Заблуждения юности - Барбара Картленд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В голосе ее звучало страстное участие, и граф растрогался.
Среди знакомых ему женщин не было ни одной, которая бы так глубоко печалилась о судьбе своих менее счастливых сестер.
И он стал смотреть другими глазами на лондонских проституток и с большим вниманием, чем прежде, читал сообщения в газетах о преступности. Многие его друзья чрезвычайно удивлялись, когда он заводил с ними серьезные разговоры на эту тему, цитируя целые абзацы из сообщений специальной комиссии.
— Мне кажется, Стэвертон, вам хватает женщин, чтобы заботиться еще об уличных пташках, — пошутил какой-то член парламента. Однако другие прислушивались к его словам, зная, что он пользуется авторитетом в палате лордов.
«Да, он, конечно, добр, — думала Петрина, — хотя ко мне не питает особого интереса. Да и с чего бы, если у него уже есть две такие соблазнительные, блестящие женщины!»
Влюбившись в графа, она думала только о нем, плохо спала и стала худеть. Эти перемены не укрылись от глаз вдовствующей герцогини.
— Наверное, хорошо, что светский сезон скоро закончится, — сказала она как-то. — Эти ночные бдения и бесконечные танцы лишат вас свежести, если не принять меры.
— Сезон скоро кончится, — повторила Петрина едва слышно.
Она недоумевала, что будет тогда делать и есть ли у графа какие-нибудь планы в отношении нее. Она боялась, что ее отвезут в деревню или даже в Харрогит, и не осмеливалась задавать вопросы.
Скоро она узнала, что, как только окончатся Аскотские скачки, принц-регент отправится в Брайтон и постепенно все богатые дома перестанут устраивать приемы, а их владельцы или последуют за его королевским высочеством, или же до осени удалятся в свои загородные усадьбы.
…Петрина спросила у мистера Ричардсона, кто будет обедать у графа в этот вечер, и секретарь показал ей список приглашенных. Их было всего двадцать, и возглавляли список, разумеется, принц-регент и леди Хартфорд, а следующее имя, которое бросилось Петрине в глаза, было имя леди Изольды.
Петрина отправилась с герцогиней на званый обед в Девоншир-Хаус, чувствуя себя Золушкой, которую не пригласили на бал.
Обед в Девоншир-Хаусе носил сугубо домашний характер, так что вернулись они рано и только поднялись по ступенькам портика, как дворецкий возвестил:
— Леди только что покинули столовую и направились в гостиную, а джентльмены все еще за столом.
— Ну, тогда мы незаметно проскользнем наверх, — ответила, улыбнувшись, герцогиня.
Она поцеловала Петрину в щечку и сказала:
— Спокойной ночи, дорогая. Не задерживайтесь и не ждите меня. Вы же знаете, как медленно я поднимаюсь по лестнице!
— Спокойной ночи, мэм, — ответила Петрина, приседая.
Герцогиня, опираясь на перила, стала неспешно подниматься со ступеньки на ступеньку. Петрина, подумав немного, сказала:
— В голубой гостиной есть книга, которую мне хотелось бы почитать. Я зайду за ней на минутку. — Она надеялась, что никого не встретит в гостиной, потому что этой комнатой никогда не пользовались по вечерам.
Петрина отыскала нужную ей книгу, а также захватила журнал, который начала читать еще днем, и уже собиралась уйти, как вдруг почувствовала неодолимое желание выйти на воздух. Она знала, что вряд ли скоро заснет, если ляжет в постель.
Последние два дня стояла сильная жара, так что Петрине даже пришлось прекратить верховые прогулки в парке. А сейчас ей так захотелось ощутить прикосновение ночной прохлады!
Она отложила взятые книги, откинула тяжелые шелковые занавеси, открыла французское окно и вышла на террасу.
Здесь она услышала женские голоса, доносившиеся из большой гостиной, а также мужской смех из столовой, окна которой тоже выходили в сад.
Петрина не стала прислушиваться, а скользнула вниз по ступенькам и не спеша, держась в тени, пошла по лужайке.
В саду было, как она и ожидала, тихо и прохладно. Яркий свет луны и звезд, сиявших в ночном небе, освещал дорожку, так что Петрина могла не бояться наступить на клумбу с цветами или наткнуться на кусты.
Девушка помнила, что в самом конце сада есть скамья, недалеко от калитки в стене, через которую они с графом вошли в ту ночь, когда она украла письма из дома сэра Мортимера.
Ей хотелось посидеть здесь и отдохнуть от преследовавших ее мыслей о прекрасной леди Изольде и блестящей Ивонне Буврэ. Она твердила себе, что есть много других предметов, достойных ее внимания, но ничего не могла с собой поделать. Она любила и, как женщины всех времен, хотела быть самой красивой и желанной для мужчины, которого любила.
Граф так умен, думала Петрина, она так невежественна, что, конечно, он находит ее во многих отношениях скучной.
Петрина скромно оценивала свои способности и была уверена, что леди Изольда, напротив, может умно, со знанием дела, рассуждать о политике, скачках и о других интересующих его вещах, а она, Петрина, по своей молодости, еще не скоро приобретет такие обширные познания.
«Но я постараюсь, — с яростным упорством сказала она про себя, — я постараюсь!»
Книга, которую она взяла в библиотеке и собиралась почитать в постели, была посвящена выведению различных пород лошадей, и в частности скаковых.
Петрина почти дошла до конца сада и уже искала в тени очертания скамьи, когда с удивлением заметила, что кто-то мелькнул и исчез в кустах.
Петрина замерла на месте.
— Кто здесь? — окликнула она.
Ответа не было.
— Я вас видела, — укоризненно сказала она, — так что прятаться незачем!
Она решила, что это кто-нибудь из слуг, а им не позволялось бывать в саду.
Петрина подошла к скамье, и ей показалось, что рядом в негустых кустах она видит фигуру.
— Выходите, — резко скомандовала она, — если не хотите, чтобы я позвала кого-нибудь из лакеев и вас вытащили силой!
Кусты раздвинулись, и вышел мужчина.
При свете луны она разглядела незнакомое лицо. Этот человек был не из Стэвертон-Хауса.
— Кто вы? — спросила Петрина. — И что здесь делаете?
— Я должен принести извинения.
— Вы понимаете, что это — частное владение и вход посторонним не разрешен?
— Да, и я сейчас же уйду.
Петрина неуверенно оглядела его и сказала:
— Если вы вор или взломщик, я не должна вам этого позволить!
— Клянусь, мисс Линдон, что у меня не было каких-либо дурных намерений.
— Вы меня знаете?
— Да.
— Но откуда и почему вы здесь очутились?
— Мне бы не хотелось отвечать на этот вопрос, но, уверяю вас, я не собираюсь причинять вам зла и, если желаете, сейчас же уйду.
— Кто вы? — спросила она опять.
