Божий суд - Санин Евгений

— Ай, воевода!

— Эдаким устам

— Да мед бы пить!

— Хоть горько мажет —

Да сладко есть!

— Тихо вы там!

— Послушаем, что князь нам скажет...

Мономах

(решительно вставая)

Я не нарушу мирный договор!

Пока я князь, то это — в моей воле.

Всё, Ратибор, закончен разговор!

И никого я не держу здесь боле!

Тронный зал. Все освещено. Темным пятном выделяется лишь окно, за которым — ночь. Мономах продолжает сидеть за столом один.

Мономах

Как будто мои мысли прочитал,

И тайные желания проведал...

Сказал про то, о чем я не мечтал,

Что сам себе — и то всё не поведал!

Ах, Ратибор, ах, Ратибор!

Послал же Бог мне воеводу:

Затеяв этот разговор,

Он взбаламутил всё, как воду...

Мономах встает и подойдя к окну, всматривается в него...

Мономах

Вот и зима берет разбег...

А это что там так кружится?

(всматриваясь)

Последний лист на первый снег,

С березы сорванный, ложится!

(после молчания, задумчиво)

Кружит, кружит последняя листва...

А может, это не листва, а годы?

И вскоре, по законам естества,

Настанет время зимней непогоды?..

Оплачут меня горестно дожди,

Завоет вьюга, наметая замять...

И этот крест, что на моей груди,

Земля наденет — обо мне на память!..

А что потом?

Мономах смотрит на летописца, но тот делает вид, что старательно пишет.

Мономах

Меня, с одним крестом,

Что нынче, дышит, любит и страдает

Не за вчера иль завтра... что потом

За этот день навеки ожидает?

Мономах смотрит на летописца, но тот по-прежнему молчит.

Мономах

Допустим, клятву не нарушу.

Уедут ханы. А потом?

Я успокою свою душу,

Но загорится все кругом!

Нарушу клятву — загорится

Тогда уже моя душа...

Дать свято ханам удалиться,

Или своих спасать, греша?..

Мономах начинает ходить по гриднице.

Мономах

И так не хорошо, и этак худо...

Как ни крути, выходит все равно:

Нет — я убийца. Да — иуда.

И третьего ответа не дано!

Полсотни битв, а то и боле,

Провел, но нет страшней — сего!

Там все понятно в чистом поле.

А тут неясно ничего!

(размышляя вслух)

Как берега, не знающие встреч,

Как стороны различные монеты, —

Всё в жизни — обоюдоострый меч,

И все мы им безжалостно задеты!

В полной тишине слышится тихая грустная песня.

Мономах идет на звук, открывает дверь и знаком подзывает гридня.

Мономах

Поешь?

Г р и д е н ь

(виновато)

Пою! Прости, князь, иногда...

Спать хочешь — очень укрепляет!

Мономах

(желчно)

И я бы тоже пел — только всегда!

Да княжий сан не позволяет...

Г р и д е н ь

А если вслух не передать

Того, что в сердце, то, быть может,

Петь про себя?

Мономах

(делая вид, что не понимает)

О! Про меня, видать,

Теперь такие песни сложат!..

Мономах снова идет к окну, но на полпути останавливается и подзывает гридня.

Мономах

Что наши люди сообщают?

Г р и д е н ь

Что ханы, хоть и врозь...

(осекается)

Мономах

(невесело усмехаясь)

Пой, пой!

Г р и д е н ь

Но одинаково вещают...

Прости, смеются над тобой,

Занять твой терем обещают,

И наше всё забрать с собой!

Мономах

Что Ратибор?

Г р и д е н ь

Со стен не сходит —

Следит, что делает их рать!

Мономах

И что же?

Г р и д е н ь

Словно тени бродит

И, видно, скоро ляжет спать.

Мономах

Иди! Нет, стой! А... тут, что люди —

От стариков до отрочат?

Небось, весь дом, как улей — в гуде?

Хулят? Жалеют?

Г р и д е н ь

Нет. Молчат...

Мономах отпускает гридня и обращается к летописцу.

Мономах

И ты молчишь?

Л е т о п и с е ц

(не переставая писать)

Я? Никогда!

Мономах

Молчишь, и вижу — осуждаешь!

(властно, указывая на трон)

Поди сюда и сядь — туда!

Ну как? Что чувствуешь? Желаешь?

Летописец послушно откладывает перо и садится на трон.

Л е т о п и с е ц

Хороший стул — удобно и просторно...

Конечно, не чета он моему,

Но думаю, что если сесть повторно —

Привыкнуть в жизни можно ко всему!

Мономах

На этом, как ты говоришь, удобном,

Просторном «стуле» думают о том,

Что лучше бы сидеть на месте лобном,

Уже под занесенным топором!

И я сейчас, в смятении великом,

Решенье должен принимать один!

Один! Один!..

