Я не дам тебе упасть - Балнохи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Перед сном он зашёл к ней в спальню. Она крепко спала и к счастью не проснулась от вони исходящей от пьяного Кола. Он постаял над спящей Каллистой, провёл дрожащими руками по её волосам и лицу. С бокалам коньяка он уселся напротив неё и смотрел на Калли спящую в лунном свете. Кол допил свой алкоголь и ушёл в гостиную, спать на ужасно неудобном диване.
Проходили месяца. Кол дал слово, что сделает всё так, как должно было быть изначально. Он – врач, она – пациентка. И, это получилось, но только лишь на первый взгляд. Кол больше не нарушал личное пространство Калли, он вообще ни чего больше не нарушал. Возобновились каждодневные уроки, психологические тесты и разговоры. Но разговоры были не живые. В этих разговорах Кол был психиатром с блокнотом, а Калли сумасшедшей на кушетке. Он задавал вопросы, а она отвечала. И так, каждый день. Сейчас они не семья, они – соседи. Они были порознь весь день и только во время готовки еды или поедании её, они были вместе, но не очень-то общались. Они даже не смотрели друг на друга, а уж тем более не заглядывали друг другу в глаза. Теперь холод царил в доме. Нет тепла, любви, трепета, доброты, редкого баловства и ребячества. Что-то зарождалось ведь между ними? Я ведь прав? Ничто не проходит бесследно…
Но холод был только внешним. Электрические разряды блуждали между ними. За внешним равнодушием, скрывалась скука друг по другу. Они искоса, осторожно и не заметно наблюдали за друг другом. Каллиста любила смотреть на его крепкие руки и могучую спину. Да, и она сама теперь соглашалась, что ей не хватает былого Кола Майколсона. Она хотела спросить, что случилось? Почему, их отношения так резко изменились? Но, она боялась, ведь он такой непредсказуемый. Каллиста старалась везде ему угодить, думая, что это "растопит" его ледяное сердце. Но, не в этом малышка дело, его сердце перегоняет огонь. Кол по-настоящему страдал. Правда, от чего он страдал, понять не мог. Хотя и это тоже не правда, он отрицал причину своих страданий. Вот это правда. Он смотрел ей вслед, слушал её голос, слушал её шаги. Он дал ей волю, теперь Калли свободно может выходить из поместья в город, но не надолго и обязательно говорить куда она идёт. Но, волей своею Калли не пользовалась. По собственной воле она выходила лишь в сад при поместье, а в город она ходила лишь в магазин, по просьбе занятого Кола, который стал снова практиковать. Когда Калли уходила, Кол вставал у окна и провожал её взглядом. Он следил за временем и сильно волновался, когда она задерживалась. Никаких происшествий не было, даже Риккардо не приходил. Но, одна неприятность всё-таки случилась…
Как-то раз Калли пошла на рынок. Кол занял своё место около окна. Она стояла около прилавка с мясом, когда услышала грубый немецкий говор. Корзина выпала из её рук, и красные яблоки покатились по мостовой. Сердце её быстро забилось, дыхание ускорилось, а тело застыло на месте от страха. В её памяти, словно отрывки из кинолент восстали воспоминания о концлагере. К ноге одного из немцев подкатилось яблоко и он, увидев в нескольких метрах от себя красивую девушку, сгорбившуюся над прилавком, решил собрать упавшие плоды и подойти к ней. На плечо Калли упала чья-то холодная рука в кожаной перчатке. Она медленно обернулась и услышала рычание – немец сделал ей комплемент и поздоровался. Он оскалился и протянул ей яблоки. Она посмотрела в его карие глаза, и узнала его. Её глаза наполнились тихими слезами, фашист тоже её узнал и с крайне удивлённым выражением лица хотел ей что-то сказать, но не успел. Каллиста рванула бежать домой, к Колу, куда подальше от фрица. А, немец всё так же стоял у прилавка с красными яблоками.
Кол сидел у окна потягивая, бурбон, когда заметил Каллисту бегущую к дому. Он бросил куда-то в сторону бокал и побежал к ней на встречу. Они встретились на крыльце. Калли рыдающая, с растрёпанными волосами и грязным подолом платья вбежала в объятья Кола. Она вцепилась в него мёртвой хваткой и рыдала в его плечё, говоря что-то невнятное.
– Тише, тише, – шептал он. Кол спустился на колени, теперь они оба сидели, на крыльце дома обнявшись. – Успокойся, – он крепче обнял её и прикрыл глаза, вдыхая её запах. Люди проходили мимо и чуть ли не показывали пальцем на них, но Колу было всё равно, а Каллисте тем более.
– Там был фашист, – всё ещё рыдая, сказала Калли.
– Где?
– На рынке…
– Ты уверенна? – отстранив Калли и заглянув ей в глаза, прошептал Кол.
– Да. Он разговаривал так же, и он узнал меня, – немного успокоившись, прошептала она. Страх, вот что почувствовал Кол.
– Узнал? – прошептал он.
– Он был в концлагере. Он делал это вместе со всеми, – зарыдала Калли и снова прижалась к Колу. Странное дело, когда она прижималась к нему, чувствовала его тепло и прикосновения, она успокаивалась, приходила в себя. Кол сидел и смотрел на неё, гладил по голове.
– Что они делали? – Для чего он это спрашивает?
– Они брали свои… Э…штуки и трогали руками. Потом какая-то белая жидкость лилась на меня…
– Сколько тебе было лет?
– Святой Отец говорил, что десять. – Кол снова крепко-крепко её обнял и поцеловал в лоб.
– Всё хорошо. Он больше не появиться. Я рядом. Не бойся, – она обняла его и уснула. Он морфий, который растворил её боль.
…
Сочельник. Зима во Флоренции в этом году выдалась знатная, на сочельник пошёл снег. Для Калли он был первым, который она вообще видела в жизни. Она выбежала на улицу и стала бегать по лужайке, смеяться и ловить ртом снежинки, а Кол стоял у окна и любовался ею. Пока Калли радовалась снегу, Кол наряжал ёлку. Настроение у обоих было праздничное. Дом украшен, праздничная еда готовится, настроение присутствует, не хватает только тепла…
Часы пробили четыре часа. Каллиста и Кол запекали утку, когда в двери дома постучали…
– Вы кого-то ждёте? – спросила Калли. Кол отрицательно замотал головой и пошёл к двери. Из прихожей послышался смех и знакомые голоса, Калли их узнала, это были Никлаус и Ребекка. Она тут же побежала
