Миссия (СИ) - Алексеев Александр

— Нина. Нина. Не спать. Не спать…

Оставив задремавшую сестру, Зина посмотрела на нас.

— А ты чем занимаешься? Учишься? Работаешь? — спрашивает будильщицу Колобок.

— Я правой рукой была у Бутуса. Вор такой известный был. Задолжал дружкам, они его и порешили, а я вот бабушку свою узнала. В эвакуации я от поезда отстала и к банде прибилась. А теперь — вот вернулась.

Смотрит не мигая, и не отводя глаз.

Немая сцена. Да, Серый попал конкретно…

Сёстры укладываются спать. Амосов идёт к нам. Ложимся. Он, ни с того, ни с сего, начинает:

— Перед войной я приезжал в деревню к другой бабушке, на Урал. Объявили, что война началась, но мне ещё и семнадцати не было. Назначили меня сено на телеге возить с Петрова дня. В помощницы дали городскую студентку Светлану. Хоть она по метрике старше меня года на три, но была очень робкой. Не то, что я. Выпытал у неё, что она меня любит. Это было за километр видно. Когда я её брал за руку, она начинала плакать от счастья. К окончанию покоса она разрешала мне делать всё. Это были две недели абсолютного счастья. Потом она уехала в Молотов. Года через два я случайно узнал, что она погибла в сражении за Харьков. Сейчас, когда вспоминаю её руки, то хочется плакать…

Вот тебе и Казанова.

22 сентября 1950 года. Москва.

Сегодня Насте двадцать шесть. Ещё полгода назад она была обычной фронтовичкой, что рулила на санитарной машине в Сочи. За это время её жизненный путь совершил невероятный зигзаг, забросив её на вершины власти в Корее. Даже если её не возьмут в объединённое Правительство, то уж в Северной Корее она будет Иконой Партии и Армии. С соответствующими выводами. А я? Кто такой сейчас я? Спортсмен столичного клуба. Материально обеспечен, но не более. Есть жильё в провинции. Есть перспективы попадания в сборные. Где теперь она и где я?… Ну, ладно. Хватит о грустном. Нужно не опоздать на тренировку. Ведь нам с Васечкой нужно отпроситься на завтра на "поездку в колхоз". Думаю трэнэр пойдёт нам на встречу, поощрив за хорошую игру против "Локо"…

Вечером, весь издёргавшись, сажусь писать Насте последнее письмо. Настроение вот такое… https://youtu.be/rDT5wwGYrZc

Пишу, что не виню её ни в чём. Понимаю, что она это делает не только для себя, но и для своей Родины. От неё уже месяц никаких весточек. Поэтому все новости только из газет. А там, раз за разом — только про свадьбу…

Засыпая, вдруг вижу, что Настя бегает на съёмочной площадке в наряде невесты https://youtu.be/66YgHp_b1Lw?t=1

И её раз за разом заставляют падать, как подкошенную. Это кто же так над нею издевается? Наблюдатели? Что они там такое задумали?

Глава 12

"— А что вы будете делать, если вас привлекут по статье за дискредитацию высокого советского искусства?

— А мы будем играть там, где мы будем… отрабатывать… Мы, кстати, играли в тюрьме, и нас очень хорошо принимали, все были весёлые."

Из беседы критика с группой "Аукцыон".

23 сентября 1950 года. Подмосковье.

Раннее утро. Все одеты по-боевому. Как на картошку едем. Сапоги, ватники. Все были предупреждены, что в снятом для компании домике есть печка, но не факт, что рабочая. Когда проснувшийся народ наговорился после посадки, то стали "исполнять бодренькое"(как попросил Мирослав) под мерное урчание автобуса. Песни, что звучали по радио, в представлении молодёжного коллектива обрели какой-то залихватско-хулиганский оттенок. Каждый тянул одеяло на себя, а в итоге получалась весьма забавная пародия на известную песню. "Акварели" с барабанами, дудками и электрогитарами, мы с Колобком, Даша с Гурченко плюс Плэнглин. Любочка с оператором приедут отдельно. Заехали в правление — "певицам" нужно было отметить командировочные. Отвезли инструменты в клуб и поехали в хату. За покинутым хозяевами домиком был огород. Мирослав сказал, что по договорённости в оплату входят картошка, огурцы, помидоры и морковка, что ещё находятся на заброшенных грядках. Ансамбль, как тараканы, расползся по огороду в добыче пропитания. Деревенский Васечка смог запустить печку и теперь на плите булькал чугунок с картошкой. Даша периодически доставала горшок ухватом и тыкала картошку на предмет готовности. Огурцы, помидоры, зелень дождались таки появления парящих картофельных кругляшей. И начался пир на весь мир… После непритязательного перекуса музыканты пошли репетировать, а мы с Васечкой разлеглись на лавках подремать.

