Обмани меня (СИ) - Живикина Вера

— Я попросил не орать, — цежу я сквозь зубы. — А теперь послушай меня! Еще раз повторяю, Полина — отличный работник. Я благодарен тебе за то, что ты ее порекомендовал. Но! Меня достали ваши семейные разборки, я больше не собираюсь идти у тебя на поводу и участвовать в этом цирке. Хватит! Настоятельно рекомендую рассказать сестре правду, иначе это сделаю я.

— Ты не посмеешь, — произносит Кир с опаской. — Это не твое дело!

— Серьезно? — снисходительно улыбаюсь я. — Ты сам втянул меня в это дерьмо, поэтому будь добр…

— Полина больше не будет работать с тобой, — настаивает Кирилл. — Я не позволю.

— Ты себя слышишь? — усмехаюсь я. — Прости, друг, но это уже не тебе решать. Она взрослый человек и сама в состоянии определить, что для нее лучше. Захочет — останется в нашей компании, нет — перейдет в другую. Это только ее выбор — где работать, как отдыхать и с кем спать.

Кир яростно сжимает кулаки и уже вот-вот готов броситься на меня.

— Расслабься, — хлопаю его по плечу. — Ничего у нас не было.

Друг недоверчиво смотрит на меня и устало опускается на стул. Он ставит локти на стол и упирается лбом в сцепленные в замок ладони, прерывисто вздыхает.

— Ты прав, Макс, — глухо произносит Кир. — Я и сам понимаю, что часто перегибаю палку и веду себя как малолетняя истеричка. Ничего не могу с собой поделать.

— Поговори с сестрой, пока ситуация не вышла из-под контроля. Она имеет право знать, — достаю из холодильника бутылку газированной воды и передаю ее Кириллу. Друг с благодарностью кивает и отвинчивает крышку, глядя в пол.

— Полина привлекает тебя, — он поднимает на меня серьезный взгляд, — как женщина?

Ничего не отвечаю и барабаню пальцами по столу. Что изменит мой ответ? Кирилл внезапно перестанет лезть в жизнь сестры? Не думаю. Скажет, что всегда мечтал о такой партии для нее? Ага, как же. Снова распсихуется? Вот это похоже на правду.

— Нет, — чересчур поспешно отвечаю я и отворачиваюсь к окну.

Кир продолжает внимательно смотреть на меня.

— Врешь? — скорее утвердительно произносит он.

Вот же… чешу рукой затылок и отпиваю остывший кофе — гадость.

— Вру, — признаюсь я.

— Я так и понял, — Кирилл потирает указательным пальцем переносицу. — Иначе ты не защищал бы ее так рьяно. Ладно, — задумывается на мгновенье. — Это не самый худший вариант.

Чего? Кривлю губы в снисходительной усмешке и приподнимаю левую бровь.

— А как же твой пунктик по поводу служебных романов?

Я пожимаю плечами и беспомощно развожу руками:

— Я этого не планировал.

— Ясно, — прищуривается друг и тянет мне ладонь для рукопожатия. — Тогда пообещай мне одну вещь. Ты не притронешься к Полине, пока сам не будешь уверен в том, что твои намерения серьезны.

Это как понимать? Он даже не попытается ударить меня? Я смотрю на Кирилла и пытаюсь уловить какой-то подвох. Не похоже, что он шутит. Протягиваю руку в ответ.

— И помни, — продолжает Кир, крепче сжимая мои пальцы, — если хоть одна слезинка упадет из ее глаз, я лишу тебя самого ценного.

— Ты мне это уже обещал, — усмехаюсь я и освобождаю руку.

— И я сдержу обещание. — Кирилл заправляет выбившуюся из-под ремня рубашку и идет к двери. — И еще. Прошу тебя не говорить ничего Полине. Я сам.

Опять двадцать пять.

— Договорились, — нехотя соглашаюсь я. — Не затягивай.

Глава 26. Полина

Я судорожно расплачиваюсь с водителем, выскакиваю из такси и бегу по парковке бизнес-центра в направлении кофейни, расположенной в соседнем от офиса здании. Невиданное зрелище — я почти опаздываю. Переехав на время ремонта в другую комнату, я уже несколько дней не могу привыкнуть к новым условиям, в которых мне предстоит жить. Поразительно, как человек адаптируется к окружающей его обстановке и даже не задумывается о том, что большинство действий он начинает совершать на автомате. Но стоит сменить привычное место обитания, как все катится в тартарары. Одежда, выглаженная с вечера и бережно размещенная на вешалках, к утру мнется, а необходимые вещи чудесным образом перемещаются в пространстве или вовсе исчезают. Так и сегодня: я ясно помню, что вчера оставила фен около зеркала, но каково же было мое удивление, когда утром я не обнаружила его на положенном месте. Потратив добрых полчаса на поиски и перерыв всю квартиру, я нашла пропажу под кроватью — просто невероятно! Я совершенно точно его туда не клала!

