Искусство XX века. Ключи к пониманию: события, художники, эксперименты - Алина Сергеевна Аксёнова

Марсель Янко. Маски. 1919 г. Музей Янко Дада, Хайфа

Рене Магритт. Голконда. 1953 г. Частная коллекция

Как за шторами на окнах не рассмотреть интерьера комнаты, так и в образе банковского клерка не увидеть сложной индивидуальности.

Вместе с тем продолжает звучать тема непознанного и сокрытого, спрятанного внутри.

Название картины отсылает к истории одноимённого города в Индии, где на протяжении долгого времени добывали алмазы. Фигуры в картине, расположенные подобно молекулам кристаллической решётки алмаза, образуют порядок, который невозможно нарушить, – таким образом, роль каждого безликого героя оказывается значительной. При более внимательном рассмотрении можно заметить, что люди выглядят по-разному: один держит руку в кармане, другой зажал под мышкой портфель, а кто-то держит его за ручку.

Можно заподозрить Магритта в возвращении к гуманистическим идеалам прошлого, но сам художник категорически отказывался давать комментарии о содержании своих картин. Он явно был согласен с Андре Бретоном, написавшим в 1924 году: «Неизлечимое маниакальное стремление сводить всё неизвестное к известному, поддающемуся классификации, убаюкивает сознание. Жажда анализа одерживает верх над живыми ощущениями»[20].

Одним из самых известных образов, созданных Рене Магриттом, стал мужчина в костюме и шляпе-котелке. Этого героя Магритт воспроизводил на протяжении всей своей жизни, и самой известной стала картина «Сын человеческий». Лицо как проекция личности спрятано – закрыто яблоком. Этот предмет, обладающий огромной символической и смысловой нагрузкой, встречается в искусстве на протяжении всей его истории. Яблоко Афродиты – символ красоты, райское яблоко – символ искушения и грехопадения. Вряд ли отсылки к мифологии помогут подобрать ключ к разгадке этого ребуса. В этой картине – очередной безликий человек, как часто бывает у сюрреалистов. Вечный символ в виде яблока теряет своё мифологическое значение, превращаясь в тривиальный объект на фоне другой обыденности – респектабельного служащего в костюме.

Герой в котелке появился в картинах художника уже в середине 1920-х годов, возможно, не без влияния героев Чарли Чаплина. В это время кинематограф и живопись стали подпитывать друг друга. В подобных костюме и шляпе ходил и сам художник, сливаясь с толпой. Другой сюрреалист, Сальвадор Дали, предпочитал прогуливаться по улицам с муравьедом на поводке, направив свои эксцентричные набриолиненные усы к солнцу.

Рене Магритт. Сын человеческий. 1964 г. Частная коллекция

Сюрреалистическое тело

Висящие в воздухе фигуры «Голконды» – это разговор о принципиально других законах, по которым живёт сюрреалистическая реальность. Это разговор о других свойствах, которыми сюрреализм наделил человеческое тело. Оно может быть не только невесомым, а вообще выглядеть как угодно, подвергаясь самым невероятным деформациям и метаморфозам. Фигуры бегущих по пляжу женщин в картине Пабло Пикассо – огромные и раздувшиеся. Их тяжеловесность противоречит представлению о беге, стремительном лёгком движении. Они похожи на статуи гигантов, неспособных сдвинуться с места.

Пабло Пикассо. Две женщины, бегущие по пляжу. Эскиз декорации к балету «Голубой экспресс». 1922 г. Музей Пикассо, Париж

В начале 1920-х годов Пикассо в своих произведениях часто обращался к подобной трактовке тел. С одной стороны, продолжая тему первобытного и примитивного, с другой – наделяя человека отталкивающими свойствами. Большое, тяжёлое тело не выглядит могучим и сильным, но кажется неспособным сдвинуться с места, оно неподвижно не только физически, но и интеллектуально. Это образ застывшего, остолбеневшего сознания, неспособного понять смысл Первой мировой войны и других человеческих трагедий.

Тело человека, вне сомнений, содержит черты той эпохи, к которой он принадлежит.

Искалеченное тело, как и изуродованное лицо, – неотъемлемая часть действительности XX века.

Нередко в картинах сюрреалистов оно предстаёт в виде отдельных неправильно собранных элементов. При изображении «Фигур на пляже» Пикассо подверг их пластическому анализу, мысленно разобрав на части, и превратил в абстрактные формы. Однако, «собранные» на холсте, тела не выглядят цельными, а некоторые их части будто не на своём месте, в результате чего на картине предстают не люди, а монстры. Нарушенный порядок в мире воплотился в нарушенном облике человека. Похожим образом показана фигура в работе Магритта. Человеческое тело собрано по принципу пирамиды: руки и ноги остались на своих местах и не подверглись перестановке, над ногами – шарообразный живот, а выше – две шарообразные груди, сверху – странная конструкция из носов, глаза, губ и уха. Глаз и ухо лишены своей пары, а нос, наоборот, её приобрёл. Если у Пикассо элементы тела обобщены и выглядят абстрактно, то Магритт реалистично прописывает каждую деталь. Сами по себе выглядящие правдоподобно, но расположенные не в том месте и не в том количестве, части лица создают непостижимую пугающую фантасмагорию. В статье «Жуткое» 1919 года Зигмунд Фрейд объясняет возникающее в подсознании чувство дискомфорта, граничащее со страхом, при созерцании неправильного порядка вещей, нелогичных связей.

Марк Шагал. России, ослам и другим. 1912 г. Центр Помпиду, Париж

Пабло Пикассо. Фигуры на пляже. 1931 г. Музей Пикассо, Париж

Рене Магритт. Белая раса. 1937 г. Частная коллекция

Идея Фрейда подтолкнула сюрреалистов к бесконечному числу вариантов изображения этого неправильного порядка.

Многочисленные варианты деформации тела стали важной частью искусства Сальвадора Дали. В его картине 1936 года «Предчувствие гражданской войны» от человека осталось лишь несколько элементов. Страшная голова запрокинута так, что лицо показано в сильном ракурсе. Вместе с жилистой шеей голова больше напоминает каменные, вытесанные ветром и временем формы. Нечто похожее на женскую грудь сжимает костлявая кисть мускулистой руки. С противоположной стороны – длинная кость со ступнёй. Нижняя часть конструкции базируется на детали, напоминающей тазобедренный сустав. Ещё одной опорой служит тумба, закрытый ящик и дверца которой снова намекают на тёмную сторону непознанного, спрятанного.

В этой картине, как и во многих других работах Дали, нашли воплощение неясные, но сильные желания и страхи художника. Женская грудь вытянутой, фаллической формы уводит в сторону сложных сексуальных переживаний. Подсознание – место обитания неподконтрольных разуму инстинктов, и художник изображает их свободно, без цензуры.

Разбросанные на первом плане варёные бобы вызывают ассоциации с личинками мух и напоминают о смерти и тлене. Этот сильный страх преследовал Дали всю жизнь, но акцент на смерти и боли в картине связан не только с личными переживаниями художника. Картина посвящена трагическим событиям в Испании, где в 1936 году началась гражданская война, предшественница более масштабной катастрофы – Второй мировой войны. Сама композиция напоминает форму Пиренейского