Слияние звезд - Джозефина Анджелини

Получается, Элен умудрилась свалиться с неба и остаться в живых? Она действительно чудовище! Ненормальная. А может, ведьма. Девушка заплакала.

— Не бойся, — умудрился выговорить Лукас. — Пройдет.

— Я должна была умереть, — тихонько проскулила она. — Что со мной?

— Ничего. Ты — одна из нас, — ответил он чуть более уверенно. Он приходил в норму так же быстро, как и Элен.

— Объясни.

— Мы называем себя Сционами.[10]

— Отпрыски… наследники? — пробормотала она, припоминая определение одного из тех отвратительных словечек, которые Хергши задавал в качестве домашней работы. — Наследники чего?

Лукас ответил. Она внимательно слушала его, но такого она не ожидала. «Полубоги»… Все это настолько далеко от реальности и от Нантакета, что вначале она Лукасу просто не поверила. Она ведь приготовилась узнать о себе нечто поистине ужасное или опасное, превратившее ее в монстра…

— А? — глупо выдохнула она, перестав плакать от растерянности.

Тут ее зрение прояснилось, и она увидела, что Лукас смеется.

— Ох… — простонал он. — Ну ты даешь…

Элен показалось забавным то, как ее голова подпрыгивает на его груди в такт приступам смеха. Она тоже хихикнула и сразу пожалела об этом, но ее уже было не остановить. Похоже, что над такой сильной болью можно только посмеяться.

— Хватит, — недовольно буркнул Лукас.

— Нет, ты перестань, — ответила она.

Постепенно они, превозмогая приступы пронзительной боли, справились с собой. Они снова стали терпеливо ждать, когда тела вернут себе изначальное состояние. Элен наслаждалась покоем. Она прижималась ухом к груди Лукаса и слышала ровное биение его сердца, а другое ухо улавливало крики чаек. Близился рассвет. Элен впервые за последние недели была в безопасности.

— Почему я перестала тебя ненавидеть? — спросила она. Наконец-то кости ее черепа достаточно окрепли, и она обрела способность отчетливо говорить.

— Вот и я об этом думаю. Наверное, Фурии куда-то сгинули. — Лукас глубоко вздохнул, как будто с его груди свалился гигантский груз. Однако Элен догадывалась, что ее голова весит, пожалуй, не меньше шара для боулинга. — Я испугался, когда мы взлетели в воздух. Трудно было удержаться и не напасть на тебя.

— Мы?.. Ты умеешь летать? — осенило Элен.

Она вспомнила внезапные появления и исчезновения Лукаса. Недавно она слышала шум над своей головой. Значит, тогда он приземлялся на крышу ее дома и взлетал. Ей же в голову не приходило взглянуть вверх!

— А как ты здесь-то оказался? — спросила она, отодвигаясь в сторону.

— Я тебя поймал. Ты потеряла сознание, и я замедлил твое падение, но слишком поздно. Мы уже были слишком близко к земле. — Он также слегка передвинулся и поморщился от боли. — Удивительно, что мы оба живы.

— Да. Я считала, ты явился, чтобы убить, а ты — спас меня, — пробормотала она. — Ты спас мне жизнь!

Недавние события будто вышибли из Элен гнев и злость. Неприязнь к Лукасу исчезла без следа. Она ощущала давление его рук, лежавших на ее спине. Внезапно оно на миг усилилось, но тут же ослабело.

— Солнце встает, — произнес Лукас. — Надеюсь, мои родные до нас доберутся.

— А я пока могу рассмотреть только твою грудь правым глазом и кучу песка левым. Где мы?

— В яме, которая возникла от нашего удара о землю, на самом дальнем участке пляжа. У большого маяка, на узеньком кусочке пляжа, в самой северной части острова Нантакет.

— Конечно, очень легко найти, — съязвила она.

— Но мы практически на заднем дворе особняка Делосов, — пошутил Лукас и резко умолк, потом опять заговорил: — Кто ты такая?

— Элен Гамильтон, — неуверенно ответила девушка, не понимая, к чему он клонит. Ей очень хотелось увидеть его лицо.

— Фамилия твоего отца — Гамильтон. Но это не твой Дом, — произнес Лукас четко. — Тебе вообще-то следовало носить имя матери, имя Сциона, а не смертного отца. Как же звали твою мать? — поинтересовался он серьезно.

— Бет Смит.

— Понятно, — саркастически протянул Лукас.

— Что?

— «Смит» — это как пить дать псевдоним.

— Откуда тебе знать? Как ты можешь утверждать такое? — воскликнула Элен, готовая к обороне.

Она действительно не помнила собственной матери, но чтобы какой-то чужак выдавал себя за всезнайку… Хотя у Элен возникло легкое подозрение, что он, пожалуй, и в самом деле осведомлен лучше, чем она. И одновременно она очень остро осознала, что лежит на нем — больше она этого делать не желает. Девушка попыталась опереться на локти, но острая боль сразу вернулась и обожгла ее тело. И, неуверенно попробовав скатиться с Лукаса, Элен сдалась. Она поняла, что он улыбается, а его руки слегка напряглись — на тот случай, если она свалится с него.

— Фамилия твоей матери была другой, Элен. Ведь ты умеешь летать. И лежи спокойно. Ты, кстати, причиняешь мне боль, — честно признался он.

— Извини, — сказала она, сообразив, что Лукасу пришлось принять на себя ее вес, когда они оба ударились о землю. И наверняка он пострадал гораздо сильнее, чем она…

Наблюдая за тем, как песок становится сначала серым, затем розоватым, а потом коралловым в лучах восходящего солнца, Элен размышляла. Она думала о том, что это уже второй рассвет, который она видит впервые за много дней. И пока все складывается не слишком плохо. Конечно, ее продолжала терзать боль, но она жива и совершенно избавилась от гнева. До этого момента она и не осознавала, как тяжела была ноша ненависти, которую она позволила взгромоздить на себя.

Элен услышала голоса, звавшие Лукаса. Они беспомощно лежали в глубокой яме, но ей не хотелось, чтобы их нашли. А если со всем семейством Делос вернутся и Фурии?

— Мы здесь! — слабо отозвался Лукас.

— Погоди, — попросила она. — Вдруг объявятся Фурии? Мне в таком состоянии не отбиться.

— Никто не причинит тебе вреда, — пообещал он и обнял ее чуть сильнее.

— Гектор… — начала Элен.

— …не доберется до тебя, ему придется сначала сразиться со мной, — решительно возразил Лукас.

— Ох, Лукас… — осторожно произнесла Элен, не желая обижать его напоминанием об их поверженном состоянии.

— Ага, — хихикнул Лукас, — я сейчас не слишком похож на агента 007, но ты уж поверь мне: я никому не позволю и пальцем тебя тронуть… даже большому злому Гектору. Да и он совсем не такой, как ты о нем думаешь.

Лукас умудрился повернуть голову набок и заглянуть в глаза Элен.

— Он твой двоюродный брат. Тебе приходится считать его хорошим парнем.

— Ладно, оставим. Я не могу скрыться, но и не стану их звать, если тебе это не по душе, — заявил Лукас. Он снова расслабился и вернулся в прежнее положение.