Гастон. История любви и коварства - Лэнгдон Лори

Ленора внимательно посмотрела ей в лицо.

– Вообще-то ты выглядишь довольно... здоровой. Даже лучше, чем вчера...

Агата отвернулась, и голова у неё закружилась. Ленора здесь была самой умной, и ей не составит труда заметить внезапную перемену. Возможно, улучшение оказалось не таким уж незначительным, как рассчитывала Агата. Она мало знала о своих способностях. Но Агги не могла допустить, чтобы у горничной возникли подозрения, а потому выпалила первое, что пришло ей в голову:

– Ах, просто у меня ужасная сенная лихорадка, вот нос и распух. Удивительно, как полезен для здоровья ночной сон, – пошутила она.

– Полагаю, да, – с сомнением ответила Ленора. – Ты точно хорошо себя чувствуешь?

– Да, – быстро ответила Агата. – Спасибо, что разбудила меня.

Она опустила голову и выскочила из комнатушки. Заснула девушка прямо в платье горничной, а потому ей нужна была всего минута, чтобы взглянуть в зеркало в уборной и приготовиться к работе.

Мчась по коридору, она поняла нетерпение Гастона – конечно, ему хотелось поскорее увидеть, как изменились его волосы. Она сама сейчас, спеша к зеркалу, испытывала в равной мере и ужас, и возбуждение.

Когда Агата добежала до уборной и заперла за собой дверь, отражение в зеркале заставило сё сердце подпрыгнуть. Вчера она считала, что другие не обратят внимание на перемены в её внешности. Она чувствовала себя в доме невидимкой. Но это...

Нос имел изящный изгиб и на кончике чуть вздёргивался, совсем так, как она представляла. Именно о таком лице она и мечтала. Агата склонилась ближе к зеркалу и провела указательным пальцем по носу до самой верхней губы. Из-за изменения формы носа губы казались полнее, а глаза как будто слегка раздвинулись. Неудивительно, что Ленора заметила разницу!

Постепенного преображения, на которое она рассчитывала, не получилось.

Но теперь уже ничего нельзя было сделать. При мысли о том, что может случиться, если она попробует вернуть себе прежний облик, Агата содрогнулась. Не ровен час, вырастет свиной пятачок или слоновий хобот! Она явно не умела правильно использовать силу своей магии.

Девушка почистила зубы, расчесала пальцами волосы и заплела их в одну длинную косу. Потом беспристрастно посмотрела на себя в зеркало. Лицо обрамляют светлые завитки, кожа блестит, как утренняя роса, ровные зубы сияют, когда она улыбается.

И Агги сразу приняла решение: она не хочет возвращать свои прежние черты. Впервые в жизни Агата де Вильнёв чувствовала себя красавицей.

Глава 10

Гастон

ГАСТОН УПИВАЛСЯ своим отражением в зеркале, проводил рукой по густым чёрным волосам, смахивал их с висков. Почти безумная улыбка блуждала по его лицу, когда он ерошил макушку, укладывая пряди то пиками, то волнами. Новый образ очень шёл ему. Здоровый цвет лица с золотистым оттенком чудесно контрастировал с шевелюрой цвета воронова крыла. Агата просто гениальный художник!

Гастон прятался от семьи двое суток, ссылаясь на головную боль. Но больше он не мог ждать: не терпелось поскорее показаться родственникам в новом облике. Он не сомневался, что сможет сочинить какую-нибудь небылицу, в которую они поверят.

Его комната была заставлена бутылочками и баночками со снадобьями, оставшимися от материнских попыток «вылечить» его. Юноша осмотрел эликсиры, все как один совершенно бесполезные, и, наугад взяв с комода флакон с каким-то лосьоном, сунул его в карман и стремительно направился к двери.

В столовой было пусто, если не считать лакеев, расставлявших блюда на буфете. Гастон почувствовал, как на нём остановились взгляды прислуги, но намеренно оставил их любопытство без внимания и как ни в чём не бывало положил себе яйца, сосиски, тосты с маслом и налил крепкого кофе. В последнее время аппетит у него сильно улучшился.

Он уже решил после завтрака отыскать Агату и отвезти её в город, чтобы она смогла стать свидетельницей его очередного доброго дела, хотя ему никак не удавалось придумать, чем бы её поразить. В последние два дня, сидя в одиночестве в своих покоях, он много размышлял об этом и в конце концов заключил, что, когда они окажутся в городе, подходящая возможность сама приплывёт ему в руки.

