Хищные вещи века - Аркадий Натанович Стругацкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да это не тот! – уговаривал приземистый, которому было очень весело. – Тот же на дрожку пошел, а этот трезвый…
– М-меня не обманешь…
– Предупреждаю в последний раз, мы тебя выгоним!
– Испугался, мер-рзавец! Браслет снял!
– Ты же его не видишь! Ты же без очков, балда!..
– Я все а-атлично вижу!.. А если даже и не тот…
– Прекрати, наконец!..
Длинный все-таки подошел и вцепился в пьяного с другой стороны.
– Да проходите вы! – сказал он мне раздраженно. – Что вы, в самом деле, тут остановились? Пьяного не видели?
– Не-ет, от меня не уйдешь!
Я пошел своей дорогой. До дома было уже недалеко. Компания шумно тащилась следом.
– Если угодно, я его насквозь в-вижу! Царь пр-рироды… Напился до р-рвоты, н-набил кому-нибудь мор-рду, сам получил как следует, и н-ничего ему больше не надо… Пу-пустите, я ему навешаю по чавке…
– До чего ты докатился, ведем тебя, как гангстера…
– А ты меня не в-веди!.. Я их ненавижу!.. Дрожки… Водки… Бабы… Студень безмозглый…
– Да, конечно, успокойся… Только не падай.
– Довольно ур-п… упреков!.. Вы мне надоели вашим фарисейством… пу-ри-тант… танством… Нужно рвать! Стрелять! Всех стереть с лица з-земли!
– Ох и нализался! А я было решил, что он совсем протрезвел…
– Я тр-резв! Я все помню. Двадцать восьмого… Что, не так?
– Заткнись, балда!
– Ч-ш-ш-ш-ш! Вер-рна! Враг начеку… Ребята, тут был где-то шпик… Я же с ним разговаривал… Браслет, сволочь, с-снял… Но я этого стукача еще до двадцать восьмого…
– Да замолчи ты!
– Ч-ш-ш-ш-ш! Все! И ни слова больше… И не беспокойтесь, минометы за мной…
– Я его сейчас убью, этого подонка…
– Па вр-врагам сци… цивилизации… Полторы тысячи литров слезогонки – лично… Шесть секторов… Э-эк!
Я был уже у ворот своего дома. Когда я оглянулся, пьяный лежал лицом вниз, приземистый сидел над ним на корточках, а длинный стоял поодаль и потирал левой рукой ребро ладони правой.
– Ну зачем ты это сделал? – сказал приземистый. – Ты же его искалечил.
– Хватит болтовни, – сказал длинный яростно. – Никак не отучимся болтать. Никак не отучимся пить водку. Хватит.
Будем как дети, доктор Опир, подумал я, по возможности бесшумно проскальзывая во двор. Я придержал створки ворот, чтобы они не щелкнули, закрываясь.
– А где этот? – спросил длинный, понижая голос.
– Кто?
– Этот тип, который шел впереди…
– Свернул куда-то…
– Куда, ты не заметил?
– Слушай, мне было не до него.
– Жаль… Ну ладно, бери его и пошли.
Отступив в тень яблонь, я смотрел, как они проволокли пьяного мимо ворот. Пьяный страшно хрипел.
В доме было тихо. Я прошел к себе, разделся и принял горячий душ. Гавайка и шорты попахивали слезогонкой и были покрыты жирными пятнами светящейся жидкости. Я бросил их в утилизатор. Затем я осмотрелся перед зеркалом и еще раз подивился, как легко отделался: желвак за ухом, порядочный синяк на левом плече и несколько ссадин на ребрах. Да ободранные кулаки.