Я тяну на себя тяжелую дверь и переступаю порог кофейни. Я здесь частый гость и помещение встречает меня привычной обстановкой. Перед тремя большими окнами с планками, разделяющими каждый проем на девять равных квадратов, расположились несколько круглых столиков, неизменно покрытых скатертями в красно-белую клетку. На стенах — полки с книгами, которые каждый посетитель может свободно брать на время пребывания в кафе, и живыми цветами в горшках. Чуть глубже разместилась высокая деревянная стойка-прилавок, перед которой уже выстроилась очередь из любителей кофе в картонных стаканчиках или таких же, как и я, опозданцев, не успевших позавтракать дома. Рядом с прилавком — стеклянная витрина со свежей выпечкой, к ней я и направляюсь. Оглядываю скудный ассортимент и разочарованно поджимаю губы. Да уж, негусто. Приди я чуть раньше, выбор был бы больше, а сейчас на полках лишь пара слоек с вишневым вареньем, эклеры с жирным масляным кремом и одинокий круассан.

— Круассан с сыром, — произносит стоящий передо мной мужчина в синей рубашке. — С собой.

Бариста забирает с витрины последний рогалик и передает его покупателю.

— Может быть, есть еще? — с надеждой в голосе спрашиваю я.

— Увы, — пожимает плечами сотрудник кафе. — Следующая партия будет готова через двадцать минут.

Мужчина в синей рубашке бросает на меня надменный взгляд и, вскинув голову, выходит из кафе. Смотрю на часы и качаю головой. Я не могу себе позволить столько ждать, но и голод нужно хоть чем-то утолить.

— Давайте с вишней, — обреченно вздыхаю я. — И холодный латте.

Спустя пять минут я падаю в крутящееся кресло в своем кабинете и пытаюсь отдышаться от быстрого подъема по лестнице. Лифт упорно не желал опускаться вниз и, судя по табло, завис на пятом этаже. Живот предательски урчит, я достаю слойку из бумажного пакета и сжимаю ее зубами. Не замечаю, как гигантская капля вишневого джема выдавливается с противоположной стороны и срывается вниз. Шлеп! По белой рубашке расползается красная клякса.

— Да что ж такое! — рычу я и хватаю со стола бумажную салфетку.

Закусываю губу и пытаюсь аккуратно убрать варенье с рубашки, но становится только хуже — я лишь размазываю его, сироп неумолимо впитывается в ткань. Аппетит пропадает моментально. От злости выбрасываю слойку в корзину для бумаг и иду туалет, чтобы замыть пятно.

— Доброе утро, — говорит мне Диана, оглядывая меня из-за стойки ресепшн и останавливая взгляд на пятне. — Красота-а-а… — присвистнув, тянет она.

Я стреляю в секретаря негодующим взглядом и скрываюсь за дверью. Определенно, сегодня не самый удачный мой день.

На мое счастье, в дамской комнате никого нет. Замешкавшись на секунду, я снимаю с себя рубашку, оставшись в бюстгальтере и черной юбке-карандаш. Выдавливаю на пятно жидкое мыло из диспенсера и включаю воду. С остервенением тру, но и это мало помогает — на светлой ткани остаются ярко-розовые разводы. Что за джем у них такой?

Надеваю на себя мокрую рубашку и в растерянности смотрю на свое отражение в зеркале. Мне теперь так и ходить весь день? Лучше бы я не искала этот проклятый фен, а позавтракала бы дома. Волосы бы высохли по дороге на работу, зато вещь осталась бы чистой. Лучше гнездо на голове, чем огромное пятно на груди. Я бы могла соорудить на голове пучок или убрать волосы в хвост, и проблема была бы решена. А с этим что делать?

Мои глаза увлажняются, а нижняя губа начинает мелко подрагивать. Я чувствую, что вот-вот расплачусь от жалости к себе. Боковым зрением вижу, как приоткрывается дверь. Запахиваю рубашку и резко разворачиваюсь.