Сбой системы - Нуждин Андрей

– Да, точно! В общем, когда я выглянул, увидел, как на твоих бутерах сидит объятая голубым свечением тварь и уминает их, прямо за обе щеки уписывает!

– Так, а менее художественно можно? – Инженер посмотрел на то, что осталось от приготовленной роботом еды, и вновь стал разглядывать пятно.

– В общем, морок, когда жрет, превращается в мелкую хрень, вроде голого бурундука. Вот я на него и кинулся, чтоб тот не успел вернуться в обычное состояние. А он сияние потушил, чтоб не демаскировало, да как начал сновать тут по всему полу! Хорошо, ты подтянулся: струхнул засранец, не смог сбежать.

– Блин, дружище, и зачем я тебе нужен? С таким словарным запасом ты сам можешь любого торговца заболтать.

– Это я при тебе такой, с посторонними теряюсь. Ну, остальное ты видел. Так что теперь энциклопедия Зоны пополнится новым абзацем, и это поможет сталкерам в борьбе с мутантами.

– Круто. Только пиши попроще, чтоб мужикам понятно было. Ладно, не злись, ты молодец. Такую тварь забил! Он бы до нас в конце концов добрался.

– Спасибо! Все, дуй в туалет, а я гляну, что там на улице происходит. Может, Всплеск уже кончился, так мы дальше пойдем.

– Не кончился он. Давай садись, обождем. Только свет не выключай, лады?

– А ты откуда знаешь?

– Дурик, у тебя же к Сети доступ есть. Раз сообщений о том, что Всплеск прошел, не было, значит, еще идет.

Через час аномальный сброс энергии иссяк, стихия перестала бесноваться, уродуя все живое, что не успело спрятаться. Напарники собрали вещи и вышли вон из схрона, обойдя валяющуюся на дороге обглоданную кем-то ворону.

За приоткрытой дверью царила тишина. В полной темноте из дыры в потолке возникло голубое сияние. Искрящий клубок, шурша разрядами, «вытек» наружу и издал похожий на отрыжку звук.

Морок подплыл к матрасам. Мокрое пятно со следами умерщвленной Электроником твари тут же исчезло, зато останки еды обернулись целыми и невредимыми бутербродами.

В тишине бункера раздался счастливый детский смех, перешедший в негромкое чавканье.

Глава 8

Жизнь на Флоре превратилась в кошмар. Раньше такое можно было сказать разве что о «дикой» территории с ее аномалиями и многочисленными мутантами вне надежных стен городка ученых Института исследования Зоны, теперь же в самом Институте воцарилась атмосфера, в которой стало совершенно невозможно работать.

Залесский занял должность исполняющего обязанности главы ИИЗ, но по сути подмял под себя весь Институт. Его «ассистенты» совались чуть ли не в душевые и туалеты, всюду устанавливая строгий надзор над возможными бунтовщиками. Обстановка нагнеталась умело, ученыши ощущали себя «под колпаком» и испытывали постоянное психологическое давление, хотя никаких репрессий к ним не применялось. Бунтовать никто не решался.

Постепенно молодые ученые перестали рваться в Зону, поток энтузиастов иссяк. Находившиеся на Флоре младшие научники тоже не дожидались окончания контрактов: всеми правдами и неправдами они сбегали за Периметр.

Евгений Сергеевич, радевший за науку, давно переступил через себя и горячо призывал новое руководство изменить сложившуюся ситуацию. Он убеждал, что без «притока умов» невозможно продолжать открытые проекты, важные исследования останавливаются или вовсе прекращаются. А налаженные каналы со сталкерами и группировками оборвались на такой ноте, что для их восстановления теперь пришлось бы постараться не в пример больше, чем в начале, когда Институт только-только заработал на аномальной территории под названием «Зона Питер».

Все впустую. Залесский разговаривал снисходительно, туманно объяснял свою позицию. На деле же Генрих Трифонович придерживался выработанной им стратегии, заключавшейся в том, чтобы убрать из института большинство преданных науке людей, которые могли бы в будущем помешать ему обогащаться за счет ИИЗ.