- Ну, ты как? — спрашивает меня дежурный Наблюдатель, — Готов зажигать в клубе.

- Да ну… Может я здесь, — мысленно бормочу я, — Песни уже до тошноты надоели. У соперников, наверняка, то, что я слышал уже десятки раз в прошлом, только хуже… Уж, лучше здесь. А зажигают пусть Васька с Машкой…

- Что ты бурчишь, как дед. Тебе же двадцать два только. Давай просыпайся. Я тебе песенку сообразно случаю поставлю.

И видятся уже знакомые мне девушки. Тоже в деревне. Тоже на грядках… https://youtu.be/WRiicOFXcww?t=24

Поухмылявшись увиденному, расталкиваю Васечку, закрываем дверь в хату, подперев камнем и идём к клубу, куда уже чапают студенты, растянувшиеся колбаской с железнодорожной станции…

Районный Дом Культуры представлял собой большую каменную коробку с незамысловатым козырьком и входными колоннами "под Большой Театр". Напротив ДК на площади стоял неизменный Владимир Ильич, показывающий народу путь в светлое будущее, хотя указанная улица заканчивалась местным кладбищем.

Прочитал вывешенные "Правила поведения" в этом храме культуры… Запрещается: Приходить пьяным и в грязном виде; Курить в здании и распивать спиртные напитки; Танцевать в искажённом виде…

Посмотрел на инструменты конкурентов. По духовым не знаю, а вот электрогитары — на уровне. Точнее, на своём уровне. Чудеса техники с загнивающего Запада были похожи на легендарную в будущем советскую электрогитару "Урал", которую мой брат Олег ласково называл "весло" или "лопата". Играть на ней было можно лишь на первых десяти ладах. Дальше, ближе к корпусу, начиналось издевательство над пальцами. Родные "дубовые" струны на "Урале" старались сразу же сменить на более приличные…

Стоим с Васечкой за кулисами вместе с соперниками. Наша репетиция в самом разгаре. На сцене Даша с Люсей забавно показывают Карлсона и Малыша, делая незамысловатые ритмические движения в такт музыке. "Писарчуки" за сценой явно впечатлены песней, но бодрятся, парадируя движения и дурачась… Типа этого дружеского шаржа парней из BTS… https://youtu.be/vkRLR97ja6Q

Выходим в зал. Сосед снимаемой нами хаты, водила Петро, подкинувший меня с Васечкой до клуба, покачал головой и, сказал, лыбясь:

— Ну, до чого ж гарно спивають москали… Аж, дурно…

Конкуренты затем тоже отрепетировали несколько песен. Как объявили набившемся в клуб зрителям первую — " Теннесийский вальс". Я часто в пятидесятые слышал эту песню с пластинок на вечеринках. Писарчуковская консерваторская "фифа" пела очень хорошо, но с английским… Хотя, кто здесь это заметит, кроме Плэнглин… Затем, как объявили, у них пошёл блюз Мадди Уоттерса "Rollin' Stone". Весьма красивая и тоже медленная вещь. Приезжему народу в зале понравилось.

В музыке начала пятидесятых почти нет быстроты. Всё тягуче-пафосно или маршево-гротескно. Думаю быстрые песенки "Акварелей" произведут фурор. Мирослав сообщил, что конкуренты, находясь под впечатлением от услышанного срочно изменили программу выступления во втором отделении. Это разрешалось. В первой несоревновательной части концерта у ансамблей в программе шли популярные советские песни, исполняемые в том числе и местной самодеятельностью. Во второй части, собственно, и должен был состояться неофициальный бой за звание лучшего студенческого ансамбля Москвы. В жюри входили помимо "лапидусовского" родственника — директора местного Дома Культуры, приезжий препод из консерватории, местный главный комсомолец, а также зам председателя райкома партии. Также в жюри присутствовала секретарша Шурочка с только что открывшегося у жэдэ станции предприятия по ремонту сельхозтехники. По негласному договору между ансамблями, запрещалось пение коммунистического "Интернационала", как увеличивающего шансы на победу по решению жюри до ста процентов…