Скрытая камера - Кирилл Казанцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но так получилось, что именно в это время фирме Старыгина срочно понадобились свободные деньги и директор метался по городу, перехватывая у знакомых сколько получится. А получалось маловато...
Он уже звонил Сумину, но тот лежал дома, болел. Это понятно – не мальчик... Обещал решить вопрос с деньгами сразу же, как выйдет на работу. И наверное, вышел. Вот только теперь он вообще "потерялся". Не отвечал ни домашний, ни сотовый. Сам тоже не звонил. В фирме секретарша медовым голоском сообщала, что начальника СБ сейчас на месте нет, но она будет рада передать ему ту информацию, которую собеседник сочтет нужным оставить.
Старыгин ничего не оставлял. Никакой информации. Кто она такая, эта секретарша?.. Два метра ног и смазливое личико при куриных мозгах. О чем с ней вообще можно говорить серьезному человеку? Тем более что это дело касается только их двоих – самого Старыгина и Сумина.
Все эти "непонятки" наводили отставного подполковника на нехорошие мысли. Да, он знал Сумина как порядочного и честного мужика. Но когда это было? Когда тот еще был на службе! А "гражданка"... Она зачастую портит людей. И известны случаи, когда недавний ревностный служака, оказавшись вне системы, превращается в обыкновенного мелкого пакостника. Старыгин очень не хотел думать плохо о своем знакомом, вот только происходящее очень напоминало классическую схему "кидалова"...
Поэтому оставался один вариант – встретиться если не с самим Суминым, то с его работодателем. И Старыгин отправился в офис ЗАО "Интеграл".
– Слушаю вас?.. – Ног было меньше двух метров. А в остальном Старыгин не ошибся – симпатичная мордашка в обрамлении блондинистых локонов, дежурная белозубая улыбка и полное отсутствие мысли во взоре.
– Как бы мне увидеть Федора Михайловича Сумина?.. – спросил Старыгин. Чувствовал он себя довольно неуютно и скованно. Не приходилось как-то раньше выступать в роли просителя, "бедного родственника".
– Вы знаете, Федора Михайловича сегодня нет, – ответила секретарша. В ее глазах появилась какая-то настороженность. Но этот факт остался Старыгиным не замечен – он с преувеличенным вниманием изучал пластиковые белоснежные панели стен приемной. – Возможно, он болен и находится дома. Или будет немного погодя.
– А генеральный директор здесь? На месте? – Виктор Борисович не особенно вежливо перебил секретаршу. Он начинал злиться, в первую очередь на себя, на эту свою неуверенность в собственной правоте.
– Иосиф Миронович... А кто вы и по какому вопросу? – Все же девочка не зря получала свою зарплату. Бдительно охраняла покой шефа.
Практически не задумываясь, что и зачем он делает, отработанным за долгие годы службы жестом Старыгин извлек из кармана пенсионное удостоверение, развернул его и приблизил к личику секретарши. Такой документ девочка видела впервые в жизни, поэтому первое, на что она обратила внимание, были слова: "Федеральная служба безопасности". Опустив глаза чуть ниже, секретарша прочитала следующее: "Подполковник Старыгин Виктор Борисович". Дальше она просто не смотрела – ей хватило и того, что она увидела. Испуганно пискнув – чекистов у нас в стране было принято бояться еще с 1917 года, – девушка предложила:
– Присядьте, пожалуйста! – и включила стоящий на ее столе селектор.
Старыгин не стал ей мешать. Присаживаться тоже не стал – просто отошел на пару шагов в сторону.
– Чего надо?.. – хриплый недовольный голос, донесшийся из динамика селектора, разлетелся по всей приемной.
– Иосиф Миронович, к вам господин из ФСБ... – покосившись в сторону Старыгина, сообщила секретарша.
В динамике послышалось какое-то сдавленное бульканье, вроде как человеку в кабинете кто-то наступил ногой на горло, полностью "перекрыв кислород". Потом тот же голос, в котором уже больше были слышны испуг и растерянность, переспросил:
– Откуда?!
– Из Федеральной службы безопасности, – раздельно повторила девушка. – Подполковник Старыгин Виктор Борисович...
Должность подполковника она не назвала. Не прочитала. Да и не могла прочитать – в той графе удостоверения, где обычно указывается должность владельца, стояло слово "резерв"...
4
Изя Ковалевич впервые в жизни почувствовал собственный возраст, тот груз лет, что он нес на своих плечах. Таким разбитым и потерянным в жизни он никогда не был. Даже тогда, когда над ним "прикалывались" отвязные урки в общей камере Красногорского СИЗО.