Всевозможные гранты и субсидии, выделяемые Институту, обещали безбедную жизнь даже при условии, что нужно будет делиться с могущественными покровителями Залесского. Но основной доход обещала контрабанда артефактов и прочих аномальных штуковин. А грантов новый директор в ближайшем будущем ожидал из совсем других источников…

Почти с открытия Зоны бессчетное множество заграничных заказчиков бесполезно обивало пороги Министерства обороны, официально или скрытно предлагая наладить «сотрудничество», под коим подразумевалось перенаправление поставок предметов с нужными свойствами в другие державы. Ответом была большущая фига. И это заставляло иностранцев искать иные пути, создавать иные возможности.

Нет, конечно, кое-что утекало сквозь сжатый военный кулак, зато и наказание коррупционерам грозило вполне «аномальное», не халява какая-нибудь. Несколько высоких чинов лишились свободы навсегда, а у одного даже семья переехала вслед за арестантом в глухую деревушку, потеряв все, что было нажито нечестным трудом их кормильца.

Что до преступающих закон мелких сошек, так их честные сослуживцы предпочитали не сажать на шею государства. Корми еще недоумков, обихаживай в какой-нибудь колонии. А то, глядишь, и сбежит в очередную недружественную страну, для которой добывал нужный им хабар. Зачем, если есть аномалии и процент потерь личного состава? Что случается в «огнеплюе» – остается в «огнеплюе». Или в «плотеломке», «верчушке», «грозовике». Вор не обязательно должен сидеть в тюрьме.

Каждый неглупый человек понимал, для чего иностранцам артефакты. И каждый не хотел потом умирать от неизвестного, но очень эффективного оружия. Пусть под радужным флагом ходят, а не изучают свойства разноцветных даров аномалий.

К счастью, все, что находили в Зоне, за ее пределами утрачивало свою необычность, оставалась сущая мелочь, крохи былых аномальных проявлений, да только береженого боги берегут. Потому и работал Институт, изучал артефакты в их родных условиях, редко вывозя за Периметр. В общем, шиш что доставалось этим иностранцам. И такое положение дел им очень не нравилось.

Генрих Трифонович тоже не был глупым, поэтому и затеял всю эту круговерть со сменой руководителя лакомого Института. Давно мог бы уже развернуться, вот только время шло, «ассистенты» во главе с Кельвином рыли фонящую землю, но «Сталкер-2» бесследно исчез, будто реально канул в одну из «подлянок» Зоны. Приходилось сдерживать свои аппетиты да тянуть резину, кормя выстроившихся в очередь инопокупателей «завтраками».

Залесский не унывал. Он гнул свою линию и всячески саботировал присутствие в Зоне ученых, осуществляя разработанные совместно с правительствами других стран планы по замене отечественных умов иностранными. Все чаще на территории ИИЗ появлялись личности, которых было принято в приличных кругах именовать темными. Вояки таких повыбивали или вымели за Периметр множество, а они все не кончались. Этот факт ускорил бегство ученых из родного Института. Залесский окончательно сделал его своей личной вотчиной.

В первое время «ассистенты» во главе с Кельвином четко следовали договоренности между ними и нанимателем. Наемники реализовывали план, при этом их мало интересовало место, куда они попали. Из-за отсутствия толковых инструкторов-сталкеров в первую неделю бойцы потеряли троих людей. Один плохо освоил наставления об аномалиях, двое других думали, что оружие поможет им отбиться от любого противника. Мимик и жихарь утащили добытое мясо в свои норы. Полученные уроки вынудили команду Кельвина быть осторожнее.

Происходящее с ИИЗ все меньше нравилось командиру наемников, бывшему полковнику Вооруженных сил РФ; дальнейший прогресс операции грозил большими потерями личного состава, а растущие слухи о вмешательстве иностранцев Кельвина вообще не устраивали. Однако наемник решил не торопиться с выводами.

После приключений, пережитых по дороге к Яслям, напарники наконец добрались до Заповедника. В благословенном покое сравнительно безопасной части Зоны и завершился их путь. Два друга стояли перед лабазом Торгованыча.