Линия жизни. Как я отделился от России - Карл Густав Маннергейм

Я отправился за границу, чтобы повидаться со своими английскими и французскими друзьями. В Лондоне я встретил многих людей, которые во времена моего регентства словами и делами содействовали возрождению Финляндии. Было отчетливо видно, что широкие общественные и некоторые правительственные круги начали понимать ту реальную угрозу, которую нес в себе большевизм. Официальные круги, настроенные подчеркнуто антибольшевистски, представлял военный министр Уинстон Черчилль. Я рассказал министру о своих впечатлениях, о революции в России и раскрыл перед ним истинную картину нашей освободительной войны.

В Париже я посетил маршала Фоша, который принял меня очень сердечно. Он полностью осознавал угрозу большевизма и темпераментно высказал свое мнение:

– Если речь идет о борьбе с большевиками, вы, финны, всегда можете положиться на меня!

Во время бесед с самыми значительными государственными и военными деятелями в Лондоне и Париже я пришел к выводу, что страны-победительницы гораздо серьезнее стали относиться к русскому вопросу. Большое количество военного снаряжения было передано Польше и белым русским армиям. В Лондоне был открыт дополнительный кредит для генерала Деникина в один миллион фунтов стерлингов.

Военная ситуация в России оставалась неясной. Сведения из Сибири и других районов страны были неполными и противоречивыми. Уже в течение длительного времени русские белые армии испытывали сильный натиск красных на всех фронтах. Более благоприятная обстановка складывалась на Юге, где войска генерала Деникина несколько недель назад приблизились к Москве на 350 километров. Несмотря на то что русские белые армии являли собой значительную силу, им необходимо было предоставить дополнительную помощь из-за границы. В Париже казалось, что тех поставок, которые имели место, было вполне достаточно, особенно если принять во внимание успешное наступление поляков на Украине и в Белоруссии. Мысль о создании единого широкого фронта против большевиков витала в воздухе. Финляндии надо было учитывать тот факт, что поражения русских белых войск заметно смягчили отношение их командования к вопросу о признании нашей независимости.

Я считал, что Финляндия, так же как и Польша, не имела причин оставаться в стороне от общей борьбы против большевиков. Участие в военных действиях, которые для Финляндии могли бы ограничиться захватом Петрограда, создавало предпосылки для прихода в России к власти твердого и здравомыслящего правительства, и такая «услуга» стала бы основой для будущих дружеских отношений. Если сосед, который долго жил под гнетом России, был готов оказать ей рыцарскую помощь, это могло считаться высоким поступком.

Я был твердо убежден, что до тех пор, пока правительство большевиков остается у власти, ситуация в России чревата опасными последствиями для всего мира, в первую очередь для Финляндии: чума, идущая с востока, могла оказаться заразительной. Нельзя было терять ни минуты. Я уже достаточно насмотрелся на то, какие методы применялись в России. Неудержимый террор вкупе с обещаниями лучшего будущего мог окончательно сломить сопротивление народа России – это было лишь вопросом времени.

28 октября 1919 года я отправил из Парижа телеграмму президенту Стольбергу, в которой заявил, что Финляндии необходимо принять участие в воссоздании России. Этим обращением я надеялся, с одной стороны, оказать влияние на общественное мнение, а с другой – заставить правительство высказаться по этой проблеме:

«Господин президент! В тот момент, когда народ Финляндии стоит перед решениями, которые определят его будущее, я считаю своей патриотической обязанностью публично высказать твердое убеждение, к которому я пришел, тщательно изучив реальную ситуацию и общественное мнение в Париже и Лондоне. Развитие событий, по всей видимости, последний раз дает нашему народу возможность принять участие в решающем сражении против самой жестокой деспотии, какую только знал мир. Относительно малыми силами мы сможем обезопасить нашу свободу, обеспечить нашей молодой республике спокойное и счастливое будущее и доказать всему миру суверенитет государства Финляндии, что отвечает общим европейским интересам.

Никто из политиков не сомневается, что поражение советской власти только вопрос времени. Все европейское общество уверено, что судьба Петрограда находится в руках Финляндии. Освобождение Петрограда – это не чисто финско-русский вопрос, это всемирный вопрос окончательного мира. Если Петроград будет захвачен без нашей помощи, перед всем миром встанет проблема создания будущих отношений между нашей страной и ее восточным соседом… Если белые войска, сражающиеся сейчас под Петроградом, будут разбиты, то в этом окажемся виноватыми мы. Уже сейчас раздаются голоса, что Финляндия избежала вторжения большевиков только за счет того, что русские белые армии ведут бои далеко на юге и востоке.

Главнокомандующий Вооружёнными силами Юга России генерал-лейтенант Антон Иванович Деникин в танковых частях своей армии, 1919 год

Советское правительство знает, что сейчас армия Финляндии может решить судьбу Петрограда. Но если это правительство окрепнет, оно, без всякого сомнения, направит против нас свою гегемонию. Заключение мира с большевиками поставит нас в один с ними ряд в глазах мировой общественности и не даст ничего, кроме ложных надежд на будущее. Если мы предоставим русским белым силам оружие и военное снаряжение, которое мы добыли с таким трудом, это лишь ослабит обороноспособность страны. И это произойдет в то самое время, когда мы должны быть готовы всеми силами защищать наши права. Но если вместо этого мы сами примем участие в военных действиях, то получим гарантии, что наш голос будет услышан в международном сообществе, и тем самым мы предопределим нашему народу прочное и уважительное международное положение.

Взгляды всего мира обращены на нас, и все друзья Финляндии беспокойно спрашивают: сможем ли мы, считающие себя свободным народом, внести свой вклад в достижение мира в Европе? Спрашивают: сможет ли наш народ, который год назад, будучи на грани поражения, просил их о помощи, отказать им в той просьбе, с которой они обратились к нам сейчас? Те решения, которые будут приняты в ближайшее время, покажут, сможет ли будущий мир обвинить наш героический народ в том, что он трусливо отказался от обязанности, которой требуют интересы всего человечества и забота о его собственном благе».

Мое письмо было по-разному принято в Финляндии. Совершенно ясно, что я и не ожидал понимания от той части народа, которая во время освободительной войны была на другой стороне. Однако некоторые общественные круги, которые ранее отрицательно относились к антибольшевистской деятельности, теперь имели другую точку зрения на сложившуюся ситуацию, и это было важным фактором.