Мировой Ворон - Смит Э. Дж.

С герцогиней в город въехали Фэллон, сержант Омс, Аль–Хасим, брат Ланри и генерал Малаки Фрит вместе с четырьмя личными адъютантами — закаленными в боях Красными рыцарями с перевязанными для переговоров мечами. Разношерстная компания из рыцарей, предателей короны, священника, аристократки и… Аль–Хасима, кем бы он там ни был. Но кем бы он ни был, он держался настолько близко к Бронвин, насколько позволяла верховая езда.

Через северные ворота по узкой булыжной мостовой они попали на каменный внутренний двор, и над ними нависли стены внутренней крепости. Подъемный мост, ведущий в замок, вызвал поток воспоминаний о скучных неделях, когда Аль–Хасим лежал на колючей походной постели и жаловался Вереллиану на жизнь. С тех пор как Фэллон уехал из Канарна на север, город совсем перестал напоминать Тор Фунвейр. К гавани шли узкие извилистые улочки, плавно переходившие во внутренние дворики и небольшие сады. Канарн был теснее Тириса, гораздо чище Вейра и намного меньше, чем оба этих города. И в нем не чувствовалось ни следа принудительной набожности Арнона. В городе не развевались знамена Одного Бога, высилась только башня Мирового Ворона и новый памятник — скрещенные вместе длинный меч, листообразный доккальфарский клинок и топор. Город казался пустым, по улицам не бродили прохожие. И хотя из печных труб поднимался дым и ноздри Фэллона щекотали запахи свежего мяса и рыбы, жители не покидали своих домов.

По крайней мере, Бронвин и Ланри были счастливы вернуться домой. Герцогиня чуть не выпрыгнула из седла, а старый священник спешился так быстро, как позволили ему старые кости. Стражники — люди и восставшие из мертвых в светло–голубых плащах — окружили их, бросая ненавидящие взгляды на Красного генерала и его рыцарей.

— А я думал, это всего лишь слухи, — пробормотал сержант Омс, слегка кивнув в сторону восставших из мертвых.

— Никогда не видел их так близко, — отозвался Фэллон.

— Это вообще нормально? — спросил Омс.

Фрит, по всей видимости, нормальным такое положение вещей не считал. Он тыкал в нелюдей пальцем и, захлебываясь от негодования, бормотал что–то о ереси. Один из стражников — офицер, широкоплечий мужчина–человек с бледной кожей, — выступил вперед и наставил на генерала арбалет.

— Что–то не нравится, Красный? — спросил он с вызовом. — Скажи спасибо, что мы вообще пропустили вас через ворота!

— Аукер, это генерал Красного ордена Малаки Фрит, — представил его брат Ланри. — Так что тебе, по всей видимости, стоит быть с ним повежливее.

— Пошел он на хрен, — ответил Аукер. — Мы перед ним не отчитываемся. Ни сейчас, ни в будущем. Никогда.

Охранники Фрита угрожающе повернули к нему коней, но генерал взял себя в руки.

— Леди Бронвин, — произнес он, — если не принимать во внимание ваш выбор стражников… Позволите ли вы нам войти в город?

Она глубоко вздохнула и медленно окинула взглядом крыши Канарна. Фэллон мог себе представить, какой вихрь эмоций она сейчас переживает. Гибель брата, возвращение в родной город… должно быть, все это трудно выдержать.

— Аукер, я сама пригласила их, — произнесла она мягко. — Генерал Фрит, вы не можете им приказывать, но вы мой гость.

Рыцари мрачно посмотрели на стражу и крепче сжали рукояти мечей. Генерал кивком слегка успокоил их, но напряжение сохранялось.

— Это все еще город народа ро, — заметил генерал. — И я на него не нападал. Рыцари пришли сюда под началом кардинала Мобиуса и командующего Риллиона. Вместе со своей колдуньей. Теперь они все мертвы, и больше в той войне некого винить.

Но Бронвин уже не обращала на него внимания. Она отвернулась от всадников и обратилась к Аукеру:

— Как же хорошо снова вернуться домой! Этим людям нужно жилье и еда. Армия, вставшая лагерем на севере, останется в своем лагере. Если они посмеют приблизиться к городу, дайте им знать, что их тут не ждали. — Она опустила голову, а потом посмотрела на Ланри. — Лорд Бромви погиб. И когда я освоюсь, мы воздвигнем ему памятник.

