра Первого» и протянул Вадику. Тот не посмел отказаться. Настоящие фронтовики курят все.

Паша затянулся, одним махом укоротив сигарету вдвое.

– Суки они, продажные…

– Кто? Духи?

– Да какие духи? Бабы! Она ж, когда замуж выходила, коммуналке рада была да старому дивану! Люблю, Пашенька, люблю, родненький… А через годик началось. Сперва машину стиральную давай, потом путевку в Турцию, потом авто с гидроусилителем руля и этим, как его, мать твою – климакс-контролем. А под конец вообще заявила – не можешь семью жилплощадью обеспечить, нечего и жениться было! Можно подумать, я ее в ЗАГС тащил. Сама ведь уломала!

Вадика тоже уломала Лерка. Ну не то что на коленях уламывала, а, так сказать, была инициатором. У всех нормальных пар молодой человек приходит к любимой девушке с букетом и колечком, припадает на колено и предлагает руку и сердце, заверяя, что будет любить ее до гроба, вне зависимости от ее социального и материального положения. Потом просит благословения у родителей.

Вадик на колено припадать не собирался. И не потому, что жалел денег на цветы и колечко. Просто считал, что вполне комфортно чувствовал себя без штампика в паспорте. Да еще друг Никита отговаривал: «Куда торопиться? Надеть ярмо на шею всегда успеешь. Вам что, без штампика кто-то жить мешает? Я бы вообще браки отменил, кроме фиктивных».

В итоге предложение сделала Лерка. Он бы так и не решился. Сделала при крайне романтических обстоятельствах и в не менее романтической обстановке. Их загребли в милицию. Их, тихих, законопослушных, богобоязненных молодых людей, даже дорогу переходивших исключительно на зеленый. Они отправились на концерт Филиппа Киркорова, которого жутко не любили, но билеты были халявными – бонус к купленному в супермаркете шампуню. Халява их и сгубила. Билеты оказались наглой подделкой, контролер просигналила охраннику концертного комплекса, тот по рации вызвал людей в форме, и вместо концертного зала влюбленные оказались в багажном отсеке ментовского «уазика» вместе с каким-то фанатом Киркорова, не рассчитавшим с алкоголем. Все дорогу до отдела он пел «Зайка моя» и плакал.

Дежурный оперативник был на каком-то выезде, дожидаться его пришлось в специально приспособленном месте под названием «темная», ибо соседний «аквариум» был под завязку набит пьяными фанатами Киркорова. Задержанные же – люди серьезные, возможно, мошенники или фальшивомонетчики. А по жестким, но справедливым российским законам сажать разнополых граждан в одну клетку строго запрещено. Особенно когда при них нет документов. А документов не было. Поэтому Вадика поволокли к фанатам. Тут Лерка встала поперек. «Почему вы не можете посадить нас вместе?!»

– А кто он тебе? – уточнил бдительный дежурный.

– Муж.

Вадик трусливо промолчал, лишь покорно кивнул. Дежурный посчитал, что посадить мужа с женой в одну камеру не самое серьезное нарушение законодательства. Так молодые люди впервые в своей жизни оказались на одних нарах. «С почином», – сказал дежурный, захлопнув за ними массивную пуленепробиваемую дверь.

– Мы будем добиваться суда присяжных!.. А зачем ты сказала, что я твой муж? – прошептал Вадик, немного придя в себя и оценив обстановку.

– А ты хотел в «обезьянник» к бомжам и алкашам?

– Но нас же теперь точно посадят!

– За что?

– За ложные показания. Я слышал, статья такая есть.

– Значит, нам надо срочно пожениться. Прямо завтра подадим заявление. Или ты против?

– Нет, но… А жить мы где будем?

– Можно пока у меня… Я уже говорила с родителями, они выделят нам комнату. С балконом. Ну что… Ты согласен?

– Да, конечно… Я же тебя люблю…

Когда дежурный опер, вернувшийся с задания, распахнул дверь камеры, он увидел на нарах задержанных, слившихся в страстном поцелуе прямо под рекламным плакатом милицейского спонсора – «Веселого молочника».

