Очерки истории российской внешней разведки. Том 1 - Евгений Примаков

А Беневени действительно уже собирался в обратный путь. Да хан Бухары не отпускал его. Томительно тянулись дни, и однажды к Беневени зашел бухарский посол, с которым они проделали долгий путь из Петербурга через Тегеран в Бухару. За время путешествия; насыщенного множеством событий, у них сложились добрые отношения, которые бухарец, однако, тщательно скрывал от окружающих. Работа Беневени с послом не прошла даром. И бухарец сообщил, что скоро ему будет дано разрешение уехать из Бухары, но в дороге будет предпринята попытка уничтожить посольство.

Вскоре, получив от хана разрешение на отъезд, русское посольство отправилось в путь. Кровавой резни удалось избежать. Сам Беневени воспринял попытку разделаться с посольством как стремление восточных властелинов не выпускать из своих владений носителей секретов о них и их землях. В Хиве, которую не могло миновать русское посольство, Беневени пришлось также испытать на себе и восточное гостеприимство, и коварство. 17 сентября 1725 г. Флорио Беневени и его посольство наконец прибыли в Астрахань.

Так закончилась опасная и длительная эпопея российского посланника, разведчика Флорио Беневени. Собранные им сведения о положении в Бухарском и Хивинском ханствах, о нравах и обычаях проживавших там народов значительно расширили представление, сложившееся в Петербурге о государствах Средней Азии. Беневени подтвердил стремление Персии и в какой-то степени и Турции оказывать влияние на эти мусульманские государства. Но главное, что удалось установить Беневени, это зарождавшийся интерес Бухары и Хивы к России и первые, еще неустойчивые намерения пойти на установление межгосударственных отношений.

Что касается дальнейшей судьбы Беневени, то по возвращении в Петербург он был назначен на работу в Коллегию иностранных дел. Его большой личный опыт и хорошее знание Востока позволили ему успешно осуществлять руководство одним из отделов Коллегии — так называемой экспедицией «турецкого и других языков».

13. Первый министр государыни

Времена раздоров и неустойчивости во внутренней политике России после смерти Петра заметно сказались на ее международных связях и авторитете. Западные послы в Петербурге, не считаясь ни с чем, стали вести бесконечные, бесцеремонные интриги, которые, случалось, заканчивались отстранением от власти царствующих особ и неугодных правительственных чиновников. Так, французский посол Шетарди, стремясь. ослабить засилье немцев при русском дворе (Бирон, Миних, Остерман) и укрепить там влияние Франции, активно содействовал возведению на престол опальной дочери Петра Елизаветы, которая при воцарении сначала оказывала ему всяческие знаки внимания. Однако вскоре наметилось сближение России с Австрией, и Шетарди снова принялся за тайные интриги, в результате которых был выдворен из страны.

В этом калейдоскопе часто меняющихся внешнеполитических ориентиров российское правительство действовало нерешительно. Только в Швеции, где велась бесконечная борьба аристократии с королевской властью, внешнеполитическая служба Петербурга активно прикладывала в те годы «свою руку». Тратились большие суммы для создания среди шведской знати «русской партии» в противовес другой группировке, сориентированной на поддержку Франции. Главную роль в этой политической борьбе сыграл русский посол в Стокгольме, а позднее руководитель российской внешней политики граф Никита Иванович Панин.

«Всю свою жизнь, от юных лет до самой смерти, он провел в придворной атмосфере, причем около 30 лет состоял по дипломатической части. Всегда приветливый и любезный со всеми, мягкий по манерам, вежливый в обращении, он легко снискал себе уважение придворных сфер, своих и чужих… Многолетнее пребывание за границей и служба среди иноземных людей, к тому же дипломатов, обогатили его многими познаниями, особенно драгоценными для русского человека того времени…», — писал посол одной из европейских стран, давая характеристику «самому сановитому вельможе Российской империи середины XVIII века»[28].

С именем Никиты Панина связаны успехи России в решении черногорской проблемы, когда в результате двух войн с Турцией и дипломатической борьбы с западными державами Россия усилила свое влияние и авторитет среди порабощенных Османской империей христианских народов, утвердилась на Черном море, приобрела право проводить свои торговые суда через Босфор и Дарданеллы, добилась ослабления агрессивности Речи Посполитой и расширила свои позиции на Балтике. Новым, чисто «панинским» моментом во внешней стратегии явилось решение России играть роль организатора коллективных акций и международного арбитра в европейских делах. В 60-х годах XVIII столетия русская дипломатия выступила инициатором создания так называемого «Северного аккорда» — союза государств Северной Европы в противовес франко-австрийскому блоку. А провозглашенная Россией «Декларация о вооруженном нейтралитете» в период борьбы североамериканских колоний за независимость не только продемонстрировала перед миром возросший авторитет России, но и в известной мере ограничила действия британского флота.

