Футуриф. Токсичная честность. - Александр Розов

— Тут получается, что на полигоне Каргадос будет только небольшая охрана.

— Да, — сказал Торнтон, — по моим данным, всего два взвода: один — ППУ и один — ССБ.

— Странно… — Лун-Фен покачал головой, — …На такой важный объект надо бы ставить большую, сильную, хорошо обученную охрану.

— Хе-хе, — хмыкнул Торнтон, — ты китаец, а Сунь-Цзы, похоже, не читал. Парадокс.

— Ты говоришь про «Искусство войны»?

— Да, а про что же еще.

Возникла пауза. Потом китайский старшина грузчиков коротко кивнул.

— Я понял. Администрация сделает вид, что на Каргадосе нет ничего особенного.

— Не так глупо, — добавил Элам, — а то припрутся экологи всякие. Только я вот чего не понимаю: какой смысл во всей этой херне? Гипер-лайнер — ладно. Амбиции, все такое. Подводные сооружения — допустим, будущие рудники, дешевое сырье, деньги. Тогда плавучие реакторы тоже понятны. Но уж как-то слишком много работяг они нагнали. Кормить всех — лишняя трата денег. Или я что-то не понимаю?

— Ты что, Элам, вообще не в курсе проекта «Футуриф»? — спросил Хэнк.

— Ну…. — форман повертел пальцами в воздухе.

— Ясно, Элам. Ты не в курсе. И Лун-Фен, судя по взгляду, тоже не в курсе. Мне так и казалось. В общем, читайте, наслаждайтесь.

С этими словами, Хэнк Торнтон вытащил из кармашка на поясе дайверских шортов глянцевую книжку карманного формата и бросил на стол. На обложке значилось:

* Строго конфиденциально! *

* Только для действительных членов клуба «Обновленная Планета» *

* Проект ФУТУРИФ *

* До Апокалипсиса — 5000 дней. Таков прогноз Нобелевской федерации ученых *

* Что дальше? Как жить нам, нашим детям, нашим внукам и правнукам? *

* МЫ ЗНАЕМ ВЕРНЫЙ ОТВЕТ *

* Наш проект — это футуристический мир, отвечающий вашим желаниям *

* Мы создаем форпост Обновленной Планеты для тех, кто ее достоин *

Элам Митчелл почесал в затылке и произнес:

— Вот, кондомы! Кажется, я начинаю понимать.

— Давайте, читайте, в следующий раз обсудим, — сказал Хэнк, — а мне, наверное, пора. Чертовски не хочется вызывать подозрение у тех, кто следит за моей лодкой.

— Подожди еще минуту, — сказал Элам Митчелл, — ты умеешь тихо снимать часовых?

— Да. Это в стандарте фронтовой разведки, и на практике приходилось несколько раз.

— Очень в тему! — объявил Элам, — Теперь второй вопрос: как ты относишься к акулам?

— К акулам? — Хэнк Торнтон слегка удивился, — Ну, если мелкие, то нормально, в плане гастрономии. А крупные акулы бывают чертовски неприятны в общении. Только я не понимаю: с чего ты вдруг про это спросил?

— У меня, — пояснил Митчелл, — имеется план, как использовать то, что крупные акулы бывают чертовски неприятны в общении.

— Ну, черт! Ты что, Элам, хочешь сыграть в фальшивую акулу-людоеда?

— Ага. Давай сыграем вместе? Заодно посмотрим друг на друга в деле.

— Так, — сказал бывший лейтенант разведки, — идея богатая, но при следующей встрече требуется ее расписать до гаек и заклепок. А сейчас, ребята, мне точно пора.

*9. Провинциальное обаяние неаполитанской мафии

22 января, Италия, окрестности Неаполя

Риккардо Эспозито (для своих — Эрик) приходился троюродным племянником Стефано Рамазотти (для своих — дядя Стефо). По крайней мере, так поняла это Линда Вилворт. Выглядел Эрик неброско — чуть выше среднего роста, довольно крепкий круглолицый кареглазый брюнет, с нейтральным (не слишком волевым, но и не слишком мягким подбородком). В общем — парень, как парень — если бы не манеры. С первого момента знакомства (которое произошло час назад) Линда почувствовала себя Алисой в стране чудес, и не потому, что вокруг были особенные чудеса, а потому, что Эрик умел очень увлекательно рассказывать о самых, казалось бы, элементарных вещах.

Сначала Линда даже подумала, что он профессиональный тур-гид с артистическими и историко-лекционными талантами. В принципе, ясно, что дядя Стефо, располагающий множеством самых неожиданных связей в мире бизнеса южной Европы, мог бы найти такого гида, чтобы организовать мотоциклетную экскурсию для голландской подружки «кузины Ви». Кстати — да. Мотоциклетную. Ведь на 4-колесной машине, а тем более, на экскурсионном автобусе ко многим интересным точкам просто не проехать. И пробки — неописуемо-колоритные пробки Мусорной Столицы Европы (как называет Неаполь в недружественно-настроенной северо-европейской прессе). А мотоцикл (правда, ценой некоторого снижения комфорта), позволяет проскакивать почти где угодно.