(показывая на икону Спаса Нерукотворного)

Вот перед этим ликом...

Я — князь и раб!.. Слуга и господин...

(подходя к летописцу)

А может, правда вызвать воеводу

И сделать красным этот первый снег,

Чтобы потом его всему народу

Не окропить в предательский набег?

Л е т о п и с е ц

То как еще сказать...

Мономах

Как? Только прямо!

Л е т о п и с е ц

А криво, князь мой, я и не смогу!

Мое перо, ты знаешь сам, упрямо

И пишет только ровную строку!

Мономах

Не в правилах моих, ты это знаешь,

Просить кого-то дважды, но спрошу:

Ты... вызов воеводы — понимаешь?

Скажи, я жду...

Летописец возвращается на свое место и отыскивает в рукописи нужную строку.

Л е т о п и с е ц

Сначала устрашу!

Твой внук...

Мономах

Мстислава первенец?

Л е т о п и с е ц

Неважно!

То будет много-много лет потом...

Воюя много, честно и отважно,

Однажды примирится со врагом.

Мономах

С Олегом?

Л е т о п и с е ц

Нет! Его уже не будет...

А князь тот поцелует крест тогда,

Да скоро свою клятву позабудет,

И завоюет внука города!

(показывая издалека развернутый свиток)

Твой внук посла отправил, чтоб напомнил!

И, хоть без должной чести был прием,

Посол все, как положено, исполнил,

Но князь был тверд в решении своем.

Сказал, что он не видит в том кручины —

Ведь крест, он засмеялся, был так мал...

И в тот же день, без видимой причины,

Здоровый, сильный — бездыханным пал...

(сворачивая свиток)

Вот как порой наказывает клятва

Тех, кто нарушил свой завет...

Каков посев — такая жатва!

Ну, как тебе такой ответ?

Мономах

Да, устрашил!

Л е т о п и с е ц

Теперь о добром будем.

Как говорят — кто ранил, исцелит!

Такого нет греха, который людям

Господь за покаянье не простит!

Мономах

Да, ранил и спасительным бальзамом

Помазал рану. Только зря учил:

Для самого себя ведь в главном самом

Ответа я, увы, не получил!

И есть ли он — единственный на свете,

Надежный, как удар мечом, ответ,

Который разрешит сомненья эти?

Быть может, есть. Да времени уж нет!

(отходя от летописца)

Как нитка мысль: свяжу — и тут же рвется!

И снова я вяжу ее, спеша!

О, как моя душа сейчас мятется!

Постой, я говорю — душа... Душа?!

(радостно)

Архиепископ — вот кто мне поможет!

Дана им власть вязать и разрешать

Здесь, на земле, все то, что после может

Небесному в итоге помешать!

Мономах хлопает в ладоши, и появляется гридень.

Мономах

А... ты — опять? Все не дождешься смены?

Терпи! Все нынче терпят на Руси!

Сходи к владыке...

(в ответ на встревоженный взгляд охранника)

Да не стащат стены!

И если он не спит, то пригласи!

Гридень мнется, но убегает.

Мономах

Ну вот и все... На сердце полегчало.

Я должен получить теперь ответ

И положить какое-то начало,

Пока не положил его рассвет!

Владыка — старец, знаю верно.

Ему чужда и ложь, и лесть,

И он сейчас нелицемерно

Ответит мне все так, как есть...

Дверь отворяется. Входит архиепископ. Мономах подходит к нему и, слегка склоняя голову, подставляет ладони под благословение.

Мономах

Благослови, владыко!

Архиепископ привычно начинает осенять князя крестным знамением, но вдруг рука его приостанавливается.

А р х и е п и с к о п

И на что же

Мне, князь, сейчас тебя благословлять:

Идешь ли ты еще на свое ложе

Или встаешь, чтоб дело исправлять?

Мономах

Что сон? Одно лишь времени лишенье!

Его я после смерти утолю!..

Благослови... на верное решенье!

А р х и е п и с к о п

(благословляя)

Ну что ж, на это я благословлю!

Мономах

Святый владыко, как мне быть?

Не медли, я молю, с ответом!

Душу спасти иль погубить,

Других людей сгубив при этом?

А р х и е п и с к о п

Молился я в ночной тиши,

Была тиха моя молитва...

Хотя... для мира и души

Молитва — это тоже битва!

Мономах

Да-да, конечно, но сейчас

Не время для бесед духовных.

Сейчас возможность есть у нас

Русь от врагов избавить кровных!

А р х и е п и с к о п

(показывая большую серебряную монету)

Вот, посмотри-ка на монету,

Что к нам завез купец-араб.

Когда-то тетрадрахму эту

Послушно изготовил раб.

Потом она пошла по миру:

Эллада, Персия, Тунис,

Где, поклоняясь, как кумиру,

Ей торговали и клялись...

Смотри: над профилем Афины