Генерал-марш - Андрей Валентинов

– Так и сказано – «в расход»? – Голос интеллигента Достань Воробышка еле заметно дрогнул.

На лице Касимова проступила усмешка, не слишком приятная.

– Сказано: «самое решительное и беспощадное сражение». Если это выдача усиленных пайков, то уж извините за ошибку. Две цитаты также имеются из самого товарища Маркса – о том, что уничтожение христианства важнее даже самой пролетарской революции. А еще Луначарского наш Вождь припечатал: за богоискательство и за то, что колокола с иконами уничтожать не дает. Такая у нас, выходит, генеральная линия.

Ему не ответили, да и сам товарищ Касимов того явно не ждал. О чем спорить, если Вождь велит?

Глава Совнаркома был по-прежнему в Закавказье, но и о Столице не забывал, регулярно присылая письма для публикации в «Правде». Перекуривая на лестничной площадке, Ольга краем уха услыхала обрывок чужого разговора. Кто-то знающий пояснял, что далеко не все в Политбюро считают нужным такое печатать, но большинство не решается спорить с Вождем. «Вот вам и культ личности!» – заключил его собеседник.

Про «культ» в коридорах ЦК то и дело вспоминали, когда просто так, но порой и по делу.

– Был у меня хороший знакомый, товарищ Игнатишин, – вновь заговорил Василий. – Со странностями человек, но знающий. Он так говорил: церковь – вроде защитной системы в организме. Если эту систему уничтожить, организм либо погибнет, либо совсем другим станет. Выходит, не царская власть нам, коммунистам, помеха, не буржуазия, а сам народ. И когда комсомольцы на митингах про «нового человека» кричат, то не выдумка это, а чистая правда. Интересно только, каким человека нового задумали? То ли с жабрами, то ли с питанием от динамо-машины, то ли с винтиком в голове, чтобы с линией партии не спорил. Товарищ Игнатишин считал, что такое лишь чужак мог придумать – который не из нашего мира. А большевики лишь приказы его выполняют, кто от незнания, а кто из выгоды. Идеалист он был, Георгий Васильевич, Блаватскую читал, в Агартху с Шамбалой верил. Вот его за этот идеализм и упокоили навечно. Такая она, победа материализма в чистом виде.

5

Дождь шел уже третий день. Тяжелые тучи висели над Столицей, погружая город в зыбкий влажный сумрак. Лишь изредка проглядывало солнце, чтобы сразу же исчезнуть за серой пеленой. Жара никуда не исчезла, воздух струился паром, даже ночь не приносила прохлады. Маленький дворик Главной Крепости утонул в лужах. Авто, обычно стоящее под окнами, спрятали в гараж, и за окном осталось лишь серое скучное озерцо, покрытое неопрятными белыми пузырьками. С утра капало, но к полудню вновь полило в полную силу.

Разверзлись хляби…

Леонид, затушив папиросу в пустой консервной банке, последний раз взглянул в серое пространство за стеклом.

– Прочитали, товарищ Полунин?

– Сейчас, Леонид Семенович. Последняя страница осталась.

Одноногий комбатр пристроился в торце стола, весь уйдя в изучение машинописных листов. Товарищ Москвин невольно усмехнулся. Ага, интересно! Что значит целый месяц «стружку» перебирать!..

На комбатра Полунина руководитель Техгруппы имел особые виды. Парень был умен, точен, как трофейные швейцарские часы, а главное, прекрасно ладил с сослуживцами. Если Леониду придется уйти, группу должен возглавить не Василий Касимов, отчего-то полюбившийся настырному товарищу Лунину, а кто-то иной. Комбатр казался наилучшей кандидатурой, но товарищ Москвин не спешил, загружая сотрудника исключительно «стружкой». Тот терпел и работал. Такое рвение следовало поощрить.

– Прочитал! – рыжий артиллерист вскочил, ухватился за край стула. – Товарищ Москвин! Леонид Сергеевич! Это как раз по моей части. Разрешите приступить?

Документ касался нового противосамолетного орудия, которое военный наркомат отказывался брать на вооружение ввиду крайней дороговизны. Так рассудил загадочный и грозный КОСАТОРП и его начальник Трофимов, однако бумаги были отправлены не в архив, а прямиком в Техгруппу. Товарищ Троцкий мягко намекал на то, что положительный отзыв был бы совсем не лишним. Артиллерия, как это и прежде бывало, прогрызала дорогу политике.

– А справитесь? – улыбнулся руководитель Техгруппы.

Выслушав горячие уверения (рыжему явно надоело заниматься вечными двигателями), он сочувственно покачал головой:

– Рад бы вам поручить… А на кого «стружку» скинем? Кстати, как там эта новенькая, Ольга Зотова? Справляется?