Впрочем — Неаполь был лишь началом экскурсии, а дальше… Дальше склоны Везувия. Пообещав прекрасные виды на кратер, Эрик совершил тактическую ошибку — не учел капризов зимней погоды и, когда была достигнута уже километровая высота, внезапно пропало солнце. Не совсем пропало, а затянулось чем-то серым. Молодой неаполитанец остановил мотоцикл, поднял лицевой щиток шлема, и многозначительно произнес:

— Великие древние боги!

— Что — великие древние боги? — переспросила Линда.

— Великие древние боги, — пояснил Эрик, — вероятно, считают, что мы еще не оказали им достаточного уважения, так что кратер нам пока не покажут.

— М-м… А как надо оказать этим сердитым богам наше уважение?

— Надо, — ответил он, — зайти в местную таверну и выпить вина, сделанного из винограда, выросшего на склонах Везувия. Есть здесь недалеко таверна одного человека, его зовут Джузеппе, он друг хороших друзей дяди Стефо, в общем, поехали, пока нет дождя.

— А мы успеем до дождя? — спросила Линда, глядя на быстро чернеющее небо.

— Не успеем, — честно сказал он, — но, чем раньше поедем, тем меньше промокнем.

…И, правда — не успели. Таверну Джузеппе они увидели уже сквозь потоки ливня. Оба колеса их транспорта так и норовили застрять в той трясине, которой моментально стала боковая грунтовая дорога, но — крутящий момент движка «Testatretta» выручил, и они (мокрые с головы до ног, и покрытые брызгами глины) вкатились под широкий навес у дверей таверны. Вообще-то, как успела разглядеть Линда, эта таверна была лишь малой частью весьма значительной плантации винограда и фруктовых деревьев. По структуре плантация представляла собой несколько циклопических ступеней-террас, вырезанных, вероятно, очень давно, в склоне горы, и снабженных древними дренажными каналами, облицованными деревом, почерневшим от времени. Где-то на другом краю плантации виднелись сквозь пелену дождя, две старые виллы с хозяйственными постройками…

…А вот появился сам Джузеппе — пожилой крупный дядька, напоминающий ожившую винную бочку, очень веселящуюся оттого, что стала человеком.

— О! Хо! Это же Эрик, чтоб мне лопнуть! И где ты нашел такую красивую девушку?

— Привет, дядя Джузеппе, знакомься, это Ли, подружка кузины Ви.

— О! Хо! Тоже из Карибской Семьи, верно?

— Не совсем так, дядя Джузеппе, тут все сложнее.

— Сложнее? — переспросил бочкообразный неаполитанец, — Ну, конечно! У Карибской Семьи всегда все сложно. Это ж Америка, а у американцев принято все усложнять. Не смотри на меня так осуждающе, Эрик. Я не собираюсь совать нос в дела дона Стефо, конечно, если он меня не попросит. Ну, давайте, переодевайтесь, а я займусь столом. Кстати, как здоровье, Эрик? Что-то ты бледный. Дырки в шкуре беспокоят?

— Все нормально, дядя Джузеппе, просто городская жизнь…

— Понятно, — сказал хозяин таверны (и плантации), — ну, идите в комнату за гостиной, и найдите там в шкафу, что вам подходит по размеру. Потом мыть руки и за стол!

Если у Линды Вилворт были хоть какие-то сомнения насчет того, в какую компанию она попала с подачи Кэтти Бейкер (aka кузина Ви), то в течение дружеского обеда возникла кристальная ясность. Хотя, Линда (как уже отмечалось ранее) звезд с неба не хватала, ее скромных знаний (почерпнутых из TV-новостей и кино), хватило чтобы понять: семья Рамазотти — это часть разветвленного криминального сообщества провинции Кампания, известного, как «Camorra», или «неаполитанская мафия». Другой (более рассудительный) человек на месте Линды, наверное, держал бы эту догадку при себе, но она…

…Когда Джузеппе пошел смотреть футбол, оставил ее наедине с Эриком, спросила:

— Эрик, я правильно поняла, что ты троюродный племянник дона Стефо?

— В общем, мы родственники, — уклончиво ответил молодой гид, делая глоточек вина.

— И, — продолжила Линда, — ты тоже в мафии?

— Что ты говоришь, Ли! Мафия — это на Сицилии, а мы в Кампании.

— Хорошо, — она кивнула, — не мафия, а Каморра. Так это называется, я права?

— Ли, не верь газетным сплетням, — ответил Эрик, — организованная преступность, это изобретение журналистов. На самом деле, существуют просто разные отрасли бизнеса, разные взаимоотношения бизнеса с обществом, с муниципалитетами, со структурами государственной власти, и с прессой в разное время. Никакой бизнес не бывает совсем легальным, или совсем нелегальным. Природа и общество не содержат абсолютов.