Любовь со второго взгляда - Алла Сурикова

Роль главной героини, взбалмошной, шумной, но обаятельной и трогательной, просто ложилась на Софико Чиаурели.

Художественный руководитель Объединения был не очень доволен этой кандидатурой: «Сурикова хочет снимать актрису с черными глазами».

Это было странное возражение. Я просто хотела снимать Софико. Независимо от цвета ее глаз.

Думаю, Колосов мечтал увидеть в этой роли женщину своей жизни, прекрасную актрису Людмилу Касаткину. Все свои фильмы он снимал только с нею. И во всех хороших ролях видел только ее…

Я настаивала на Софико. Тогда мне было предложено сделать доказательные пробы. Софико приехать в это время в Москву не могла — у нее был на выпуске спектакль. И мы решили ехать в Тбилиси, чтобы сделать хотя бы развернутые фотопробы. Когда в группе услышали об этом, закричали наперебой:

— И меня возьмите! Я пригожусь!

— И меня! Я не пригожусь, но все равно возьмите.

— И меня тогда уж…

На выбор одной актрисы отправилась чуть ли не вся съемочная группа.

Все были счастливы. Так как весь фильм снимался непосредственно на студии, в одном павильоне (даже кадры Парижа, которые идут в начале картины под титры, снимала другая группа) и никаких поездок по картине не предвиделось…

Как только мы приземлились в гостинице «Аджария», туг же с трехлитровой бутылью красного прекрасного вина, с бочонком гурийской капусты и бутылкой ткемали возник друг Миши Аграновича — Леван Пелпани.

У Левана — мягкая, добрая, детская улыбка. В нем открытость, искренность и человечность большой Собаки. Он завоевывает нас сразу. Он робок, тактичен, нежен. На следующее утро мы едем с Леваном в хинкальную… Спокойствие и добродушие неспешных пожилых людей на горбатой улице… Множество свободных незлобивых бродячих собак…

В этот же день или на следующий пьем чай в семье оператора Ломера Авхледиани — окунаемся в интеллигентнейшую атмосферу дома с традициями… У мамы мягкое, доброе, улыбающееся лицо спокойного человека. Девочка, дочка Ломера, скромна, учится на режиссерском. Сначала мне кажется, что для будущего режиссера — слишком скромна, но когда она пляшет и поет, я вижу и чувствую — она талантлива… Сын с больным перевязанным ухом (а поверх повязки — наушники), грустный грузинский заяц, слушает музыку. Отец Ломера говорит по-русски без акцента — «Я кончал гимназию!»

На центральной площади навечно закрепленный портрет Брежнева. Когда меняется время года — ему на портрете меняют костюм, перекрашивают. Иногда дорисовывают ордена.

В продовольственном магазине на полке два портрета: Сталина и Бельмондо.

«Фотопробы» Софико продолжались пять дней и пять ночей в разных вариантах грузинского застолья.

У Софико тогда началась новая семейная жизнь, яркая, как самый захватывающий роман, с известным грузинским актером и популярнейшим в стране футбольным комментатором Котэ Махарадзе.

Ее я знала по прекрасным ролям в кино. Его — лишь удивительный, завораживающий, с хрипотцой голос (слушала не раз его темпераментные репортажи, — ведь еще в Киеве была страстной футбольной болельщицей). Теперь мне предстояло познакомиться с ними воочию.

Софико назначила нам первую встречу в театре. Пригласила на спектакль «Дон Сезар де Базан».

Я ждала встречи с Дамой и Футбольным комментатором. А познакомилась с очаровательной остроумной Хулиганкой и грандиозным театральным Актером. Но главное потрясение в этой паре — это их удивительное отношение друг к другу…

Таких пар на своем веку я знала очень мало. Пожалуй, еще только Гриша Горин с Любой да мои родители…

В моей картине-сериале «Идеальная пара» звучит песня на стихи Евтушенко. Там есть такие строки:

Не исчезай, дай мне свою ладонь.На ней написан я, я в это верю.Тем и страшна последняя любовь,Что это не любовь, а страх потери…

Это о них…

Мы не виделись многие годы. Сейчас встретились снова в работе и снова в новогоднем фильме. Софико приехала ко мне на съемки с Котэ. В их отношениях за столько лет ничего не изменилось.

Когда картина была закончена, мы приехали на премьеру в Грузию.

И была удивительная ночь в доме у Софико. С нами за столом сидела ее мама, знаменитая Верико Анджапаридзе — легенда Грузии, которая знала «дорогу к храму» даже тогда, когда еще не было «Покаяния»…

По грузинскому обычаю, за Легенду пустили по кругу большой хрустальный рог с вином.

— Все должны выпить за здоровье Верико. Полный рог! До дна!

Никто из мужчин, сидевших за этим столом, не осмелился не выпить, хотя сама Верико сопротивлялась: она, видимо, хорошо представляла себе, что будет с гостями через некоторое время.

А случилось то, что вся мужская часть стола была подкошена начисто. Чудом уцелел лишь один Котэ.

Великой Верико было уже за восемьдесят. Тем не менее она просидела с нами до четырех утра. Рассказывала о своих встречах с Евгением Вахтанговым, с Михаилом Чеховым…

Софико и Котэ пели красивые грузинские песни…

Котэ читал стихи и галантно ухаживал за дамами, заменяя собою всех вышедших из строя…

Дом Чиаурели — это красивая романтическая история.

Когда много лет назад молодой кинорежиссер Михаил Чиаурели первый раз поцеловал свою невесту актрису Верико Анджапаридзе, он сказал:

— На этом месте я построю дом, где мы будем жить долго и счастливо. А потом в этом доме будут жить наши дети. А потом внуки… А потом…

И построил.

Сейчас Софико и Котэ живут в этом доме. Но еще они сделали в нем музей и культурный центр.

Пять дней «фотопроб» прошли незаметно — в творческих исканиях и не менее творческих дегустациях… Когда мы уезжали, вспомнили, что Софико-то мы так и не сфотографировали! Я в ужасе бросилась к Мише Аграновичу.

— Снимай!..

Миша махнул рукой:

— Темно уже. Ничего не получится. И вообще, я не умею фотографировать…

В Москве мы отыскали старый календарь «Совэкспортфильма». Пересняли с него Софико. Там она была намного моложе, но такая же бесшабашная и обворожительная… И хотя обман мог легко раскрыться — Сергей Николаевич не стал меня разоблачать… Он всегда уважал чужую убежденность и утвердил мне актрису по представленным «фотопробам».

На роль инспектора Грандена по прозвищу Медный лоб, вторую главную роль, я пригласила Михаила Ульянова. Михаил Александрович всей своей мощной внушительной фактурой навалился на роль. Она ему нравилась.

Мы сделали пробы. Удачные.