Меченый - Василий Горъ
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это не могло не радовать – получалось, что среди отобранных иерархами кандидатов нет ни одного сомневающегося.
Дождавшись, пока братья допоют последние слова, брат Магнус, управляющий системой зеркал из крохотной каморки под самой крышей, убрал многоцветное стекло. И дал Ансельму возможность продолжить действо.
Изобразить потрясение, вызванное «божественным вниманием», было несложно: надо было просто вытаращить глаза, устремить взгляд на писаный лик Вседержителя и осенить себя животворящим кругом. А все остальное монахи домыслили сами. И принялись перешептываться…
«Придя в себя», глава Ордена встал на ноги, благоговейно снял с подставки небольшое золотое солнце – символ светлого будущего, подаренный людям Вседержителем, – и вскинул его над головой.
Золотое солнце, попав в солнечный луч, своевременно направленный братом Магнусом в нужное место, засияло нестерпимым светом и вызвало в толпе еще один восхищенный вздох – еще бы, Вседержитель смотрел на главу Ордена, не отводя взгляда. И тем самым благословлял то, что он говорил.
Ансельм, снова изобразив потрясение, вскинул голову к своду, восторженно заулыбался и постепенно крепнущим голосом начал читать «Благодарствие».
Зал последовал его примеру: братья, истово прижимая руки к груди, благодарили Бога-Отца за то, что он есть, и клялись прожить во Свете весь отмеренный им срок.
Дочитав молитву до конца, брат Ансельм вернул солнце на подставку и повернулся к своей пастве.
Паства замерла: лицо главы Ордена выражало не счастье, а сочувствие:
– Братья во Свете! Как вы знаете, ровно год назад замироточили лики пророка Аллаяра Светоносного в Иверской, Парамской и Книдской обителях, а на его плащанице, хранящейся в моей личной молельне, возникла тень Двуликого.
Знали не все. И не всё. Поэтому по стройным рядам молодых парней пробежали еле слышные шепотки.
Насладившись ужасом, появившимся во взглядах паствы, Ансельм добавил в голос трагических ноток и вздохнул:
– В тот день нарушилось равновесие Небесных Сфер, и мир в ужасе вздрогнул…
У совсем молоденького, но истово верующего брата, стоящего в первом ряду, расширились глаза, а из прокушенной губы потекла струйка крови.
«Черное Поветрие?» – еле слышно прошептал мальчишка.
Ансельм мысленно усмехнулся: его слова вызывали именно тот эффект, к которому он стремился.
– Две десятины мы молились Вседержителю и, наконец, получили долгожданное знамение. Правда, знамение оказалось… страшным: молния, сорвавшаяся с пальцев Бога-Отца, ударила в Древо Жизни, росшее во дворе обители. И в считаные мгновения превратила его в пылающий факел…
Руки избранных сжались в кулаки: они поняли, что это значит!
Изобразив на лице нешуточное страдание, брат Ансельм процитировал некоторые строки Последнего Пророчества. Естественно, делая акцент на тех моментах, которые были наиболее созвучны его планам. И подчеркивая ужасы того, что ждет мир и населяющих его людей в последние дни существования Горгота…
Монахи представляли предсказанный катаклизм так ясно, как будто видели его воочию. И все глубже и глубже погружались в пучину отчаяния. А когда достигли ее дна, брат Ансельм дал им надежду:
– …Когда Вседержитель понял, что я прозрел, он ниспослал мне еще один сон. В котором показал лица тех, кто принесет на Горгот Черное Поветрие. А потом показал Путь к Спасению.
В глазах монахов загорелись огоньки мрачной решимости.
– Этот Путь – нелегок, – отвечая на незаданные вопросы, сказал брат Ансельм. – Он потребует от всех нас истинной Веры и высочайшего самоконтроля. Ибо проходит по самому краю Бездны Неверия.
Монахи услышали, осознали и… засомневались. В себе. Что здорово порадовало главу Ордена Вседержителя: для выполнения его планов требовались исполнители – чистые, искренне верующие и абсолютно не способные к анализу ситуации.
– Почти целый год мы искали Избранных. Тех, кто сможет пройти этот Путь… – брат Ансельм сделал небольшую паузу и, дождавшись понимания, продолжил: – Тех, кто выдержит самое страшное испытание на свете – испытание соблазном.
Еще одна пауза – и следующее предложение, воздействующее на самолюбие каждого из братьев:
– Да, это – вы, стоящие в этом зале! И пусть вас немного – всего пять сотен, – но вы сила, способная остановить посланников Двуликого. Тех, кто вот-вот принесет в мир Черное Поветрие!
Братья во Свете замерли: их только что назвали избранными! И не кто-нибудь – а сам глава Ордена, человек, отмеченный вниманием Бога-Отца!
