Камень. Книга пятая (СИ) - Минин Станислав

— А мне-то что? — хмыкнул я. — Красивая девушка, ничего более.

— Мы так и поняли. — улыбались братья. — Ладно, мы до стриптиза, дождись нас. Не на такси же нам девах в особняк везти…

Я ничего не успел ответить, как братья решительно направились на выход из ВИПки. Мои Дворцовые при этом даже не дернулись, только Виктор сделал какой-то знак охране клуба, после чего те засуетились и пристроились вслед за Великими князьями.

Танцы Хачатурян и Демидовой не остались незамеченными нашими девушками, и когда они вернулись с танцпола, я «получил» по полной программе:

— В следующий раз пойдешь танцевать с нами! — заявила мне Юсупова. — Совершенно нельзя вас одних оставить!

— Вот-вот! — хмурилась Долгорукая.

— А ты куда смотрел? — Голицына высказывала претензии своему брату. — Витя, твоя девушка болеет, а ты все туда же? На чужих баб заглядываться?

Одна Гримальди спокойно сидела рядом с Петровым и смотрела на эти разборки с улыбкой.

Все эти претензии я пропустил мимо ушей, даже не подумав оправдываться, а вот неудобно мне стало только когда с непроницаемым лицом с дивана поднялась Аня Шереметьева:

— Устала я что-то, поеду домой… Всем пока!

Она повернулась и сделала пару шагов.

— Анька, подожди! Мы с тобой. — это поднялись Юсупова с Долгорукой.

Вслед за ними встали и Голицыны. Быстро со мной попрощавшись, все они направились на выход, а я с улыбкой повернулся к Андрею, Сашке и Кристине:

— Дорогие мои! Ценю вашу поддержку, но вам эти проблемы зачем? Еще потом что-нибудь скажут, мол, общую обструкцию Романова не поддержали. Кристина, Александра до особняка добросишь? А то мне еще братьев ждать.

— Довезу. — кивнула она и посмотрела на Долгорукого.

Тот вздохнул и встал:

— Да, Алексей… Воспитательные мероприятия наших девушек на тебя совершенно не действуют. А поведение Аньки… не бери в голову.

— Я так и поступлю, Андрей.

— И аккуратней с… — он мотнул головой в сторону соседнего столика.

— Понял, дружище. — кивнул я. — Разберемся.

Через минуту за столом я остался один и прикинул, что основная задача вечера мной выполнена — отец, дед и бабка будут явно недовольны моим легкомысленным поведением. Осталось только переждать очередную бурю монаршего гнева, а потом опять придумывать способы его вызова…

— Скучаете, Ваше Императорское Высочество?

На диван рядом со мной упала Демидова, и закинула ногу на ногу.

— Теперь нет, княжна. — изобразил я улыбку. — Повторюсь, можно просто Алексей и на ты.

— Хорошо, просто Алексей, скажи мне такую вещь. Поначалу я думала, что это охрана твоих сестер, а оказалось, что охраняют как раз тебя. А после множества слухов и видяшек в паутине у подавляющего большинства понимающих людей сложилось впечатление, что тебе охрана не нужна. Пыль подданым в глаза пускаешь? — улыбалась она.

— Что ты! — отмахнулся я. — Все эти слухи с видяшками полные враки, сварганенные Тайной канцелярией, а я, на самом деле, толком-то ничего и не могу. Даже в ваше Училище не пошел, чтоб Род не позорить бесталанностью, а поступил в гражданский ВУЗ. — пришлось изобразить тяжелый вздох. — Только ты теперь и знаешь мою тайну, княжна.

— Враки? — сделала она круглые глаза. — Тайна? Позволь тебе не поверить, просто Алексей. Это тебя так после выступления в Универе родичи наказывают? Меня вот именно так и наказывали. Ну… еще из дома не выпускали… Но ты, говорят, в собственном особняке проживаешь, тебя в нем не запереть.

— Это да. Что еще говорят?

— Много чего, просто Алексей. На войну, говорят, ты ездил, что у тебя сразу две любовницы. Короче, просто идол для подрастающей молодежи. Вон, — она чуть кивнула в сторону столика с курсантами, — эти молодые люди тоже романтизировали твой образ, пока я не обратила на тебя свое самое пристальное внимание, а сейчас зубами от ревности скрипят и готовы тебя на куски порвать.

— Обратила на меня внимание?

— Как и ты на меня, просто Алексей. — довольно улыбалась Демидова. — А на этих не обращай внимания, они тут так, в качестве нашей с Тамарой свиты.

