Единственная для принца. Книга 2 (СИ) - Агатова Анна

    - Рада… сть моя, ты восхитительна! – услышала я тихий шепот.

    Что? Радость? Я повернула голову и с негодованием поняла – этот Зи… как его там? Смотрит на меня как ребенок на леденец. Пришлось добавить во взгляд предупреждение – не лезь, зашибу. Он наткнулся на этот красноречивое выражение моей неприязни, округлил удивленно глаза и вдруг тихо рассмеялся.

    - Ты маленькая страшная снежинка!

    Что? Снежинка? Это... Это… Это издевательство какое-то!

    - И не смотри на меня так влюблённо! – сказал… этот просто не знаю кто!

    Сказал и ехидно усмехнулся. Я только рот приоткрыла, чтобы что-нибудь такое ему прошипеть злое-презлое, но он быстрым и ловким движением переместился к брату. А я… Я хлопала глазами и губами – возмущение кипело и клокотало в груди, пытаясь вылиться в слова, да вот только слушатель уже не обращал на меня ни малейшего внимания.

    Зато декан не промолчал.

    - Ну, адептка Канпе, что расскажете о собственных ошибках?

    Я поднялась, затягивая время, чтобы успеть взять себя в руки, повела плечом, опустила глаза. Покусала губы, поморгала.

    - Ну… - потянула.

    А потом подняла взгляд на Хараевского, который снова стоял, сложив на груди руки, и смотрел на меня так, будто даже своей позой хотел сказать: «Я очень внимательно вас слушаю!» и что-то издевательское было и в словах, и в позе, и во взгляде. Будто слова эти должны были прозвучать так ядовито, что от них всё вокруг дымилось бы и плавилось.

    Я не смолчала. Уж очень этот тон меня задевал. И взгляд. И поза.

    - Не важны здесь ошибки.

    - Почему?

    - Мои успехи налицо, - я выразительно потерла щеку и пристально всмотрелась в его лицо – где там следы моих рук? Где там та самая левая щека, которую, как мы все только что видели, тер после боя он сам? Намёк более чем прозрачный, а вслух хамить мне воспитание не позволяет.

    - Адептка! – у орлиного носа так выразительно раздулись ноздри, что я скромно потупилась.

    - Извините, мастер, - пробормотала, похлопала ресницами и послала самый раскаянный взгляд прекрасному мягкому покрытию на полу нашего зала для тренировок.

    Парни, казалось, не дышали.

    Ещё бы! Легендарному декану, самому выдающемуся воину Академии Королевской Магии какая-то девчонка нахамила.

    - Пятьдесят отжиманий! – прозвучало грозное.

    Я мгновенно упала и стала отжиматься.

    - На кулаках! – ещё более грозное.

    «Ой, ой, испугал!»

    На кулаках, так на кулаках, и я зажала ладони и оперлась на костяшки и продолжила отжиматься спокойно, размеренно, как некоторые ложку с едой ко рту подносят. А декан продолжил говорить, хотя в речи то и дело мелькало рычание. Не иначе взгляд его падал на меня.

    Ну извините, мастер, очень уж я не люблю, когда меня кто-то называет радостью, а потом говорит, что я смотрю на него влюблённо, ну и пусть это были не вы. Но ваш тон, и слова, и поза - вы заслужили тоже. А пятьюдесятью отжиманиями меня не испугать.

    Пятьдесят отжиманий это не пятьдесят плетей…    

ГЛАВА 6. Как легко овладеть магией

    Удар, удар, молниеносное движение, которое я не вижу, а только чувствую, удар, перехватывает дыхание, и я уже лежу. Лежу на спине, а надо мной, почти перед самым моим носом возвышается нос орлиный. Дыхание наше смешивается – и я, и владелец носа дышим тяжело. Но только мне тяжелее – я снизу. Это мои плечи придавлены к мягкому покрытию пола так, будто на каждом по рыцарю в полном боевом доспехе старых времен, это моя спина ноет от удара об пол, какое бы мягкое покрытие на нём ни было.

    - Адептка Канпе, что у вас с братьями Марун? – говорит Хараевский немного хрипло.

