Царевна (не) удач - Натали Лансон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С этой стороной моей жизни вообще связаны одни комплексы. Помню, даже когда я в детском саду пела сольные песни на утренниках, папа вечно морщился. Впоследствии я обернула эту его реакцию себе на пользу — принималась вопить, бегая по дому, выводя его из себя, когда он мне что-то запрещал. Но, несмотря на комплексы, как в той шутке — «петь не умею, но очень люблю!», мне очень нравилось.
— И хорошо поёшь? — Прищурился дед, обозревая мою реакцию на собственное предложение.
— Не знаю. Меня устраивает.
— А это уже неплохо! — Подмигнул дед, наконец, понимая, отчего я посмеиваюсь. — Но распугивать посетителей не будем.
— Зато я знаю такие песни, которых вам ещё ни разу не доводилось слышать! — Буркнула, деланно надувшись.
— Да ладно! Я живу больше ста десяти лет. Бывал и в Оралиме, и в Царосе. Меня удивить сложно.
— Спорим!? На суточный ночлег?
— А давай! Если проиграешь, ты пойдёшь спать в сени к ворхам, а не я. Так-то у меня не ночлежка… ещё и бабку уговаривать на гостеприимный жест.
— Если у вас нет свободной комнаты, я могу с ворхами без всякого спора переночевать. Не в самом же стойле?
— Конечно, нет, — набычился Градок Тур. — В конюшне приличный диванчик стоит. И охранки на ночь я включу. Нечего мне девку трудолюбивую портить, кому ни попадя.
— А музыкальные инструменты у вас есть?
— Обижаешь. Конечно, есть. И клавишные, и струнные. А ты и играть-то умеешь?
— Немного.
— Тогда без спора договорились!
Ударив по рукам с деловитым троллем, весь оставшийся путь хмурилась, вспоминая аккорды. С фортепиано я давно дружбу забросила, хотя она у нас с ним была настоящей и по любви. Бокс как-то незаметно занял всё моё время, а теперь выходило, что своё хобби нельзя было бросать, даже вопреки папиным недовольствам.
Глава 24. Птица Сирин
«Настоящий музыкант,
как капля дождя в пустыне,
большая редкость!»
Двухэтажный дом с широким двором встретил нас кипящей суматохой.
— Градок! Чего так долго?! — Первой заметила нас пухленькая низкая женщина, у которой по краю скул красиво виднелась татуировка ветвистого дерева. — А это кто с тобой?
— Знакомься, Тиса, это Леся. Адептка из самого Оралима. Выбросило девочку порталом. Видать, ухажёра с соперницей не поделили?
Рабочие замерли, вглядываясь в меня, явно дожидаясь ответа… и какие же молодые тролли, мамочка моя родная, красивые! Не будь дурой, конечно, ответила честно:
— Всем здрасьте! Не. Не ухажёра… там и делить-то нечего. А вот отстоять честь принцессы перед драконом в юбке — это поинтересней будет.
— Шутница, — подмигнул дедушка, с хихиканьем спрыгивая с облучка, будто и не он недавно хвастался о своих ста десяти годах.
«Не поверил. А всё почему? Потому что правду сказала!»
— С драконами в юбках не сильно загибай. Вечером в таверне можно всякий люд встретить. Особенно под капюшоном.
— А говорили приличные клиенты… — тихо фыркнула себе под нос, начиная вспоминать, что я о драконах в принципе читала.
Ушастые тролли меня услышали и разразились таким громким смехом, что я первые секунды не могла понять — куда бежать-прятаться!
— Это точно. Выскочки только и знают, что брезгливо морщатся, — встрял в моё бормотание высокий и весьма красивый качок, снимающий с телеги сразу пять мешков поклажи.
«Ух ты ж… какие тут драконы?!? Я к этому разрыву шаблона ещё не привыкла, а уже тема о драконах пошла! Нафиг они нужны вообще, когда вокруг тебя ходят идеальные спортсмены в татуировках?!»
— Чего зависла, егоза? — Прикрикнул Градок, пока я на его работников капала слюной. — Идём внутрь. Хоть спор мы отменили, а больно не люблю, когда нос передо мной задирают.
— Не задирала я нос.
— «…я знаю такие песни, которых вам ещё ни разу не доводилось слышать!» Это я, что ли, сказал?
— Да, пожалуйста! Показывайте инструмент! — А вот теперь реально задрав нос, я переступила порог таверны.
Опрятненькое помещение, чем-то напоминающее салун из американского вестерна, готовили к приёму посетителей две молоденькие троллихи. Различать их я уже научилась по татушкам. У светленькой тролленции прямо на лбу был нарисован красивый цветочек, у второй — витиеватый узор на руках, как у парня, что хохотал во дворе громче всех.
— Проходи сюда, красота. — Дедушка остановился возле постамента, на котором стояли рядком музыкальные инструменты.
И тут я стушевалась.
Оно было здесь! Настоящее фортепиано!
Сердце гулко забилось в груди.
«Сколько я просила о таком папу… Как я завидовала соседской девчонке, когда ей купили новенькое фортепиано!»
«Зато в тот же день отец взял тебя на секцию! Не фиг жаловаться! — Проснулась совесть. — Как бы ты отбивалась от Банно, если бы не его стремление увлечь нас чем-нибудь другим, вместо этой свистопляски! Да и Элияр, если бы мы не наваляли ему в клубе, фиг нас потянул на Сорур! И прощай знания о других мирах!!!»
— И то верно, — шепнула тихо, открывая крышку пианино.
— Что? — Дедушка свёл брови в одну сплошную линию.
— Всё замечательно, — присев на прибитый к полу стул, глубоко вздохнула, прошлась три гаммы туда и обратно и облегчённо выдохнула. — Отличный инструмент.
— Васека, наш пианист, очень бережно относится к своему рабочему инструменту. Ты смотри… это… не сломай.
Подарив дедушке укоризненный взгляд, подняла кисть левой руки и прошлась пальчиками по моей любимой ре-мажорной тонике.
— Спою про любовь… просто не знаю, знаком ли вам этот язык.
— Пой. Не засмею, обещаю.
— Кхм-кхм… — прокашлявшись, на память начала вспоминать ноты любимой папиной песни «Така як ти» группы Святослава Вакарчука:
— Чи знаєш ти, як сильно душу б`є безжальний дощь?
Так ніби він завжди чекав лише мене.
А як болить зимовий спокій нашого вікна,
Ніжно пастельний, як твій улюблений Моне.
Така як ти буває раз на все життя і то із неба.
Така як ти —
Один лиш раз на все життя, не вистачає каяття,
Коли без тебе я…
Папа плакал, когда первый раз услышал её.
Помню, мы ехали тогда вместе с ним из школы. Папа остановил машину на обочине, некоторое время крепко сжимал руль, а потом вышел из «мерина», бросив мне, чтоб оставалась внутри. Именно тогда я поняла, что музыка способна с людьми творить такие вещи, какие ни одному удару не снились. А слова?