Монах, стоящий слева от брата Бенора, побледнел. Видимо, засомневался в своей способности выдержать будущие испытания. Поэтому брат Ансельм отвлекся от основной нити церемонии и постарался развеять его сомнения:
– Да, Путь, который вам предстоит пройти, будет нелегким. Но у вас нет права на сомнение. Ибо кроме вас этого не сделает никто. А еще… А еще с вами будет сам Вседержитель! Бог-Отец, который подарил вам эту жизнь, свет знаний и Будущее! Вы – сила! Ну, и кто сможет вам противостоять?
– Никто, – шевельнул губами мальчишка.
– Никто!!! – гаркнули остальные.
– Никто… – кивнул брат Ансельм. Потом поднял с подставки Изумрудную Скрижаль и медленно поднес ее к правой половине груди. Так, чтобы дать возможность брату Магнусу направить на нее нужное зеркальце: – Итак, первое испытание, которое вам предстоит пройти, – это испытание чревоугодием.
На лицах монахов тут же появилось недоумение: они слышали об испытании голодом, жаждой, воздержанием и не представляли себе, как можно испытывать себя тем, с чем надо бороться. Пришлось объяснить:
– Да, это не обычное воздержание, к которому вы привыкли, а… Великая Аскеза! Испытание, на которое обычно благословляются лишь те, кто достигает воистину алмазной твердости духа.
У абсолютного большинства в глазах мелькнул испуг. А пара десятков самых неуверенных в себе даже изобразила отвращающий знак и зашевелила губами в привычном «спаси и сохрани…».
Ансельм понимающе улыбнулся:
– Я вижу в вас сомнение в своих силах. И… горжусь вами! Ибо это значит, что среди тысяч достойных Вседержитель действительно выбрал достойнейших!!!
Десница со скрижалью легонько шевельнулась, дабы брат Маркус не упустил нужный момент.
– Поэтому я благословляю вас на Великую Аскезу и присваиваю каждому из вас сан брата-Защитника!
По рядам братьев пронесся восхищенный вздох: Изумрудная скрижаль вспыхнула зеленым огнем! А через мгновение заполыхало и солнце.
– Ваше преподобие, все прошло просто замечательно! – не успев ввалиться в кабинет Ансельма, затараторил брат Фарид. – Церемония потрясла даже меня…
Хозяин кабинета свел брови к переносице и раздул ноздри:
– Потрясла, говоришь?
– Да… А что?
– А то, что трястись и хлопать ресницами должны простые монахи. Ты же обязан работать! Скажи-ка мне, что слышно от тех, кто должен был перехватить Неддара Латирдана?
Иерарх недоуменно пожал плечами:
– Пока никаких вестей: видимо, принц до них до сих пор не добрался.
Ансельм приподнял бровь и с сарказмом поинтересовался:
– Да ты что? Правда, что ли?
Брат Фарид оглядел мрачные лица остальных иерархов и, наконец, сообразил:
– Он… что, как-то объехал мою засаду? Но это невозможно: в том месте – одна-единственная дорога! Даже не дорога – тропа. И…
– Вейнарский Лев перешел через Орринский хребет, – перебил его брат Ламм. – И сейчас находится где-то около графства Молт.
Иерарх сглотнул… и замотал головой:
– Не может такого быть: меня уверяли, что единственная дорога, по которой можно перевести лошадей через горы, – это перевал Белой Стены! А там – засада!!!
– Тебе сказали «перешел»! То есть пешком. Вместе со своими хейсарами. А лошадей для дальнейшего пути позаимствовал у барона Олдарра… – вздохнул брат Рон. – Так что ты его упустил…
– Невероятно! – воскликнул Фарид. – Кто мог предположить, что он на такое способен?
– Ты! Был!! Обязан!!! Предположить!!! И сделать все возможное, чтобы он умер за пределами Вейнара!!! – выделяя интонацией каждое слово, прошипел его преподобие. И раздраженно врезал по столешнице кулаком. – Ты был обязан, понимаешь?! А он – жив!!!
– И не просто жив, – криво усмехнулся брат Рон. – Принц Неддар, ко всему прочему, начал что-то понимать.
Брат Фарид слегка побледнел:
– В каком смысле?
– В самом прямом: барон Олдарр и его вассалы отказались вступать в ополчение, – буркнул брат Ламм. – Сослались на заветы Вседержителя…
– А Неддар возложил вину на брата Огийона, – мрачно закончил Ансельм. – И приказал свернуть ему шею.
– Это, конечно, грустно. Но позволит нам обвинить Латирдана в служении Двуликому! – воскликнул брат Фарид. – Что внесет раскол в ряды его вассалов, и…