Сегодняшняя «Правда» лежала на краю стола. Как только за комбатром закрылась дверь, Леонид, взяв пахнущей свежей типографской краской лист, положил перед собой. Предстояла встреча с товарищем Кимом, а значит, главную партийную газету следовало просмотреть. А вдруг секретарю ЦК захочется обсудить текущие новости?

Первая же страница удивила. Большие черные буквы вещали: «О грузинских нацменах и русских шовинистах». Вождь написал новое письмо. Товарищ Москвин, скользнув глазами по первому абзацу, где речь шла почему-то не о Грузии, а об Осетии, прикинул, отчего Предсовнаркома ударился в эпистолярный жанр, вместо того чтобы просто отдавать приказы. Или власть всесильного и почти что богоравного Вождя изрядно пошатнулась, или готовятся какие-то серьезные изменения, к которым должно приготовить паству. В любом случае, летнее спокойствие скоро кончится.

– Разрешите? – прозвучало с порога.

– Прошу, товарищ Зотова, – отозвался Леонид, откладывая газету. – Проходите, садитесь и курите.

Кавалерист-девица проследовала к столу, но садиться не спешила, равно как доставать папиросы. Вместо этого на зеленое сукно столешницы легла внушительного вида папка. Товарищ Москвин удивленно вздернул брови.

– Должок за мной, – хриплым голосом пояснила Ольга, не дожидаясь вопроса. – Подзадержалась слегка, но теперь готова доложить.

Леонид с некоторой опаской покосился на папку.

– Все-таки садитесь, товарищ Зотова. Я вас позвал, собственно, чтобы узнать, как вам работается… А почему – должок?

Девушка присела на стул, положила ладонь на желтый картон.

– Ничего работается. Хороший народ собрался, не хуже, чем у нас было. А должок потому, что отчет вовремя не сдала, поработать пришлось. Помните письмо по поводу Грааля?

Товарищ Москвин решил было, что ослышался, но быстро сообразил.

– Там, где резолюция, чтобы бред сразу к нам пересылать?

– Так точно. Читать они не умеют. Но и тот товарищ, что сигнализировал, тоже хорош. Вместо того чтобы сразу и по делу, начал про Грааль сказки рассказывать. А речь там о другом. Вам сейчас доложить или отчет оставить?

Леонид, достав из пачки папиросу, привычным движением смял мундштук гармошкой, пододвинул пепельницу.

– Уже напечатали? Давайте вначале взгляну.

Читал недолго. Папироса так и осталась лежать на столе рядом с зажигалкой. Рука легла на черную телефонную трубку:

– Товарища Кима, пожалуйста. Да, срочно!

– Итак, по мнению анонимного, но сознательного гражданина Граалей в мире сейчас имеется шесть единиц. Это он к тому пишет, чтобы мы казенные деньги зря не тратили и седьмой не искали. И так уже перебор.

– Шесть? – улыбнулся товарищ Ким, набивая трубку. – Давайте-ка память проверю. Венский Грааль – большое золотое блюдо; испанский, который в Валенсии, – каменная чаша; итальянский – чаша изумрудного стекла. И еще тот, что нашли пятнадцать лет назад в Антиохии Сирийской, – серебряный футляр с простой чашей без украшения внутри. Где он сейчас, сказать затрудняюсь.

Ольга взглянула на лежащий перед нею листок машинописи:

– Чаша из Антиохии сейчас в Париже, ее на аукцион хотят выставить. Вы, товарищ Ким, еще про два не сказали, которые из Англии. Если хотите, можете посмотреть, у меня вырезка из журнала имеется…

Одно из окон в кабинете секретаря ЦК было открыто настежь, но дым все равно стоял столбом. Курили все трое, сотрудники Техгруппы – папиросы, товарищ Ким же предпочитал трубку – роскошный английский «Bent». Пачка табака «Autumn Evening» лежала на столе рядом с перекидным календарем.

Гости сидели, хозяин кабинета стоял у окна.

– Это все к тому написано, – продолжила Зотова, – что какой-то товарищ с воображением ходит по инстанциям и народ смущает. Предлагает он поиски Грааля организовать, причем не где-нибудь, а в Крымреспублике, возле города Судака.

– Разумно! – товарищ Ким дернул шкиперской бородкой. – К пляжам поближе. Значит, нам советуют на провокации не поддаваться и денег на отдых в Судаке этому товарищу не отпускать? А, кстати, кто он, этот любитель пляжей?

– Фамилии в письме нет, – Зотова взяла следующий листок. – Видать, не хотел автор, чтобы доносчиком его посчитали. Не иначе, из интеллигентов, недаром подписаться побоялся. Однако намекает, причем достаточно ясно. Еще до революции этот неведомый дурил народ какой-то «лучистой энергией», а потом решил медиком стать и открыл новую болезнь – такую, что от одного названия помереть можно: «мерячение».