— А я думал, что вы друзья. — я еле выдавил улыбку. — А как же Николай с Александром?

— Вот с ними мы друзья. — довольно жестким тоном ответила Демидова. — Хоть они нас с Тамарой не мечтают круглосуточно на кроватке голеньких разложить. Такая мотивация моих слов тебя устроит, просто Алексей?

Да… Какое неприкрытое потребительское отношение к окружающим!

— За честность спасибо. — хмыкнул я. — Тогда буду честен в ответ. Евгения, а поехали ко мне в особняк, очень мне хочется тебя разложить на своей кровати, аж зубы сводит.

Демидова несколько секунд меня оценивающе разглядывала, а потом улыбнулась:

— Лешенька, похоже, дружбы у нас с тобой не выйдет. Ты на это мне сейчас намекнул? Мол, дружбы между мужчиной и женщиной не бывает?

— Не намекнул, а сказал прямо. Так как, едешь?

— Ты на мне сначала женись, а потом и раскладывай сколько угодно. А пока тренируйся на своих любовницах, милый, я совсем не против.

— В любовь с первого взгляда ни за что не поверю, а вот в брак по расчету… Будущей Императрицей хочешь стать?

— Точно. — продолжала улыбаться она. — У меня и опыт соответствующий имеется. Знаешь, как меня в Екатеринбурге за глаза называли? Принцессой. Да и приданного за мной больше дадут, чем за всеми твоими подружками вместе взятыми, а уж как родичи мои такой партии обрадуются… Вот сегодня, как проснусь, сразу деду и позвоню, сообщу старику о появившемся женишке царских кровей. Ты чего нахмурился, милый? — Демидова пихнула меня в бок. — Неужели на мне жениться не хочешь?

— Не хочу. — скалился я.

— Вот всегда так! — деланно возмутилась она. — Те, кто меня замуж хочет взять, мне нафиг не сдались, а те, за кого хочу я, не берут! Лешенька, где справедливость, где эти краткие свидания на проходной училища, как у других курсантов, где шикарные букеты цветов, которыми будет завалена наша с Тамаркой комната в казарме? А эти милые бессмысленные переписки в телефоне с сердечками и поцелуйчиками? А звонки украдкой? Где это вся романтика, милый?

— Выбирай любого. — я мотнул головой в сторону курсантов.

— Там моих только три. — отмахнулась она. — Двое по Тамарке сохнут. Да и неинтересно мне с ними переписываться, не вызывают у меня присланные разбитые сердечки и поцелуйчики нужных эмоций. Как и цветы по любому поводу.

— Жалко тебя. — хмыкнул я. — На меня можешь не рассчитывать.

— Да поняла я уже, милый, но романтики мне хочется. Самую малость. Если я тебе иногда писать буду, ты же мой номер не заблокируешь? — как же Демидова была хороша с этим грустным выражением лица и прижатыми к груди руками.

— Заблокирую. — кивнул я. — Меня, Евгения, любовницы не поймут, если твои сообщения увидят.

— И их можно понять, милый! Я б тоже тебе глаза выцарапала, если узнала, что налево ходишь. Хотя… достойный подарок примирил бы меня с мыслью об измене. Ничего, Лешенька, я с других номеров тебе писать буду. — вздохнула она и продолжила без всякого перехода. — Милый, а как ты относишься к боям без правил?

— Ни разу не участвовал.

— А хочешь? — Демидова положила мне руку на колено.

— Честно говоря, нет. — я убрал ее руку. — Не думаю, что увижу что-то для себя новенькое.

— Это да… — протянула она, разглядывая меня. — Если верить слухам, ничего нового ты для себя действительно не увидишь. Но, тем не менее, завтра я тебя приглашаю к себе в поместье вместе с Николаем и Александром, они уже дали свое предварительное согласие, как раз перед тем, как по своему обыкновению попереться в стрип-бар да очередными бл@дями. Так как, милый? Сам дорогу до поместья найдешь, или мне за тобой заехать?

Только я хотел отказать, как вспомнил о моей мести родичам за Пафнутьева.

— Хорошо, Евгения, я подумаю.

— Называй меня Женечкой, милый, еще можешь называть всякими другими ласковыми именами. — она опять положила руку мне на колено. — И хватить уже компрометировать бедную девушку, Лешенька, пойдем уже к остальным, или ты по примеру братьев все-таки в стриптиз наведаешься?