Если мы снова встретимся (СИ) - Алискина Елена

Ему всегда так легко удавалось распознавать людей. Как хорошо помогала такая способность в бизнесе. Подписывать договор и быть уверенным в своих партнерах на сто процентов.

На восемнадцатилетние отец подарил ему обанкротившийся старый заводик, решив проверить сына – сможет тот зарабатывать самостоятельно или будет пригоден только тратить заработанное. Смог. Завод заработал, забурлила деятельность, вслед открылась небольшая фирма по реализации продукции. Женя предпочитал вести свои дела самостоятельно от отца, хоть и входил в объединение, руководствовался сугубо своими доводами. Так продолжалось семь лет. За это время была куплена машина, началось строительство собственного жилья. И всё исключительно на свои деньги, заработанные трудом и мыслью. И вот отец решает подписать договор с сомнительными на Женин взгляд болгарскими партнерами. Сын отстаивает права, ему такое партнерство не нужно, но отец напоминает, что президентом является он и последнее слово останется за ним.

Перед Женей до сих пор стоял последний разговор в отцовском кабинете.

- Это приказ и не спорь, - настаивал глава семьи. – Ты и так всегда поступаешь на свое усмотрение. Но этот проект поддерживают все фирмы. Абсолютно все. Ты не можешь быть в стороне, на особицу, иначе тебе придется отделиться от меня. Раз решение принято единогласно, тебе придется подчиниться.

- Болгары вскоре обанкротятся, они и заключают с нами контракт, чтобы как-то смягчить свое падение, - отстаивал своё мнение сын. – Позволь мне не участвовать в общих переговорах. Я уверен в их банкротстве. Как я могу подписывать договор на одни убытки, противореча здравому смыслу. Меня любой предприниматель поймет. Если знаешь, что дело прогорит, так зачем браться за него.

- Откуда ты можешь это знать? И не убеждай меня. Это всего лишь твоё воображение. Тебе, видите ли, так кажется. Предпринимательская интуиция хороша только до того момента, пока она не начинает диктовать тебе необоснованные действия. В данном случае ты заблуждаешься. Разговор окончен.

- Пап, - Женя пробовал доказывать по-разному, примеряя на себе немного расслабленный дружеский тон. – Но можешь ты мне хоть раз в жизни поверить. Я не ошибаюсь, правда. Если не веришь… А хочешь, если окажется, что прав был ты, я целый месяц проработаю дворником. Буду существовать на одно это пособие и жить там, где живут все остальные представители этой профессии. Видишь, я даже согласен на такие кошмарные условия, чтобы ты только мог мне поверить.

- Нет, мы поступим как сказал я, а если ты каким-нибудь там невероятным образом окажешься прав, я лично извинюсь перед тобой и признаю, что управленец из тебя вышел куда лучше меня. Решено.

Женя тогда ничего не стал больше говорить. Убедить отца не удалось, его право.

Через два с половиной месяца болгарская компания прогорела не оставив после себя и кирпичика. Разговор, начавшийся когда-то, продолжился, тоже в кабинете, но уже не в офисе, а в собственном семейном особняке на окраине Москвы.

Отец тогда сильно ругал незадачливых партнеров. Для компании уроны были столь незначительны, что их можно было не подсчитывать. Пострадали в основном отдельные предприятия и фирмочки, одной из которых и руководил Женя.

Только сын не упрекал отца, не говорил что предупреждал. Да, у него не было возможности ослушаться и что с того, отец ошибся, с кем не бывает.

- Не сердись, - поддерживал Евгений отца. – Людям свойственно ошибаться. Следующий раз будем внимательнее.

- Ты считаешь виновным меня? – недовольно посмотрел отец на Женю.

- Я не думал обвинять тебя, пап. Но признай, что сделка могла не состояться согласись ты со мной, - примирительно говорил сын. – Бизнес не может идти идеально, в нем постоянно случаются пробоины. И неважно какой опыт и знания у руководителя, есть вещи независящие от одного человека.

- Я понял, пытаешься доказать какой ты молодец. Ты ведь говорил, предупреждал!

Отец был крайне раздражен.

- Признай поражение и забудь.

