Щит и Меч нашей Родины - Михаил Ходаренок

Вот еще одно интересное высказывание: «…что касается вопроса технологической и организационной совместимости систем ПРО России и США, то положительный ответ дан на него давно и нашими военными, и гражданскими специалистами…»

Фамилии этих специалистов, к сожалению, не приводятся. А хорошо бы их знать, что называется, в лицо. Ну да ладно. Лучше процитирую кое-что из тактико-технических характеристик системы противоракетной обороны Москвы и Центрального промышленного района А-35М, снятой с вооружения еще в 1990 году. Речь идет о системах синхронизации и передачи данных (не все «эксперты» знают, что без них никакая ПРО не заработает): «…центральный синхронизатор… представляет собой высокостабильный эталонный генератор, проверяемый по атомному и молекулярному стандартам частоты и предназначен для согласования во времени всех средств системы А-35М»; «…система АПД-35 должна обеспечивать не более одной ошибки при передаче 108 импульсов по любому из каналов связи (стволу)».

Всего несколько строк свидетельствуют об абсолютной уникальности наших разработок даже многолетней давности. Зарубежный «чемодан» поставить тут абсолютно негде. Проще с нуля приступить к конструированию новой системы.

России, разумеется, надо принимать участие в создании европейской противоракетной обороны. Но только на принципах, изложенных президентом РФ Дмитрием Медведевым на саммите в Лиссабоне. Однако при этом необходимо вкладываться в собственные разработки. Был бы слышен голос Москвы в ноябре 2010-го в португальской столице, если бы она не обладала единственной в мире боедежурящей системой ПРО А-135 и не располагала большим объемом наработок по перспективным системам ПРО? Ответ на этот вопрос очевиден.

Составляющие противоракетной ереси

Хочу начать с одного эпизода из относительно недавнего прошлого. Как-то раз генерал армии Иван Третьяк, к тому моменту уже не первый день стоявший во главе Войск ПВО, в довольно узком кругу офицеров и генералов главкомата произнес весьма примечательную фразу: «Только теперь, после трех лет моего пребывания в должности главнокомандующего Войсками ПВО я приближаюсь к пониманию глубинной сути сложнейших вопросов организации противовоздушной обороны страны и Вооруженных Сил».

Замечу, что это сказал военачальник, имевший за плечами опыт фронтовика Великой Отечественной, получивший первоклассное военное образование в Академии имени Фрунзе и Академии Генерального штаба, умудренный многими годами командования подразделениями и соединениями, оперативными и стратегическими объединениями. Зато ныне – в современной России – всяк, кому не лень, берется давать оценки и советы в важнейшей сфере защиты государства от нападения потенциального противника.

Коснусь двух подобных выступлений. Первое прозвучало со страниц очень уважаемой еженедельной газеты, второе увидело свет на сайте оппозиционного интернет-издания.

Не по должности полет

Например, генерал-майор запаса, заместитель начальника войсковой ПВО ВС РФ (2005–2009) Александр Тазехулахов в своей статье взял да и выдал, прямо-таки как из гранита отлил следующий пассаж:

«Учитывая, что создание системы воздушно-космической обороны (ВКО) или войск ВКО может оказаться самым заметным, дорогим и в то же время самым бессмысленным и бесполезным проектом, необходимо в очередной раз рассмотреть существующие проблемы и варианты решения этой сложной задачи».

Слог-то какой – «самым заметным, дорогим и в то же время самым бессмысленным и бесполезным проектом». Вот срезал, так срезал! Что подвигло генерал-майора запаса на столь хлесткие выражения – непонятно.

Правда, смущает одно обстоятельство: вопросами военного строительства в масштабе страны и Вооруженных Сил (а все аспекты будущего ВКО находятся именно на этом уровне – никак не ниже) Александр Александрович, занимая достаточно скромный пост в Минобороны, не ведал никогда. Равно как и не планировал применения войск (сил) на уровне стратегических операций.

Для тех, кто не знает: зенитная ракетная бригада – самое крупное соединение в войсковой ПВО. И кругозор большинства ее командиров – бригадный. Оперативно-тактический, оперативный и оперативно-стратегический уровень в организации противовоздушной обороны и боевого применения сил и средств для представителей войсковой ПВО во многом понятия объективно непостижимые.