    И я замечаю, что когда он произносит слова, кончик его носа едва уловимо шевелится. Кончик орлиного носа…

    - А кто такие братья Марун? – мой голос не просто немного хриплый, я еле разговариваю. Всё же дыхание с трудом проходит через ушибленную и сдавленную грудную клетку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

    Хараевский откатился и спружинил, мгновенно выпрямляясь. И вот он уже на ногах и подал мне руку, чтобы подняться. Я вежливо кивнула.

    Наверное, это очень забавно – кивок из положения лёжа, но декан не улыбнулся. Не смешно ему, наверное. А может, я произвожу очень выгодное впечатление в таком положении. И ничего, что волосы большей частью слиплись, а вся я просто лоснюсь от пота. Уж про запах вообще не стоит вспоминать.

    Я взялась за предложенную руку и тоже встала. Только не пружинисто, и не так быстро – я слишком устала, чтобы пускать пыль в глаза и демонстрировать свою ловкость. Нужно позволять себе маленькие слабости, и уставать после тренировки вполне вписывается в это правило. Поэтому я кряхтела, когда разгибалась, смотрела с укором на ловкого боевика, пытаясь вызвать в нем если не жалость, то хотя бы сочувствие к своей избитой персоне.

    - Что с вашей магией, адептка?! – он рявкнул так, что я неожиданно распрямилась во весь рост, а боль в теле мгновенно испарилась. – Почему до сих пор она не стабилизировалась?!    

Я замерла с видом испуганного кролика и во все глаза уставилась на Хараевского.

    - Почему я смог вас уложить?!

    «Ну и вопросы у вас, декан вы наш драгоценный!» - подумала, но промолчала.

    На всякий случай.

    - Мастер, разрешите вопрос, - молчание и взгляд исподлобья я расценила как согласие и продолжила: - Какая связь между моей магией, борьбой и упомянутыми братьями?

    Декан перестал гневно трепетать ноздрями и сложил руки на груди. А после заметной паузы объяснил. Ну, как объяснил? Высказался совершенно непонятно:

    - В бою нужно применять магию, а ваша магия до сих пор вам не покорилась.

    Я наклонила голову, показывая, что внимательно слушаю. Прямо вот вся внимание. Но он молчал, глаза недовольно сощурены, губы поджаты.

    - А как братья связаны с боями и магией?

    Одна бровь приподнялась, орлиный нос заострился из-за раздувшихся ноздрей:

    - Самое непосредственное, - и его взгляд медленно-медленно прошелся по моим губам, мазнул по шее и спустился на грудь, где задержался довольно долго, а потом стал спускаться ниже...

    Меня бросило в жар, и я невольно сложила на груди руки также, как у моего визави и повернулась боком в попытке отгородиться от подобных взглядов.

    Ну!.. Ну просто слов нет!

    Неужели Ариша была права, и декан боевиков действительно неравнодушен ко мне?

    Я окинула его фигуру совсем другим оценивающим взглядом, посмотрела на его нос и поняла – нет. Ни за что! Даже если не думать о количестве его поклонниц…

    Хотя как же о них не думать? Они же везде, повсюду, в каждом уголке Академии. И они не оставят меня в покое, если вдруг что. Вот в комнате со мной живут аж пятеро таких.

    При воспоминании о их выразительных взглядах, жестах и движениях, когда речь заходила о «самом красивом и мужественном мужчине нашей Академии» мои руки сжимались в кулаки, поднимались в стратегически-оборонительную позицию, а голова вжималась в плечи.

    Нет, я неплохой боец. Вон, даже мастеру по лицу настучала (вспомнив об этом, я не смогла сдержать улыбки), от парней, что посильнее меня, с большим или меньшим успехом отбиваюсь. Но это один на один, в учебных условиях, на мягком полу тренировочного зала. И то на меня жалуются, что дерусь не по правилам.

    Так я хоть знаю эти самые правила и то, что нарушаю их, тоже знаю.

    А девчонки?

    Они ни правил не знают, ни что их нарушать нельзя не знают.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

    И главное – их же много, девчонок.

    Если прикинуть так, совсем грубо, без уточнений, мне хватит даже этих пяти, живущих со мной бок о бок, чтобы погибнуть так и не начав жить. А в стенах Академии влюблённых в «самого красивого и мужественного мужчину» больше пяти будет, пожалуй.