Вся его жизнь теперь была поделена на две далеко не равные части – до и после той роковой ночи на складах фирмы. И в этой, сегодняшней, второй половине, которая полностью зачеркнула период предыдущий, ничего хорошего не было. И быть не могло.
Иосиф Миронович не мог избавиться от ощущения, что рукоятка пистолета по-прежнему остается в его ладони. По ночам к нему приходили старые знакомые, люди, которых он подставил под пули отморозков Зуба. Молча смотрели на него черными провалами глазниц, резко выделяющимися на фоне бледных, залитых кровью лиц. Изя плакал, клялся, что, втягивая их в эту авантюру, он просто не знал, какая участь уготована им Мезенцевым. Просил понять, что, если бы не он, тогда бы его самого... А они молчали и смотрели... Ковалевич просыпался среди ночи с залитым слезами лицом. Он перестал высыпаться, постоянно чувствовал себя подавленным и разбитым, перестал обращать внимание на хорошенькую и безотказную во всех отношениях личную секретаршу Ирочку, начал задумываться о самоубийстве...
Не пьющий до этого генеральный директор теперь дня не мог провести без алкоголя. Пил по-страшному на работе, дома и в гостях, не задумываясь о последствиях, – надеялся утопить в коньяке собственные страхи и гложущее чувство вины...
В тот момент, когда сработал селектор, Иосиф Миронович как раз отправился в очередной, уже не первый в этот утренний час, поход к установленному в кабинете бару. Налил в хрустальный бокал добрую порцию хорошего армянского коньяка, подхватил ломтик заранее нарезанного Иркой лимона, выдохнул воздух, собираясь залпом, одним глотком выпить содержимое бокала... Селектор противно ныл, действуя на нервы, раздражая...
Ковалевич выругался и сильно припечатал бокал к полированной полке бара. Выплеснувшиеся янтарные капли на темной полировке смотрелись пролитой кровью.
Изя подошел к столу и, нажав на кнопку, коротко бросил:
– Чего надо?!
Полученный ответ ошеломил его настолько, что он поперхнулся. Тяжело рухнув в кресло, уронил на пол лимонный ломтик, который так и оставался в его пальцах.
"Все, пришли! – Охватившее Ковалевича чувство иначе как паникой назвать было нельзя. – Попал! ФСБ – это жопа!" Сразу же были забыты все мысли о самоубийстве. Иосиф Миронович вдруг дико захотел жить. Причем не в тюремной камере, а в своей уютной квартирке.
На какое-то мгновение генеральный директор все же сумел взять себя в руки. Отдышавшись, он уточнил у Иры, из какой организации посетитель. А вдруг он ослышался?
Ответ не обнадежил. Но только деваться было некуда, и Ковалевич сдавленно пробормотал:
– Приглашай... Не держи гостя в приемной...
Через несколько секунд неслышно отворилась дверь, и на пороге возник мужчина средних лет:
– Здравствуйте.
– Здра... Кхм... Здравствуйте... – пробормотал Ковалевич. Паника охватила его с новой, невиданной силой – вошедший в полной степени соответствовал представлению Ковалевича о чекистах. Худощав и подтянут, хороший костюм нейтральной расцветки, со вкусом подобранные сорочка и галстук, короткая прическа и... холодный взгляд умных серых глаз...
"Он все знает!" – Ковалевич суетливо выпростал свое тело из кресла и бросился навстречу гостю.
– Проходите... э-э-э...
– Виктор Борисович, – представился чекист, глядя Изе прямо в глаза, и полез было в нагрудный карман за удостоверением.
Ковалевич отгородился от него пухлыми ладошками:
– Что вы, что вы!.. Как же можно!.. Разве же я!..
Гость пожал плечами и вытянул руку из кармана, так и не достав удостоверение.
– Присаживайтесь!.. – Генеральный директор пододвинул чекисту кресло. – Чай, кофе?.. А может, чуть-чуть коньячку?.. Врачи в нашем возрасте рекомендуют, хи-хи!..
Ковалевич чувствовал, что несет какую-то чушь, но не мог остановиться – он смертельно боялся этого неулыбчивого незваного гостя. А тот на предложение выпить сделал короткий, но недвусмысленный жест – нет, не буду!
"Со мной не будет! – сообразил Ковалевич. – Я – подследственный! С такими не пьют..."
– Ну, уж от кофейку вы не откажетесь, ни под каким видом! – Изя всеми силами старался оттянуть начало неприятного для него разговора. Не обращая внимания на очередной протестующий жест пришельца, прижал кнопку селектора и потребовал:
– Ирина! Быстро кофе гостю! – Подобострастно заглянул в лицо Старыгина. – Одну секундочку, ладно?
– Мне хотелось бы с вами поговорить.