Она направилась прочь от всадников к замку в сопровождении стражников, и из прибывших с ней вместе двинулся только Ланри. Бронвин дошла до подъемного моста и повернулась, встретившись взглядом с Фэллоном:

— Если у вас есть план, который вы хотели бы обсудить, сэр Фэллон из Лейта, я буду ждать вас в большом зале через четыре часа, когда вымоюсь и посплю. А с вами, генерал Фрит, нам нужно поговорить о субординации.

Новости о смерти Брома сделали обстановку еще более напряженной. Фэллон проснулся сразу после захода солнца, проспав всего два часа, и ему вдруг стало очень жаль жителей Канарна. Раньше он был прагматиком и пытался объяснить все происходящее следствием человеческой природы, но Бронвин и ее город не заслужили стольких бед.

Маленькая квадратная комнатка, продуваемая сквозняками, которую ему выделили, находилась рядом с большим залом, и Фэллон с трудом уснул и проснулся совершенно измученным от рыданий слуг и окриков сердитых стражников. Гордый народ Канарна оплакивал своего герцога. Никто не знал обстоятельств его гибели, ведь о ней говорила только Бронвин, но все верили леди Канарна — как она когда–то полностью поверила безумному фанатику ворона Финиусу. Но это было небольшим утешением для сотен опечаленных граждан, которые хотели знать подробности о смерти герцога Бромви.

— Он погиб быстро, — произнесла полупрозрачная тень Ториана, возникнув в углу комнаты. — Ему не было больно, он ощутил только мир и покой. И его жертва не осталась напрасной.

Фэллон застонал от острой головной боли.

— Где тебя носило?!

Полупрозрачный Ториан склонил голову. Через него была ясно видна стена, и Фэллон почти не мог различить мелкие детали его внешности, удавалось уловить только общие контуры: плащ, стальной нагрудник, длинный меч в ножнах. Он выглядел как Пурпурный священник, но бледно, невыразительно.

— Божественная энергия не бесконечна, — наконец произнес призрак. — Один Бог теряет свое влияние на этот мир. Потребовалось много усилий, чтобы снова предстать перед тобой. Барьеры между нашими мирами стали крепче, чем за все предыдущие эпохи.

Слова звучали глухо, невнятно, словно проходили сквозь многие слои одежды или пробивались через закрытые двери. Фэллон поднялся, уловив волны печали, исходящие от призрака.

— Мне кое–что от тебя нужно. Если Один Бог избрал меня, чтобы нести свою волю, он должен мне дать знак. Любой. Я не смогу вести людей в бой, если буду знать о грозящей нам неизбежной смерти.

— У нас есть возможные союзники, — задумчиво произнес Ториан. — С нами связался избранник Бритага. Он хочет собрать совет. Сила Мирового Ворона не угасла, и он предложил свою помощь народу ро. Возможно, этой силы окажется достаточно, чтобы должным образом обучить тебя и превратить в избранника, в котором нуждается Один Бог.

— И кто будет на совете? — спросил Фэллон. — Другие тени? Или избранники?

Ториан опустил взгляд, будто вспомнил о каком–то своем промахе.

— У каждого из Гигантов есть свой избранник. Помощь теней не требовалась на протяжении многих веков. Нас очень долго держали за пределами мира — возможно, это было неразумно, — и мы смогли вернуться совсем недавно. Похоже, Мировой Ворон хочет, чтобы мы объединились в борьбе против Мертвого Бога. И у его идеи есть преимущества.

Фэллон улыбнулся.

— Бритаг помог нам освободить короля и Южный Страж, что говорит в его пользу. А Финиус убил Мобиуса. Я считаю, это очень хорошее начало.

— Возможно, — пробормотал Ториан. — Если, конечно, Мировой Ворон не использует всю свою силу, чтобы подпитать своего друга Рованоко. Мы не примем помощь, которую придется вымаливать на коленях у Ледяного Гиганта.

— Война пришла на все земли людей. Возможно, пора забыть старые обиды. Если где–то сражаются другие избранники, они не меньше моего заслуживают всей силы, что боги могут им дать.

— Мы скорее узрим возрождение Мертвого Бога, чем пойдем против нашей природы!