Поэтому думается, от столь всеохватывающих обобщений и выводов товарищу Тазехулахову следовало бы воздержаться. Тут налицо, что называется, полет не по должности. Или генералу надо было хотя бы подкорректировать тон статьи, существенно смягчив категоричность оценок.

Впрочем, нельзя не обратить внимания и на это высказывание:

«Военным и невоенным экспертам понятно: без четкого представления масштаба и характера войн новых поколений, без собственной (а не натовской) стратегии их ведения невозможно придавать Вооруженным Силам соответствующий новый облик».

Как говорится, приехали. Даже не подозревал, сколь мудры и прозорливы наши аналитики, равно военные и невоенные. Значит, речь идет и о тех людях, кому по роду деятельности в прошлом и настоящем сам бог велел разбираться в вопросах оснащения, комплектования, подготовки армии и флота сегодня, завтра, в отдаленной перспективе, в функционировании и развитии военной организации государства. И о тех, кто знает, как и чем живут воинские коллективы, в основном с чужих слов (как правило, информация черпается из Всемирной паутины, электронных и печатных СМИ). Причем круг интересов последних нередко безгранично широк и чего ни коснись – везде они доки.

Кстати, неплохо было бы генералу Тазехулахову сообщить, когда мы руководствовались «натовской стратегией ведения» войны. Имеются ли подобные прецеденты вообще?

Вместе с тем, пользуясь случаем, приведу для примера выдержку из Оборонной стратегии США образца 90-х годов (формулировки, на мой взгляд, отнюдь не устарели и теперь, а в некоторых местах так не сразу и поймешь – то ли про нас это, то ли про них):

«…трудность, которую не могут обойти специалисты, занимающиеся планированием в оборонной области, заключается в том, что сегодня мы должны начинать создание вооруженных сил для противодействия настолько удаленным в будущее угрозам, что они не могут быть надежно спрогнозированы. События последних лет ясно продемонстрировали, насколько быстро и непредсказуемо могут измениться политические тенденции. Решения по вооруженным силам не могут основываться на базе краткосрочного планирования. Военный потенциал, который мы имеем сегодня и будем иметь в течение ближайших нескольких лет, во многом является результатом решений, принятых десять и более лет назад. Большинство из возможностей, от которых мы сейчас отказываемся, не могут быть быстро восстановлены, ожидаемые сокращения нанесут долговременный урон даже тому потенциалу, который мы сохраним…»

А нашим генералам подавай «четкое представление масштаба и характера войн новых поколений», а также «конкретные боевые задачи» (об этом Александр Тазехулахов говорит чуть ниже).

Существенные частности

Хотел бы отдельно остановиться на словах генерал-майора запаса из приведенной выше цитаты: «…без четкого представления масштаба и характера войн новых поколений, без собственной (а не натовской) стратегии их ведения…» Почему? Уж очень бросаются в глаза и режут слух подобные выражения. Генштабист так бы никогда не высказался – особенно в части «стратегии ведения войны».

Напомню классическое определение военной стратегии. Это система научных знаний о характере вооруженной борьбы в современных войнах, путях их предотвращения военно-техническими средствами, разработке требований к подготовке страны и ВС к отражению возможной агрессии, о способах и формах ведения войны в целом и военных действий стратегического масштаба, а также область практической деятельности политического руководства и высшего военного командования по предотвращению возможной войны, подготовке страны и ВС к войне и руководству ими при ведении военных действий с целью отражения нападения и разгрома агрессора.

То есть речь можно вести не о «стратегии ведения войны» (по генералу Тазехулахову), а «о способах и формах ведения войны в целом и военных действий стратегического масштаба».

А вооруженные силы государства должны быть способны вести военные действия любого характера и в любом масштабе – и это есть важнейшее доктринальное положение. Что же касается характера войны, так это, как известно, совокупность наиболее существенных характерных черт и показателей, раскрывающих ее социально-политическое и военно-техническое (стратегическое) содержание. И одному Богу известно, каким в следующей войне будет этот самый характер.