- Какое поражение, Женька. Я в своей жизни столько провалов пережил, это не поражение, а приобретение опыта, навыков. А вот ты стремишься показать мнимое превосходство, тешишь свое самолюбие. Хочешь казаться более значимым и умным, чем есть на самом деле, - в своих пустых размышлениях отец и не заметил, как перешел на оскорбления.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Просто сдержи слово, - глядя в глаза, попросил Евгений.

Он не ждал извинений, и признание что он лучше отца, всего лишь хотел услышать одобрение в свой адрес. Подтверждение, что он поступает правильно. За все годы отец так ни разу и не сказал ему, что мол умница сынок, достойная смена выросла, или дескать хорошо стараешься, я вижу твои труды. Но ничего. Семь лет молчания. Для отца он вроде как и не существовал. Всего лишь еще один филиал, фирма из многочисленных фирм, работающих под его началом. А то, что этой фирмой управляет его сын, это не имеет значения, и довольно хорошо управляет.

- Слово сдержать, извинений захотелось?! – опасно тихо говорил отец. Он не был тираном или самодуром, сегодня просто не его день, он раздражен, раздосадован. И разумеется он в душе гордится сыном, очень гордится, просто немного глубже чем следовало. Да и не считал он возможным хвалить его. Дочь это да, девочкам полезно повторять какие они умницы и красавицы. А сын должен понимать, что хвальба только портит человека, делает его тщеславным. Только и сам он до конца не понимал – иногда всё же следовало хвалить и проявлять гордость по отношению к родному ребенку, иногда это поднимает самооценку. – Можно подумать ты бы сдержал своё обещание. Да ты и дня не продержишься в условиях нищеты и трудовых обязательств.

Последнее предложение прозвучало как ультиматум. Проверка характера.

Женя с достоинством принял условия.

- Ошибаешься. Снова ошибаешься, папа. Продержусь. Я умею сдерживать обещания. Только и ты сдержи свои. Месяц я проработаю дворником, а ты будь любезен в течение месяца признать свои заблуждения.

Долго и упорно смотрели в глаза. Затем разошлись. Женя уехал из дома и больше не возвращался. У него был месяц. Четыре недели чтобы испытать собственную силу воли, и тридцать дней, чтобы удостовериться в порядочности отца. Тот должен был позвонить, сдержать слово. Он же был предприниматель, практически равносильно купцу. Купеческое слово тверже алмаза, это его честь, совесть и гарантия.

Снова раздалось тихое жужжание лежащего на диване телефона. Мониторчик высветил «Антон Снегирев».

- Да, Тошка. Привет, - сказал Женя, поднося телефон к лицу.

- Это, Настя, - послышался приятный голосок. – Извините, что беспокою. Вы мне в заключение сделали несколько формулировок, смысл которых, к сожалению, мне неясен.

- Каких именно?

- Если честно, то их много, - виновато призналась Настя. – Вы сейчас очень заняты?

- Абсолютно нет. Мне прийти к вам?

- Была бы весьма благодарна.

- Хорошо, сейчас зайду, - пообещал Женя, попутно снимая с вешалки куртку.

«Век буду помнить тебя добрым словом, «Ондер-корпорация», - подумал он, выходя из дома. – Подарила мне такой замечательный повод для общения».

- Ну что, придет? – интересовался Антон, забирая у сестры свой мобильный.

Настя, повинно улыбнувшись, кивнула.

- Что бы ты без меня делала, - усмехнулся младший брат, добавив: - да и без Жени тоже. Он практически всю твою презентацию за тебя сделал, а ты даже номера его не узнала.

- Я вообще ничего о нем не знаю, - созналась девушка.

- Моя сестра черствый бездушный человек, - смеясь, упрекнул Антошка. – Тебя вообще кроме работы что-нибудь интересует?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Как раз всё кроме неё. Ладно, переставай критиковать, иди лучше чайник поставь, - велела Настя.

Она посмотрела в окно. Вечерело. В окнах квартир зажигался свет, завешивались шторы. Настя тоже щелкнула кнопкой выключателя. Зал осветился мягким желтым светом электрической лампочки обрамленной бело-оранжевым плафоном люстры. У окна светился монитор Тошкиного компьютера.