Как соблазнить плохого парня - Трейси Дуглас
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мэл встала и потянулась к своей пустой тарелке. Казалось, все остальные закончили есть некоторое время назад. Адаму было всё равно. Он любил жаркое миссис Брайант. И ему нравилось смотреть на Мэл в её новом наряде. Он ещё не был готов к тому, что она уйдет.
— Ты можешь передать мне картофельное пюре, Мэл? — спросил он, пытаясь остановить её.
Она подняла бровь и оглянулась на него через плечо.
— Ты ещё не наелся?
Да.
— Нет.
— Вот. — Мэл протянула ему тарелку, когда в центре стола зазвонил сотовый телефон. Должно быть Джеймс. Как обычно поздно. Мистер Брайант ответил, поставив звонок на громкую связь. Адам проглотил свою картошку, не почувствовав её вкуса, его внимание было переключено между формами Мэл и тем фактом, что его лучший друг звонит с другой стороны мира.
— Привет, большой брат, — сказала Мэл, посылая воздушный поцелуй её брату.
Это заставило Адама почувствовать себя ещё большим задницей, чем он уже был, потому что он сделал бы что угодно, лишь бы Мэл тоже послала ему воздушные поцелуи, хотя ему не за чем было этого желать. Конечно, она казалась достаточно счастливой, увидев его сегодня, но этот обед всё ещё был чертовски неловким, и их маленький секрет навис над ним. Однако он не мог отказаться от приглашения. Не без поднятия новых красных флажков. Итак, он сидел с Джеймсом на линии, и у него было гнетущее чувство, что всё будет только хуже.
— Здесь есть ещё кое-кто, Джеймс, — сказала миссис Брайант, подмигивая Адаму.
— Привет, бро, — сказал Адам сквозь напряженные голосовые связки. — Как к тебе относится армия?
— Чувак! Всё по-старому. — Улыбка Джеймса была видна по телефонной линии. — Скучаю по тебе на базе. Как бизнес?
— Я тоже скучаю по тебе, брат. — Наконец Адам отодвинул свою тарелку. — Бизнес идет бойко, «Победа ветеранов» каждый день привлекает новых клиентов. Джаг, Мигель и Голливуд передают привет.
— Скажи им, что я передавал привет. — Джеймс усмехнулся. — Съедаешь мамино жаркое?
— Ты знаешь, что да. — Адам потёр свой полный живот. — Съел третий и четвертый кусок в твою честь.
Мэл всё ещё была занята уборкой со стола. Она наклонилась мимо Адама, чтобы схватить блюдо с маслом, и их плечи столкнулись. Её беспокойный смешок в сочетании с обжигающим взглядом, который она бросила на Адама, только усилили потрескивающее между ними напряжение. Боже, зачем он поцеловал её в пятницу вечером? Это был глупый ход новичка. Он знал, что лучше не играть с огнем. А огонь определенно полыхал с обеих сторон. Больше похоже на пламя ада, если судить по сексуальному взгляду, который она только что бросила на него. Боже, она так прекрасно ответила и на его поцелуй, такая тёплая и открытая.
К шоку Адама, Мэл наклонилась и прошептала ему на ухо: «Ты уверен, что с тебя достаточно?»
Время замерло, когда он вгляделся в глубину её красивых глаз, золотых блесток ярче звёздного света. Гипнотический, бесконечно соблазнительный. Грохот стаканов с другой стороны стола отвлек его от эротических мыслей.
Возьми себя в руки, чувак.
Миссис Брайант помогала убирать со стола, пока развлекала сына историями из Пойнт-Бикона, в том числе о чудесном преображении его сестры.
— Серьезно, Джеймс. Ты не узнаешь Мэл, когда вернешься. Она выглядит так, словно вышла из какого-то модного журнала или типа того.
— Да? — Джеймс фыркнул. — Молодец, сестренка. Я рад, что ты присоединились к двадцать первому веку. Только не впадай в другую крайность.
Щеки Мэл порозовели, и она задрала вырез своей синей рубашки повыше.
— Всё в порядке. Я только обновила несколько вещей в гардеробе. И с каких это пор ты стал одним из модной полиции? Я не говорю тебе, как одеваться, Джеймс. Я была бы признательна за такую же любезность.
— Да, скажи, детка. Она прекрасно выглядит. — Мистер Брайант сиял, глядя на свою дочь, и Адам не думал, что когда-либо в жизни он любил этого парня больше. Это о чём-то говорило, учитывая, что Бад Брайант был похож на отца, которого у Адама никогда не было. — Она с каждым днём всё больше и больше напоминает мне твою маму.
— Эй, я рад, пока моя младшая сестричка счастлива, — сказал Джеймс.
Адам тяжело сглотнул, глядя на свои руки. Он задавался вопросом, был бы Джеймс так любезен, если бы узнал, что Адам серьёзно вожделеет его сестру.
Беспокойный, он прислушивался к разговорам вокруг него. На протяжении многих лет эти воскресные обеды были главным событием его несчастной недели. Всегда было много разговоров и смеха, вкусная еда и ощущение настоящего дома, такого отличного от того места, откуда он приехал. Единственное место, где юный Адам мог вообразить, что такой мир существует на самом деле, было в этих дрянных ситкомах по телевизору. Но Джеймс и его родители доказали, что это было на самом деле. Жаль, что всё это исчезло бы, если бы Адам поддался своим отчаянным желаниям, когда дело касалось Мэл.
Из кухни донесся треск, и Адам подпрыгнул.
Мистер Брайант встал.
— Я лучше пойду проверю их. Поговори немного с Джеймсом, ладно, сынок? Я уверен, что вам, ребята, есть, что наверстать в бизнесе.
На мгновение в воздухе повисла тишина, прежде чем Адам спросил Джеймса о его текущих задачах. Последнее, что он слышал, это то, что их взвод обеспечивал безопасность мирных деревень вокруг Кабула. Пока Джеймс говорил о ложных тревогах и дружественном огне, чувство вины Адама росло.
Через дверной проём, ведущий из столовой на кухню, он мог ясно видеть Мэл за стойкой, видел, как её джинсы туго обтянули её задницу, когда она наклонилась, чтобы поднять что-то, что уронила. Он вспомнил, как её ноги нервно подпрыгивали под столом во время обеда, сумасшедший всплеск электричества внутри него от того, что он был рядом с ней. Он хотел положить руку ей на бедро, чтобы успокоить, подбодрить.
Он не посмел, конечно. Достаточно плохо уже было, что он поцеловал её прошлой ночью.
Прикосновение было бы выходом за рамки.
Джеймс продолжал говорить о переводчиках-туземцах и сплетнях от парней на базе, а Адам смеялся или ворчал, когда это было уместно, но не мог отвлечься от Мэл. Он провёл рукой по затылку и вздохнул. Это было плохо.
С вечера пятницы каждый раз, закрывая глаза, он представлял её в коридоре, с закрытыми глазами, с мечтательным выражением лица, с приоткрытыми от поцелуя губами. Он убежал оттуда, как трус, и мчался
