«Попаданец» специального назначения. Наш человек в НКВД - Виктор Побережных

– Завтра съездим в Свердловск, в церковь. И не спорь! За упокой свечу поставишь. Наши поймут…

Следующие десять минут, пока Максимов не принес чайник с кружками, мы сидели молча, думая каждый о своем. Странно. Ничего особенного он мне не сказал, а стало одновременно и стыдно и легко. Странно даже.

Сделав несколько глотков крепчайшего чая, принесенного тезкой, я наконец спросил:

– Товарищ генерал, а о чем разговор будет?

– Все о том же, Андрей. О вашем мире. Понимаете, какая штука, ребятушки, – «Бах» тяжело вздохнул. – Теперь уже можно про это говорить… В общем… не осталось у нас надежды получить какую-либо информацию от вашего земляка из ФСИН. Потеряли врачи надежду на это. Слишком серьезные травмы у него оказались. По сути, он растение теперь. Конечно, может и чудо произойти. Может, и восстановится мужик… когда-нибудь. А информация о спецслужбах вашего мира нам необходима. Самая разная. Поэтому готовьтесь опять с врачами общаться максимально плотно. А потом… потом видно будет. И еще. С сегодняшнего дня – никакого спиртного. И оружие всегда при себе держи. Вот так, товарищ майор государственной безопасности. Вот так…

– Ну как, полегчало? – вопрос генерала вырвал меня из странного состояния спокойного опустошения, в котором я находился с момента посещения церкви Всех Святых. Мы уже подъезжали к КПП поселка, когда «Бах» прервал молчание.

– Не знаю, товарищ генерал. Наверное, да, – я посмотрел в серьезные глаза генерала. Почему-то я даже мысленно не мог называть его по имени, только по прозвищу или по званию. – Товарищ генерал. А за это…

– Ничего не будет, я же уже говорил. Не беспокойся, – он махнул рукой. – Правительство решило, что если церковь может помочь людям справиться с трудностями, то пусть она будет. Да и… ты же читал бумаги по комиссарам, крестившимся перед атакой? Да и сам… Молился в окопах? Помогало? Вот и ответ на твой вопрос. А что будет дальше – увидим. А пока… Ты понял, почему оружие держать при себе?

– А что не понять-то, – я дернул плечом. – Опять шевеления?

– Опять. Поэтому сообщаю тебе пренеприятнейшее известие. С сегодняшнего дня, даже по территории закрытых объектов, передвигаешься только в сопровождении охраны. В возможные эксцессы здесь я особо не верю, но лучше перебдеть. Честно говоря, была мысль просто запереть тебя в хорошо охраняемом бомбоубежище, особенно в свете твоего морального состояния.

– А что состояние? Я только последние дни….

– Ты хоть сам себе не ври! – прервал меня «Бах». – Последние дни… Последние месяцы! Вот это вернее будет, и правдивее. Самое последнее дело – это врать самому себе. Тебе же много раз говорили: в случае какого-либо изменения в своем психологическом состоянии относительно нормы – сразу сообщать руководству. Говорили? А ты?

– А что я? Что такое вообще норма для меня? Провалился на кучу лет назад, очутился в другом теле, в другом мире! Встретил любимую женщину и потерял ее вместе с неродившимся ребенком. Какая она, моя норма?

– Та самая, в которой ты был совсем недавно и находишься сейчас! – было заметно, что генерал разозлился. – Сейчас ты тот самый парень, который честно заработал свое прозвище у ОСНАЗовцев, а не то плаксивое существо, каким был еще вчера! Даже Зильберман предлагал тебя на лечение отправить, дурака такого!

Вот тут я охренел! Я вскинулся, хотел что-то вякнуть и… сдулся. Почему-то именно теперь я осознал, что действительно превращался в черт знает что. И на Яшку обиды не было. Теперь-то я понимал, что он пытался растормошить меня, да и Мартынов…

– Осознал? Молодец. И запомни, душевные терзанья забудь! Начнешь опять – погоны снимем и в комфортабельную камеру! Больше на эту тему разговоров не будет. Все, готовь удостоверение, подъезжаем.

А через полчаса мы уже сидели в небольшом зале местного клуба, глядя как сотрудники и сотрудницы «кровавой гебни» демонстрировали нам с генералом наряды, напоминающие одежду моего мира. Тезка тоже присутствовал и с нескрываемой улыбкой наблюдал за происходящим. М-да. Одежда-то похожа, даже очень. А вот КАК они ее носят… Мрак!

– А что вы так улыбаетесь, товарищи? – пожилой армянин Ваник Мгерович Овсепян, отвечавший за пошив одежды по нашим, гм, рассказам, обиженно уставился на нас. – Вы же сами утверждали все эскизы!

«Бах» и остановившиеся на сцене сотрудники так– же ожидали ответа.

– С одеждой все нормально, Ваник Мгерович, – я постарался удержать улыбку. – Очень похожа. Окажись я в ней ТАМ, никто бы и внимания не обратил. Тут другая проблема… Не что, а КАК носят. Товарищ генерал, вы позволите мне самому продемонстрировать?

Зайдя с Овсепяном за кулисы, я невольно потер руки в предвкушении. Нашили одежды довольно много, выбрать было из чего. Честно говоря, форма уже жутко надоела, а гражданская одежда этих лет… Широченные брюки, мешковатые, такие же широченные пиджаки. Галстуки, размером с доброе полотенце. Мрак! Единственное достоинство у всего этого – натуральные материалы, никакой синтетики. Порывшись на столах, на которых все было разложено, и попутно поспорив с «кутюрье» о своем выборе, я отправился за ширму.

– Вот, товарищи. Примерно так и выглядит среднестатистический горожанин в тех местах, – я развел руки медленно повернулся вокруг себя. – Видите разницу? Когда я говорил, что на одежду не особенно обращают внимание, лишь бы она была чистой и не откровенно старомодной, это все же не значило одеваться так, как оделись вы. Нет! Если вы хотите привлечь к себе внимание, то пожалуйста. Надевайте топик, джинсы с берцами – и вперед! Только не удивляйтесь, товарищи, что кое-кого примут за… хм, лицо нетрадиционной сексуальной ориентации, за педераста, чтобы всем понятно было.

Я с улыбкой покосился на молодого парня, который под громкое ржание всех присутствующих ломанулся со сцены, на ходу сдергивая с себя шелковый топик нежно-голубого цвета. Видимо, он просто перепутал его с мужской футболкой-безрукавкой.

– И еще. Если на одежде есть замки и пуговицы, это не значит, что их нужно все застегивать, в том числе верхнюю пуговичку у рубашки. Да. Даже с галстуком, тогда узел галстука немного ослабляют. Кстати, – я подошел к одной из «моделей». – Еще такой момент присутствует. Значки, тем более комсомольские или ГТО. Ни в коем случае! Сразу бросятся в глаза! ТАМ значки, тем более не такие, носит ограниченное число людей, в основном молодежь неформальная. Немаловажна и косметика: помада, тени и тому подобные вещи. Женщина без косметики как минимум запомнится, а следовательно… – я развел руками.

В итоге мы с Максимовым еще часа полтора общались с «моделями» и «модельером», а когда пришлось уходить… как же не хотелось расставаться с джинсами, футболкой и джинсовой же рубашкой!