С билетами разобрались быстро. Оказалось, что Вадик с Леркой не первые. Фальшивки выбросили ушлые работнички супермаркета, а настоящие толкнули перед концертом с рук за полцены. Задержанные написали объяснительные, опер проверил их по учетам и с миром отпустил, предупредив, чтобы в следующий раз они в камере не целовались. Потому что, простите за тавтологию, камеры оборудованы камерами, и вся дежурная часть отвлекалась от выполнения прямых обязанностей. А кое-кто даже делал ставки, ограничатся ли узники поцелуями или пойдут дальше.

С тех пор ни на какие концерты Вадик с Леркой больше не ходили. А на следующий день подали заявление во Дворец брака и сочетания. Побывав на настоящих нарах, они стали авторитетными людьми и за базар отвечали.

Сигаретный дым пощекотал бронхи, Вадик закашлялся. Потом спросил:

– А как вы поняли, что она к другому ушла? Сама сказала?

– Чего ты мне «выкаешь», как замполит на совещании?.. Ну, вообще-то, – Паша за вторую затяжку полностью уничтожил «Петра Первого», – случайно вышло. Я на два дня раньше из Чечни приехал. С летчиками договорился, взяли на борт. Ну и застукал. Как в анекдоте. Сучка… Сидели в обнимочку с этим пердуном старым, Малахова смотрели.

– И что? Как ты отреагировал?

– Ну как, как? Хорошо, пистолета при себе не оказалось. А то обоих бы, на месте…

– Что, серьезно? Убил бы?

– И рука б не дрогнула. Повезло им… Но челюсть я ему красиво своротил. С одного удара. Меня потом полгода в ментовку таскали. Но он заяву забрал. Сам же виноват, не хрен с чужими женами Малахова смотреть. А я на эмоциях был, понять можно…

– И что, развелись?

– А куда деваться? Не с рогами же жить. Ленка в ногах не ползала, а я ее не уговаривал вернуться.

– А дети есть?

– Не… Проблемы у нее по женской линии. Усыновить думали. Не успели.

– И ты не жалеешь, что разошлись?

– Ну, не знаю, – расчувствовавшись, Паша полез за свежей сигаретой, – если честно, до сих пор, зараза, снится. Как-то я ее не представляю с этим менеджером. Все думаю, не погорячился ли я тогда?.. А Ленку Боженька наказал. Через пару лет менеджера инсульт разбил. Реально так – ни рукой, ни ногой не шевелит. В колясочке катают и кормят с ложечки. Три тысячи по инвалидности и никаких «лендроверов». Грех, конечно, но я тогда очень обрадовался… А у тебя что, похожие проблемы?

– Ну, в общем, да… Так, а здесь ты с кем?

– Со студенткой одной… Я ж из армии после той истории демобилизовался, к приятелю в «Газпром» устроился… Охранником. С Машкой вон познакомился. Живет у меня. Она и не скрывает – ей прописка питерская нужна. Зато честно. Мне с ней и поговорить-то не о чем. Про войну ей не интересно, а мне про ее тусовки и шмотки. Вот, вытащила меня сюда. Ну и какой здесь цимиз? Бабы на шестах? Или ее подружки-студентки?

– Так чего ты ее не прогонишь?

– А с кем останусь? Так я хоть кому-то нужен… Даже для прописки.

Паша вздохнул и чиркнул «зипповским» бензиновым огнивом, едва не опалив брови.

– А у Ленки знаешь почему ничего с этим папиком не получилось? Потому что она не мне, она себе изменила. А это самое поганое. Перед собой-то не оправдаешься. Ну, ты знаешь, воевал. Там это быстро понимаешь… Сам на дембель не собираешься? – Он перевел базар в другую плоскость.

– Собираюсь… Надоело. Только обещаниями кормят.

Вадик телевизор смотрел, газеты читал, поэтому знал, что в армии далеко не шоколад.

– Это верно. Никому мы, на хрен, не нужны. Только когда заваруха начнется, бегут, как детишки к мамкиной юбке… Гляди, если никуда не пристроишься, обращайся. Порекомендую. Им охранники толковые нужны. С боевым опытом. Вон, с Украиной каждый год проблемы. А кто в бой за газ пойдет, если что? Работенка не пыльная, в офисе торчать сутки через трое. И по деньгам с армией не сравнить. Это ж «Газпром».