Невеста рыцаря - Эми Фетцер

— «Пендрагон» звучит очень официально и отчужденно, девочка моя. Ничего у нас не получится, если мы будем так враждебно относиться друг к другу.

Он не смотрел на нее и все же заметил, как она затаила дыхание, когда он коснулся ее подбородка, стирая с него следы копоти. Тогда он приподнял ее лицо.

Глаза ее были закрыты, и когда она подняла ресницы, Конналу вдруг стало трудно дышать.

— Шинид… — Тревога в ее взгляде отозвалась внезапной болью в сердце.

— Назвать тебя по имени — значит признать, что мы знакомы. — Это прозвучало глупо, даже она это почувствовала. Но все обстояло именно так. — И как я могу признать, что знаю тебя, если не доверяю тебе и не понимаю твоих намерений…

— Клянусь, в моих намерениях нет ничего бесчестного.

— Но они идут не от сердца. — Шинид не могла отвести от него глаз и внезапно почувствовала, что хочет попросить его о чем-то большем. О чем-то, что лежит за пределами его чувства долга. — Ты чтишь желания короля. Не свои, не он. А ведь страдать от последствий придется нам. Конналу нечего было возразить.

— Я знаю…

Шинид отступила на шаг.

— Этому не бывать!

Она свистом подозвала свою кобылу, вскочила на нее и кала. Коннал смотрел ей вслед. Он видел, как она осталась возле Монро. Как говорила с ним. Насколько он мог судить, Шинид и Монро спорили, и Монро с ней решительно не соглашался. Коннал решил выяснить, в чем дело. Но когда он подошел, то смог услышать только брошенные Шинид слова о том, что ее приказ надо выполнять. Не дождавшись ответа, она пустила кобылу вскачь в сторону замка. И поехала туда одна. Монро взглянул на Коннала так, будто хотел обвинить его в самом страшном преступлении. Коннал не стал допытываться, что имеет против него личный телохранитель Шинид. Ему и так было о чем подумать. Отчего Шинид продолжает отчаянно противиться их браку? Отчего для него самого так важно, чтобы она называла его по имени? И эти загадки были посерьезнее тайны местонахождения Святого Грааля.

Глава 7

Маршал Истон Уэстберри внимательно слушал отчет своего шпиона.

— Тебя никто не заметил? — Иней на шлеме солдата красноречиво говорил о том, что бедняга долго пробыл на морозе. — Разумеется, — сам ответил на свой вопрос маршал и одобрительно засмеялся. — В противном случае Пендрагон искромсал бы тебя на куски. — Чем шире и радостнее улыбался Уэстберри, тем бледнее и испуганнее становился солдат.

— Они оставили пятерых солдат охранять деревню, маршал.

— Передай всем, чтобы держались от деревни на расстоянии. Мне надо подумать, что делать дальше.

Солдат кивнул, покосившись на флягу с вином, стоящую на грубо сколоченном столе. Уэстберри прочистил горло, и солдат испуганно вскинул голову. Маршал никогда не предлагал воинам запасы из личных кладовых, и всем в гарнизоне это было известно.

— У нас хватит пищи, чтобы продержаться, покуда не улягутся страсти. Тем не менее, не будем препятствовать леди Шинид: пусть присылает еще. Она так наивна, эта барышня. Думает, что все в жизни делается по закону. Компенсации ей захотелось! — Уэстберри знал, что у кого сила, тот и прав. А сила была на его стороне. Этой дамочки он не боялся, другое дело — Пендрагон. Он-то тоже в закон не верил. И мог бы вполне осуществить угрозу. Сам назначить маршалу то наказание, какое, по его мнению, было бы справедливым. И казнить его именем короля.

Ричард Львиное Сердце доверял Пендрагону. Доверял так, как никому другому. Уже одно это было достаточным основанием, чтобы желать его смерти. Уэстберри усмехнулся, но ухмылка быстро сползла с его лица. Этот ирландский выродок был крепким орешком. Хотя и у него есть слабости. То, что он бросился помогать погорельцам, указывало не только на то, что он не вполне перековался в англичанина и помнил о своих корнях, но и выдавало в нем широкую натуру. И доброе сердце, в которое легко попасть.

Истону пока делать было нечего. Задержать их в Гленн-Эрим, насколько возможно, отсрочить бракосочетание леди Шинид и ирландского рыцаря — вот и все, чего хотел от него на данный момент принц Иоанн. Истон не задавался вопросом, зачем это нужно Иоанну. Лишенный земель и титула, он был сослан сюда в наказание и готов был пойти на все, лишь бы исчезнуть отсюда до наступления очередной ирландской зимы. На все, даже на дружбу с принцем Иоанном. Ричард сам виноват — пусть получит за то, что так с ним обошелся. И спрашивается, за что Истону так досталось? Ладно бы убил кого-нибудь, а то просто держал у себя в подвале девчонку.

Истон отпустил солдата и сердито рявкнул на него, приказав поскорее закрыть дверь, когда ветер ворвался в помещение. Дождавшись ухода воина, Уэстберри протянул к огню зябшие руки и, выпростав из-под мехового полога ноги, пошевелил над огнем заледеневшими пальцами.

Богом забытая дыра эта Ирландия. Ничего, кроме снега и холода. И проклятых язычников. Волосы вдруг зашевелись у него на затылке. Ему показалось, будто кто-то смеется над ним за его спиной. Уэстберри обернулся, но никого не увидел. «Проклятые язычники, — пробормотал он, нащупав под плащом нож, — и рыжие ведьмы».

«Что-то в их отношениях изменилось», — раздумывал Рэймонд, привязывая мешки к седлу. Все вокруг были заняты сборами. Рыцари проверяли доспехи, пажи и оруженосцы грузили повозки.

— Ты видишь? — многозначительно кивнув в сторону Коннала, спросил Рэймонд жену.

— Такое трудно не заметить, и смею заверить, не нам одним. — Фиона задержала взгляд на молодых. Сэр Гейлерон и Брейнор стояли чуть позади Коннала. С ними был и этот страшный индиец. Эти трое во главе с Конналом неусыпно заботились о безопасности замка, хотя люди Шинид были ребятами не робкого десятка и вполне справлялись с возложенной на них задачей. Коннал и его солдаты распоряжались в замке слишком уж по-хозяйски, но Фиону беспокоило не это. Ей не нравилось, как Коннал смотрит на ее дочь. Нет, в том, как он смотрел на нее, не было ничего дурного, но и хорошего тоже было мало. Что было в его взгляде? Сожаление? Или надежда?

Фиона подошла к мужу поближе.

— Ты думаешь, мы поступаем мудро, предоставляя их самим себе? — прошептала она.

— Они уже не дети, дорогая, и я верю, что Шинид и Коннал сами разберутся в своих чувствах.

— Тебе по-прежнему кажется, что она примет его предложение?

Рэймонд тяжело вздохнул и снова проверил подпругу, хоть в этом не было нужды. Он коснулся сумы у пояса, в которой лежал так и не подписанный брачный договор.

— Я не могу давить на нее, Фиона. Как можем мы ее заставлять?

Фиона опустила глаза. Ее терзало чувство вины. Видя, как страдает жена, Рэймонд взял ее за плечи и заглянул в глаза.