Санклиты 2 и 3. Охотница. Ангел Губитель - Елена Амеличева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это не игры, Глеб. Это очень больно, вообще-то. – Голос предательски задрожал.
– Еще и слезы, конечно. Может, это и действовало на твоего драгоценного санклита. Но на брата – нет.
– Ты до сих пор не можешь мне его простить?
– А как это сделать? – он вскочил и начал мерить комнату широкими шагами. – Он до сих пор в тебе! Его кровь!
– Я ничего не могу с этим сделать.
– Согласен. Но выбор ты делаешь осознанно!
– Какой выбор?
– Какой? – брат завис надо мной. – Кому верить – вот какой! Каждый раз, когда я рассказывал тебе, как все было, ты пыталась найти в моих словах зацепку, чтобы оправдать эту тварь! Ты хотела верить ему, а не мне! И это продолжается! Что, я не прав?!
– Прав.
– Так какого… ты взываешь к моей совести? Такого ни одна братская любовь не выдержит!
– Саяна, хватит! – из ванной вышла Гуля. – Прекрати трепать Глебу нервы!
– Это касается только нас, Гуля! – не удержалась я.
– Для тебя – Гюле! – отчеканила женщина.
– Как скажешь. – Я устало вздохнула.
– Скажу вот что: пока ты на стороне этого демона, не будет тебе нашего прощения!
– Когда и в чем я успела так перед вами провиниться?
– Ты еще спрашиваешь? – потрясенно прошептала Гюле. – Ты любишь санклита! Он убил твоего нерожденного племянника, убил твоих родителей, воспользовался тобой, а ты все равно продолжаешь его любить! Что ты за человек?!
– У каждого своя правда.
– И в чем твоя?
– Горан не убивал вашего ребенка. Я была там и все видела. Он пощадил тебя, но ты шагнула с обрыва.
– Ты его еще и защищаешь! – она задохнулась от ненависти. – Немыслимо! Убирайся отсюда!
– Успокойся, уже ухожу. – Я поднялась, как в тумане дошла до двери и обернулась.
Гюле рыдала в объятиях Глеба. Мне удалось все окончательно испортить. Молодец, Саяна!
Глотая слезы, я вышла в коридор и ноги сами понесли к комнате Данилы. Позарез нужно было обнять хоть кого-то и выплакать обиду.
Его дверь была приоткрыта, но судя по голосам, которые доносились из-за нее, я и тут была лишней.
– Никогда не разрешу такое! Это сведет на нет все, чего мы достигли за несколько десятилетий!
Никогда не слышала, чтобы Юлия так кричала. Что случилось?
– Оно того стоит!
– Ты хоть можешь представить, Данила, что значит иметь такого врага, как Драган? Если она его Кара Господа, он тебя уничтожит за одно прикосновение к ней!
– Пусть попробует!
– С ума сошел?! Хочешь развязать войну?!
– Да, хочу! Давно пора!
– Пока я жива, этому не бывать!
Я едва успела отступить за угол, как Юлия грохнула дверью, вылетев из комнаты сына.
– Саяна? – она едва успела затормозить передо мной.
– Здравствуйте.
– Здравствуй.
Повисло тягостное молчание. Похоже, мы обе не знали, что сказать.
– Что ж… У меня много дел. – Нашлась директриса.
– Да, конечно.
Мы разошлись в разные стороны. Когда дробный перестук ее каблуков стих, я подошла к двери Данилы. Может, лучше уйти? И когда я уже начала разворачиваться к ней спиной, дверь открылась.
– Саяна? Что случилось? На тебе лица нет.
Черт. Мои губы предательски задрожали.
– Заходи.
– Доброе утро, – Данила улыбнулся.
– Утро? – я приподнялась на локтях.
Его комната. И кровать. На которой мы оба лежим.
Что и как?..
– Шучу. Ты проспала несколько часов. Не смотри так. Мне, как в кино, поклясться на Библии, что ничего не было?
– Шутник. Сколько времени?
– Ужин мы пропустили.
– Ого! Давно так не дрыхла! – я потянулась, изогнувшись, но поймала его жадный взгляд и остановилась.
Денек выдался тот еще! Окончательно все испортила с Глебом. Потом подслушала разговор Юлии с сыном. В конце концов, залила слезами и соплями Охотника, и с чувством выполненного долга вырубилась в его кровати. А ведь день еще не кончился!
Данила подошел к столу и вскоре по комнате поплыл аромат кофе. Он молча протянул мне чашку.
– Спасибо. – Я села в кровати и сделала маленький глоток. – За все спасибо.
– Не за что. Хочешь, поговорю с Глебом?
– Нет.
– Почему?
– Просто не надо.
– Если передумаешь, говори.
Его сотовый булькнул, оповещая об смс.
– Чуть не забыл. – Пробормотал он, возвращая телефон на место. – Сегодня День памяти павших.
– В смысле?
– Раз в году мы устраиваем церемонию поминовения Охотников, погибших в борьбе с санклитами, и других жертв этих упырей. Пойдешь?
Сердце вновь тоскливо заныло.
– Я не буду там лишней, с моей-то историей?
– Нет. Тебе тоже есть кого вспомнить. Имеешь полное право.
Что ж, он прав. Надоело чувствовать себя виноватой перед всем миром. Хватит. Если кому-то что-то не нравится, это их проблемы.
Мы вышли во двор, отстояли красивую церемонию с речами и запуском японских фонариков. Но на душе скребли кошки.
– Пойду поищу ребят, – сказала я Даниле. – Спасибо тебе за все.
– Подожди, пойду с тобой. – Он ушел в дом и вернулся через пару минут с пакетом в руках.
Позволив интуиции рулить, я свернула в коридор, ведущий в ту часть крыла, где сейчас шел ремонт, и не ошиблась, заметив отсветы десятков свечей. Язычки пламени заметались, будто пытаясь сбежать, когда мы, отогнув целлофановую занавеску, вошли в обжитой уголок.
Молодежь вздрогнула, увидев нас. Мальчишки сомкнули ряды, прикрыв спинами бутылки с водкой. Девчонки набычились, с укоризной глядя на меня.
– Спокойно. – Данила отодвинул нескольких парней и водрузил на импровизированный стол из кирпичей и досок свой пакет. – Перемирие. – Он достал несколько бутылок кагора, плошки с салатом, хлеб и фрукты. – Стаканчики-то хоть есть?
– Вот. – Таня, как самая смелая, протянула ему упаковку.
– Чего стоим? Наливайте, разбирайте закуску, давайте пошустрей.
Молодежь несмело потянулась к Даниле.
– Яблочко, что ты с ним сотворила?– прошептала Таня, сделав огромные глаза.
– Ничего.
– Научи этому ничего?
– Нечему учить.
– Это тебе. – Данила подошел к нам и протянул мне стаканчик кагора и салат. – Овощной, без мяса.
– Спасибо.
– Можно к
