Гамбит старого генерала - Я. Таляка

— Да, пожалуйста, — ответила она, хотя не особенно любила сладкое. — За победу?

— За нашу победу! — они отсалютовали друг другу чашками с шоколадом, и тут чародей добавил, между прочим. — Да, похоже, вот и он.

Волшебник принял на ладонь уже знакомого Марисабель полупрозрачного эльфа в камуфляже, с легким стрекотом соткавшимся из воздуха прямо между ними.

— Экстренный доклад, — пискнул эльф.

— Говори, — разрешил волшебник, подмигивая лейтенанту. Мол, вот то о чем я как раз говорил.

— Нарушение границы, сектор семнадцать-биси, — отрапортовал флазн

— Кто?

— Люди. Много. С железом.

Волшебник отпустил «пограничника» и допил шоколад.

— Ну, вот, — сказал он, поднимаясь. Марисабель тоже вскочила. — Пора нам на него посмотреть. Вы со мной?

Одно из двух, либо действительно ничего из ряда вон выходящего не происходило, либо у мага стальная выдержка — в его голосе не наблюдалось ни единой нотки волнения.

— Разумеется, — выдавила улыбочку Марисабель. — Ведь я ваш советник.

Она думала что сейчас им предстоит «прогулка» в Парк, однако на разведку они отправились, не вниз, к выходу, а вверх, на башню. Навидавшаяся, за последние часы всякого, девушка решила, что и слежка за противником будет чем-то особенным. Она не ошиблась.

Чародей провел ее до какой-то тесной комнатушки с плотно зашторенными окнами. Здесь, предложив Марисабель удобное кресло, д'Аранж попросил ее немного подождать и не отвлекать, пока он занят приготовлениями.

Вот это уже было серьезно, и девушка искренне порадовалась. До сих пор его тон, когда пренебрежительно-шутливый, когда подчеркнуто светский, невольно умалял впечатление от смысла слов… наводил на размышления, о какой-то театральности всего происходящего. Теперь все изменилось и лейтенанту, привыкшей к общению с военными, такой подход был гораздо ближе. Доверительное обращение, но с жестким акцентом на деталях, обсуждения не допускающих. Сразу видно, человек занят делом, возможно опасным.

Вид испарины на лбу, стоявшего с закрытыми глазами чародея, действительно наводил на очень нехорошие мысли, похоже что ему сейчас приходилось нелегко. Хотелось окликнуть, убедиться все ли в порядке. Однако, справедливо рассудив, что раз велели сидеть и не мешать, значит надо сидеть и не мешать, Марисабель закусила губу, и продолжала тихо ждать. Наконец все кончилось. Волшебник, враз вернувшись к прежнему, снисходительно добродушному состоянию, жестом указал куда-то вперед.

— Готово.

Прямо перед ними загорелась маленькая, но яркая точка. Померцала, словно не решаясь на большее, но, уже через минуту полыхнула, будто солнце… выбросила, по диагоналям, четыре протуберанца. Почти ослепленная, Марисабель невольно отпрянула, повернув голову и едва успела заметить, что лучи эти не прямые. Странным образом искривившись, они обхватили пространство, в котором оказались заключены маг и его гостья, нырнули «разведчикам» за спины и сошлись снова. На миг точка их пересечения вспыхнула не слабее звезды-прародительницы, а потом, стремительно угасая, втянула в себя сияние лучей. В комнате, несмотря на дополнительный источник света, заметно потемнело.

Девушке даже показалось, что лучи эти уже и не лучи, а вполне материальные объекты (например, толстая расплющенная проволока), тянувшиеся, огибая их от полюса света к полюсу тьмы. Примерно на треть они были яркими полосами, потом их сияние быстро угасало и, последняя треть из пыльно-серых лент становилась угольной черными жгутами, сплетающимися в непроглядный клубок.

Впереди же, яркая точка, набравшись сил, стала расти, растягиваясь в светящийся правильный параллелепипед, распятый на этих лучах. Что примечательно, лучи то были изогнуты, а квадрат получался плоским, он словно приближался, сминая «проволочный» каркас породившей его сферы. Однако ближе не становился, просто рос. Марисабель догадалась, что это все какой-то оптический обман и неожиданно успокоилась. Игра света и тьмы даже показалась ей забавной, а когда квадрат достиг своего максимального размера, и по его поверхности побежал калейдоскоп разноцветных полос и всполохов, лейтенант едва удержалась от восторженных аплодисментов, так это все было красиво.

Впрочем, продолжалось это буйство красок совсем недолго, считанные секунды. Потом наступило затишье, когда цветные пятна, ритмично подрагивая, сползались, выстраиваясь в определенном порядке, и, как Марисабель скоро поняла, складываясь в картину.

На картине появился лес, только это было не статичное изображение леса, а подвижная картинка. Офицер Гранде видела каждый яркий, подрагивающий, листик, каждую веточку, волнуемую ветром. А потом лес раздался в стороны, и она увидела всадников в полной походной амуниции и со знакомой эмблемой на плащах у некоторых. Солдаты Сорганазеллы.

— Эскорт смерти, — хрипло проговорила Марисабель, узнавая боевое формирование врага. — Очень опасны. Все как один сумасшедшие мясники и садисты. (Эскорт смерти — элитное подразделение коммандос Сорганазеллы. Формально, за все время их действия в кампании против Коргадола и некоторых других городов-полисов, ни разу не были побеждены. Однако малоизвестен тот факт, что, вместе с тем, они ни разу толком и не побеждали, поскольку от встреч с регулярными вражескими войсками уклонялись. Излюбленной их тактикой были рейды по коммуникациям противника — другими словами, разбой на большой дороге. Примечание переводчика.)

Фигурки воинов были маленькими, но все равно очень грозными. Суровые, обветренные лица, жесткие рты, резкие движения сильных, уверенных в себе и не знающих пощады, людей. Звука не было, но девушка прекрасно представила их гортанные выкрики, храп множества коней, свирепые команды сержантов.

Их было так много, что колонна растянулась и в пределы экрана попала лишь некоторая их часть, д'Аранжу даже пришлось что-то делать, чтобы изображение повернулось под более выгодным углом, но и в этом случае вся армия в кадр не влезла. Тогда параллелепипед-экран словно бы пролетел вдоль строя воинов от самых первых до замыкающих. Пролетел быстро — Марисабель не успела всех сосчитать, но по примерным оценкам выходило где-то около сотни клинков. А ведь она видела еще не всех. В сложившихся обстоятельствах настоящий форс-мажор, непреодолимая сила, почти стихия. Словно взбесившаяся река, прорвавшая плотину и несущаяся к домику одинокого колдуна.

— Ого, — чуть слышно пробормотал д'Аранж. Должно быть, и мага посетило сходное ощущение, потому что выглядел он в этот момент довольно ошарашено. — Сколько же их здесь?