Афганистан. Честь имею! - Сергей Баленко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Пишу вам из Афганистана. Попал служить в Газни… Улетели из Ташкента вечером, часов в шесть. В Кабуле на пересыльном пункте жили два дня, а потом вылетели вертолетом на Газни. Часть стоит не в самом Газни, а в нескольких километрах от него. С одной стороны горы, с другой — степь. Здесь пройдут десятидневные сборы, а потом нас распределят по ротам. Газни находится на высоте 2200 метров, поэтому здесь самое прохладное место в Афганистане. Зимой снег выпадает и мороз бывает до 30 градусов.
Это самое тихое место в Афганистане, так что не расстраивайтесь. Сейчас живем в палатках. Комбат приказал до зимы выстроить казармы…»
Так написал в одном из трех своих писем из Афганистана Юрий Воронин.
Только три письма успел написать с августа до 19 октября, дня, когда он пошел на свое последнее боевое задание…
Об этом бое и обстоятельствах гибели Юры написал Валентине Максимовне командир роты, капитан Бекоев Павел Викторович, который погиб спустя шесть месяцев: «…Произошло это на моих глазах, я непосредственно участвовал в том бою, где погиб Ваш сын Юрий Воронин. Наша группа в составе восьми человек, выполнив задание, выходила к своей бронегруппе. По стечению обстоятельств в зеленой зоне, через которую мы шли, на похороны своего главаря собралась банда. Группа численностью около 120 человек. Об этом мы узнали несколько дней спустя. На открытом месте группа попала в засаду. Мы приняли бой. Через 20 минут четверо из нас были ранены. Я и радист группы стали оттаскивать раненых из‑под обстрела. Мы успели вытащить и укрыть в сухом русле двоих, прежде чем ранили радиста.
Прикрывая нас, погиб мой заместитель, командир взвода лейтенант Юрий Макаров. Вскоре подоспела бронегруппа. Мы смогли эвакуировать раненых с поля боя. Однако ранения, нанесенные Вашему сыну разрывными пулями китайского производства, были очень тяжелыми. Он скончался от ран во время эвакуации…»
Осталась добрая память. Остался диплом Сызранского нефтяного техникума, который лежит рядом с боевой наградой Юрия. Все это бережно хранит его мама Валентина Максимовна.
Юра мечтал работать на Севере, добывать нефть. Его мечтам так и не суждено было сбыться…
* * *Мелькает солнца диск сквозь пылевую мглу,А взвод идет на риск, не бросив высоту.У каждого в душе счастливая звезда,Но вот одна на всех над трактом высота.
Сжимает грусть‑тоска, и вспоминать начнешь,Начнешь стихи читать про то, что дома ждешь.Патроны поберечь, чтобы не стать чужим,Сумеешь ли не сжечь ты для себя один.
Пока отряд живет, противник не пройдет,Уже на взлет идет поддержки вертолет.И падает чалма, Аллах ей не помог.Закурим, старина, пока что с нами Бог.
Геройский санинструктор
Рос Саша Гонышев жизнерадостным, энергичным мальчишкой. Пролетело беззаботное детство, школьные годы. Здесь же, в родном колхозе, познал азы нелегкого крестьянского труда. Но пришла пора прощаться с родным Черноречьем.
Осенью 1983 года проводили Александра Гонышева в армию. Провожали всем селом, как положено, с гармошками и песнями. Наказы односельчан Саша выполнял честно, к службе относился добросовестно. В течение пяти месяцев обучался по программе санинструктора в учебном подразделении, а затем был направлен в Афганистан.
Со дня проводов Александра в армию прошло 18 лет. Столько же было тогда и ему.
Постороннему человеку, тем более не связанному с войной и не потерявшему на ней никого из близких, кажется, что у матери понемногу притупляется чувство невосполнимой утраты. Восемнадцать лет минуло с тех пор, как пришло в дом Гонышевых это страшное известие: «…Выполняя боевое задание, верный военной присяге, проявив стойкость и мужество, сержант Александр Гонышев погиб 30 января 1985 года».
Нет, навсегда поселилось в материнских глазах горе. Только спрятала Анна Ивановна его подальше от людей. Вы посмотрите внимательно на матерей, когда они плачут. Всмотритесь. Они плачут кровью своих сыновей…
В своем письме, датированном 18 ноября 1984 года, Саша писал: «Здравствуй, мама! С огромным приветом к тебе твой сын, Саша. Получил твое письмо, за которое большое спасибо. Служба у меня идет нормально. Мама, что, у Вити Карапотина родилась дочь? Он где живет? У матери? Или ему квартиру дали? Мама, как у тебя идут дела? Не болеешь? Передавай привет Сережке Лавренову. Напиши, как он живет. Пиши, что нового в деревне. Привет Сашке Гончарову и остальным».