– Доброе утро, Жорж. Готов пострелять по тарелочкам с Оклерами? – послышался громовой голос отца, входящего в столовую.

Гастон напрягся. Жоржа поблизости не было. Вероятно, отец увидел тёмный затылок Гастона и принял старшего сына за младшего. По рукам и ногам разлилось тепло, и, когда отец сел во главе стола, Гастон театрально поприветствовал его, подняв чашку с кофе.

– Это всего лишь я, отец.

Отец заморгал и чуть было не уронил свою чашку; чёрная жидкость выплеснулась на газету, которая аккуратно лежала на своём обычном месте.

– Что с... я хочу сказать... что ты сделал с...

– Всем доброе утро, – поздоровалась мать, входя в комнату в кричащем оранжево-белом платье и прерывая отцовский лепет.

К великому удовлетворению Гастона, Гвенаэль и Жорж шли следом за ней. Они все увидят его триумф.

– Сильвена! – почти прокричал отец. – Что ещё ты сделала с нашим сыном?

Мать резко обернулась и невежливо спросила:

– Как ты смеешь?

Это был самый грубый ответ, который она когда-либо позволяла себе в присутствии Гастона по отношению к мужу. Но когда она остановила взгляд на сыне, рот у неё комично раскрылся, потом закрылся и снова распахнулся, так что она стала похожа на карпа кои.

Гастон с улыбкой поднял подбородок и повернул голову так, чтобы она могла видеть локоны, вьющиеся по шее.

– Тебе нравится мой новый образ, мама?

Мать подскочила к нему:

– Ты покрасил волосы?

– Если ты хотел быть похожим на меня, стоило обратиться ко мне за помощью, Гас, – отпустил язвительную реплику Жорж, садясь рядом с братом.

Гвен с хмурым видом упала на стул напротив него.

– Ты украл у мамы краску? Если так, то ты явно переборщил.

– Да, Гас, твои волосы темнее дёгтя, – засмеялся Жорж.

Гастон вспыхнул от гнева и со стуком опустил на стол флакон с лосьоном.

– Я не красился! Я использовал это чертово зелье!

Мать, моргая как сова, уставилась на зелёную стеклянную бутылочку.

– Это от шамана Деека?

Гастон схватил флакон и впервые прочёл этикетку. Африканский целитель был вообще-то очень добрым и на вид опытным лекарем, хотя ни одно из его снадобий ничуть не помогало.

– Да, от шамана.

Мать опустилась на стул рядом с ним, чуть не прожигая глазами дыры в его черепе.

– Что такое? – спросил Гастон.

– Поразительно. – Мать медленно и широко улыбнулась, и черты её лица смягчились от искренней радости. – Выглядит превосходно.

Не знай Гастон её так хорошо, он бы не заметил расчётливости в её взгляде. Несомненно, она мысленно пересчитывала всех свободных невест в городе. Традиция диктовала, чтобы старший сын женился первым, так что замужество Гвен зависело от него, Гастона. Не то чтобы он намеревался в ближайшее время исполнять материнские желания в этом отношении, но, возможно, ему приличествовало позволить ей надеяться.

– Спасибо, теге.

– Вероятно, нам нужно пригласить... – начала она.

– Оставь парня в покое, – произнёс отец из-за газеты.

И все приступили к завтраку. Гастон не получил того восторга, на который рассчитывал, но это было только начало.

Гастон втянул носом свежий воздух, собрался с духом и обернулся к двум перепачканным сиротам. Исходящая от них вонь немытого тела и фекалий натолкнула его на мысль, что они спят в обнимку со свиньями. Мальчик и девочка подняли на него большие золотисто-карие глаза, почти одинаковые чумазые личики говорили о том, что оборванцы – брат и сестра. Но от того, что они смотрели на него как на спасителя, юношу прошиб пот.

Стоящая рядом Агата прочистила горло, недвусмысленно намекая, что пора приниматься за благодеяние.

Отказавшись от переодеваний и замысловатой маскировки, после завтрака Гастон направился в кухню и сообщил поварихе, что едет по делам в аббатство и ему требуется помощь горничной. Толстушка покраснела как свёкла, но не осмелилась противоречить молодому хозяину, когда он увёл Агату из моечной. Агги пыталась спорить с ним и говорила, что повариха накопит для неё посуду до потолка и заставит перемыть её до ужина.