На ночном столике я обнаружил извещение, в котором мне почтительно предлагалось внести деньги за квартиру за первые тридцать суток. Сумма оказалась изрядной, но вполне терпимой. Я отсчитал несколько кредиток и сунул их в предусмотрительно оставленный конверт, а затем лег на кровать, закинув здоровую руку за голову. Простыни были прохладные, хрустящие, в открытое окно вливался солоноватый морской воздух. Над ухом уютно сопел фонор. Я собирался немного подумать перед сном, но был слишком измотан и быстро задремал.
Что-то разбудило меня, и я открыл глаза и насторожился, прислушиваясь. Где-то недалеко не то плакали, не то пели тонким детским голосом. Я осторожно поднялся и высунулся из окна. Тонкий прерывающийся голос бормотал: «…В гробах мало побыв, выходят и живут, как живые среди живых…» Послышалось всхлипывание. Издалека, словно комариный звон, доносилось: «Дрож-ка! Дрож-ка!» Жалобный голос произнес: «…Кровь с землей замешав, не поест…» Я подумал, что это пьяная Вузи плачет и причитает в своей комнате наверху, и позвал вполголоса: «Вузи!» Никто не отозвался. Тонкий голос выкрикнул: «Уйди от волос моих, уйди от мяса моего, уйди от костей моих!» – и я понял, кто это. Я перелез через подоконник, спрыгнул в траву и вошел в сад, прислушиваясь к всхлипываниям. Между деревьями показался свет, и скоро я наткнулся на гараж. Ворота были полуоткрыты, я заглянул внутрь. Там стоял огромный блестящий «опель». На монтажном столике горели две свечи. Пахло ароматическим бензином и горячим воском.
Под свечами на шведской скамейке сидел Лэн в белой до пяток рубашке и босиком, с толстой потрепанной книгой на коленях. Широко раскрытыми глазами он смотрел на меня, и лицо его было совсем белое и окаменевшее от ужаса.
– Ты что здесь делаешь? – громко спросил я и вошел.
Он молча смотрел на меня, затем начал дрожать. Я услышал, как стучат его зубы.
– Лэн, дружище, – сказал я. – Да ты, видно, не узнал меня. Это же я, Иван.
Он выронил книгу и спрятал руки под мышками. Как и сегодня утром, лицо его покрылось испариной. Я сел рядом с ним и обнял его за плечи. Он обессиленно привалился ко мне. Его всего трясло. Я посмотрел на книгу. Некий доктор Нэф осчастливил человечество «Введением в учение о некротических явлениях». Я пинком отбросил книгу под столик.
– Чья это машина? – спросил я громко.
– Ма… мамина…
– Отличный «форд».
– Это не «форд». Это «опель».
– А ведь верно, «опель»… Миль двести, наверное?
– Да…
– А где ты свечки достал?
– Купил.
– Да ну? Вот не знал, что в наше время продаются свечи. А у вас тут что, лампочка перегорела? Я, понимаешь, вышел в сад яблочко сорвать, гляжу, свет в гараже…
Он тесно придвинулся ко мне и сказал шепотом:
– Вы… Вы еще немножко не уходите.
– Ладно. А может, погасим свет и пойдем ко мне?
– Нет, туда нельзя.
– Куда нельзя?
– К вам. И в дом нельзя. – Он говорил с огромной убежденностью. – Еще долго нельзя. Пока не заснут.
– Кто?
– Они.
– Кто – они?
– Они. Слышите?
Я прислушался. Слышно было только, как шуршат ветки под ветром, да где-то далеко-далеко орут: «Дрож-ка! Дрож-ка!»
– Ничего особенного не слышу, – сказал я.
– Это потому, что вы не знаете. Вы здесь новичок, а новичков они не трогают.
– А кто же все-таки – они?
– Все они. Видели вы этого хмыря с пуговицами?
– Пети? Видел. А почему он хмырь? По-моему, вполне приличный человек…
Лэн вскочил.
– Пойдемте, – сказал он шепотом. – Я вам покажу. Только тихо.
Мы вышли из гаража, подкрались к дому и обогнули угол. Лэн все время держал меня за руку. Ладонь у