…Друзей Саша вспоминает в каждом письме домой. Их у него было много: Сережа Лапин, Саша Спасенкин, Саша Вотинцев, Геннадий Комаров. Разлетелись в разные стороны, обзавелись своими семьями, навалились заботы… Но к матери друга, к Анне Ивановне, наведываются, спрашивают: что надо?
Мы посчитали уместным обратиться к статье корреспондента местной оренбургской газеты А. Тлегенова, которому удалось взять интервью у бывшего директора Чернореченской средней школы Андрея Никитовича Шалкина, в котором он говорит о Саше Гонышеве:
— У нашего Саши характер не сахарный, свой он у него был, особенный.
И делает паузу, как бы подчеркивая значимость сказанного. Многие судьбы прошли перед его глазами за 38 лет педагогической работы.
— Не подумайте, что высказываю дежурное. Но он был трудолюбивый, исполнительный. Помню, как страстно любил животных. Закончится учебный год — идет сразу на ферму. До первого сентября ухаживает за колхозными телятами. Рано повзрослел поэтому… А характер у него свой был. Мог, конечно, в горячке нагрубить.
Долго и заинтересованно он рассказывал о своем ученике. Запомнилось главное, что несколько раз повторил: «Если пообещает, то сделает во что бы то ни стало». Больше всего поражала в рассказе старого учителя одна деталь. 12 декабря 1984 года умер Сашин отец, Иван Николаевич. Сын приехал со службы на его похороны. И сразу, в первую очередь, пошел в родную школу.
Если придерживаться традиционных представлений, то Саша был не самый прилежный ученик, но вот в школу пришел прежде всего. Здесь состоялась его судьба: окончил 8 классов, до службы сумел завершить образование. Получил аттестат. Тут, в родном селе, изведал впервые высокое чувство любви.
Из письма от 14 декабря 1984 года:
«Здравствуй, любимая…
С огромным приветом к тебе Саша. Получил от тебя письмо и сразу пишу ответ. Я так ждал от тебя весточки и наконец дождался. Служба идет нормально. Хоть бы раз выпал снег. Я так давно его не видел. У нас погода стоит нормальная, а летом, говорят, тут жара поднимается до 60 градусов. Высылаю тебе фотографию. Как получишь, напиши…
Я так соскучился, так охота увидеть тебя… Скоро и Новый год. Последний, который буду встречать в армии. Так уже все надоело… Тянет домой. Остался год, и мы встретимся с тобой. Так хочу тебя увидеть, скорей бы встретиться. Сейчас я дежурный по роте. Время четыре часа… Люблю тебя. Очень жду ответа…»
Из наградного листа:
«…Небольшая группа советских солдат, в которой находился сержант А. И. Гонышев, попала в засаду, устроенную душманами в одном из ущелий. В завязавшемся неравном бою двое солдат были тяжело ранены. Сержант Гонышев, оказав им первую медицинскую помощь, приказал остальным товарищам эвакуировать их в безопасное место и сообщить о случившемся командованию. Сам же остался на месте и огнем из автомата прикрывал отход своих в тыл.
Когда подоспела помощь и душманы были выбиты, на месте боя товарищи нашли сержанта Гонышева мертвым. Ценой собственной жизни сержант А. И. Гонышев спас жизнь своих боевых товарищей, проявив при этом несгибаемую стойкость и мужество».
Саши не стало через сорок девять дней после смерти отца. Знать, не напрасно в народе говорят: «Беда одна не ходит»…
Так и алеют на одной могиле две звездочки: отца и сына. Они встретились вновь и уже навсегда…
Из письма домой от 17 января 1985:
«Здравствуй, мама!
С огромным приветом к тебе твой сын Саша. Служба у меня идет нормально. Мама, как у тебя идут дела? Как работа? Не болей! Мне уже охота домой. Пошел второй год службы. Ты напиши, мама, как там бабушка поживает? Что нового в деревне? Привет тете Шуре…»
В каждом солдатском письме, написанном на скорую руку, святая ложь, адресованная матери — Анне Ивановне: «у меня все нормально». А на деле яростные, смертельные схватки с «духами».