В Коллегии иностранных дел под руководством Н.И.Панина работало 260 сотрудников. Он сам подбирал подходящие кандидатуры, которым доверял и полагался на их высокую профессиональную подготовку. Руководя работой российских представителей за рубежом, Панин лично определял задачи, сообщал необходимую информацию и давал советы, как лучше воздействовать на «нужного человека», способного принести пользу российскому государству[29].

«Сотрудник иностранной коллегии, — поучал своих питомцев граф Панин, — должен уметь вербовать открытых сторонников и тайных осведомителей, осуществлять подкуп официальных лиц и второстепенных чиновников, писать лаконично и четко свои шифрованные и открытые донесения на родину не по заранее установленной форме, а исходя из соображений целесообразности»[30].

Глядя на сохранившийся портрет сановного вельможи в пышном напудренном парике и атласном, расшитом золотом кафтане, трудно предположить, что этот с виду милейший и деликатнейший человек был признанным мастером служебной конспирации и тайных межгосударственных интриг. А в жизни было именно так. Даже царицу граф Панин обучал строгим правилам соблюдения секретности, изобретя в этих целях весьма оригинальную «фельдъегерскую службу». Для пересылки дипломатических и иных конфиденциальных документов он предложил использовать в качестве связного малограмотного, но исключительно преданного царице придворного истопника по имени Федор Михайлович. В его кафтан с непомерно глубокими карманами Екатерина загружала срочные бумаги и отправляла посланца к Панину. Таким же образом после ознакомления графа с почтой он возвращал документы царице.

Свою дипломатическую карьеру Никита Иванович начал в тридцатилетием возрасте сразу с должности посла — сначала в Дании, затем в Швеции, жаждавшей реванша за Полтаву и унижение короля Карла XII. К моменту приезда Панина в Стокгольм обстановка в столице по накалу политических страстей была взрывоопасной.

Панин начал свою работу в Швеции с создания сети своих тайных «друзей». Ими стали на первых порах несколько влиятельных членов Государственного совета, некоторые торговцы и промышленники, заинтересованные в связях с Россией. С помощью щедрых подарков и крупных денежных взяток Н.И.Панин умело руководил своими «помощниками», с которыми часто встречался во время специально организованной лесной охоты в окрестностях Стокгольма. Заботясь об их безопасности, он «пронумеровал» все свои связи и копию нумерации отправил в Коллегию по иностранным делам. Поэтому, когда там получали «шифрованное письмо» из Стокгольма, где говорилось о необходимости «производить отныне N 2-му оплату, оставшуюся от N 1-го по 3000 рублей на год; N 6-му к прежнему трехтысячному окладу прибавить еще тысячу, а N 5-му отныне давать впредь вместо пятитысячного оклада по 3000, чем он, как человек старый и впредь к делам не прочный, может совершенно доволен быть», то в Санкт-Петербурге отлично понимали, кому, за что и сколько платить[31].

Граф Панин пережил и превратности судьбы. После опустошительного пожара в его личной резиденции в Стокгольме сгорело все имущество и не осталось денег, чтобы расплатиться с кредиторами. Гонец из Санкт-Петербурга привез спасительную весть: граф отзывался в Северную Пальмиру, чтобы стать постоянным воспитателем малолетнего наследника Российского престола — будущего императора Павла I.

Историки утверждают, что очный контакт сложился крайне неудачно. Мальчик, увидев высокого, полного, на редкость импозантного «дядю», сильно испугался и громко расплакался, упрятав голову в юбку одной из нянек. Оказывается, наследника все время пугали: не будешь слушаться — придет суровый дядя и не даст тебе играть в веселые игры. Но, к счастью, для наследника все обошлось благополучно. «Суровый дядя» стал для него большим другом, равно как и другом его матери, которой в свое время помог с группой гвардейских офицеров отстранить от власти ее мужа — Петра III и провозгласить великую княгиню императрицей Екатериной II. В награду за верность и дружбу обер-гофмейстеру Никите Ивановичу Панину было пожаловано «по пять тысяч рублей ежегодно».