Александр Васильевич Колчак: «Нет ничего выше Родины и служения Ей» - Галина Майорова

Предложений было несколько, но все они сводились к тому, что к о. Беннетта нужно вновь послать шхуну «Заря», а начальником новой экспедиции назначить Ф. А. Матисена. Однако главное решение оставалось за президентом Академии наук великим князем К. К. Романовым, который через несколько дней вызвал к себе Фёдора Андреевича, чтобы окончательно согласовать с ним план действий и смету экспедиционных затрат. К удивлению великого князя, Матисен не только не дал согласия возглавить экспедицию, он отозвался о ней как об очень опасном и безнадежном мероприятии. По его словам, «Заря» нуждается в серьезном ремонте, а в Тикси нет ни сухого дока, ни мастеров. Кроме того, на судне все равно не удастся подойти к о. Беннетта ближе, чем это уже пытались сделать в прошлом году. По мнению Матисена, на поиски должен идти ледокол «Ермак», где капитаном в то время был Н. Н. Коломейцев, бывший капитан шхуны «Заря».

Почти через месяц, 7 января 1903 г., состоялось специальное совещание с все той же повесткой: помощь пропавшему в Арктике начальнику Русской полярной экспедиции Академии наук Э. В. Толлю.

Председательствовал великий князь. На совещание были приглашены некоторые члены Комиссии по организации экспедиции: председатель комиссии академик Ф. Б. Шмидт, ее секретарь академик В. Л. Бианки, директор Главной физической обсерватории академик М. А. Рыкачёв, видный геолог и палеонтолог академик Ф. Н. Чернышёв. Из участников экспедиции присутствовали К. А. Воллосович и Ф. А. Матисен. А. В. Колчак приглашен не был, скорее всего потому, что его главными обязанностями в экспедиции были научные исследования.

Заседание открыл великий князь Константин Константинович и сразу же перед присутствующими поставил вопрос: сможет ли «Заря» подойти к о. Беннетта так, чтобы со шхуны было возможно отправлять на остров шлюпочные десанты? Первым выступил Матисен, повторив все сказанное на аудиенции у великого князя. Ему сразу же стал возражать академик Ф. Н. Чернышёв, только что вернувшийся из экспедиции на о. Шпицберген. Именно его план был озвучен великим князем, а сейчас он этот план еще немного дополнил: на «Зарю» нужно взять несколько опытных мезенских поморов вместе с лодками, на которых они ведут свой охотничий промысел.

И вот здесь совершенно неожиданно для всех прозвучало выступление К. А. Воллосовича. Он поддержал предложения и президента Академии наук, и академика, добавив только, что можно обойтись и без «Зари». Нанятых поморов вместе с лодками по суше переправить к проливу Лаптева на мыс Святой Нос. А вот уже оттуда и можно попробовать подойти к о. Беннетта, используя то открытое море, то перетаскивая лодки по льду.

Присутствующие были явно озадачены. Многое вызывало сомнение: долгий путь через северные территории, через тундру с берегов Мезени до янских берегов; выдержат ли поморские лодки ледовое крошево на пути от о. Новая Земля до о. Беннетта; и кто будет этим одновременно опытным моряком, путешественником и ученым, способным осуществить предложенный достаточно дерзкий план.

Сам Воллосович был начальником Вспомогательной экспедиции и активно участвовал во всех планах и делах барона Толля. Но, будучи по профессии геологом, разработать такой смелый и оригинальный план самостоятельно, без участия опытного моряка-консультанта, он вряд ли бы смог. Опирался этот план на маршрут погибшей американской экспедиции Де-Лонга, именем которого и были названы самые северные острова в Новосибирском архипелаге, в том числе и о. Беннетта. Таким консультантом вполне мог быть А. В. Колчак, и, возможно, именно его план излагал Воллосович.

Великому князю план явно понравился, и он только осведомился, кому же можно поручить его исполнение. Имя лейтенанта Колчака прозвучало из уст секретаря Комиссии академика В. Л. Бианки, отца известного писателя-натуралиста Виталия Бианки. Президент Академии наук не возражал.

Но тут внезапно, правда, с опозданием, в дело вмешался адмирал С. О. Макаров. По-видимому, ссылку Матисена на участие в поисках барона Толля ледокола «Ермак» великий князь счел просто за отговорку. Поэтому на специальное заседание 7 января адмирал Макаров приглашен не был. Узнав о состоявшихся на этом совещании разногласиях по поводу способа спасения начальника экспедиции Э. В. Толля, адмирал тотчас же выразил готовность с началом навигации отправиться на «Ермаке» к о. Беннетта, доказывая при этом возможность ледокола «проникнуть в такие места, которые никогда еще не были посещаемы человеком».

Поддерживаемый академиками и учеными план Макарова был рассмотрен Комиссией и – отклонен по двум причинам. «Во-первых, ледокол имеет большую осадку и не сможет подойти сколько-нибудь близко к островам, во-вторых, нельзя исключить возможности вынужденной зимовки в Арктике, а состав команды так велик, что организация питания выльется в огромную проблему, которую вряд ли удастся благополучно разрешить в течение долгой полярной зимы».[35]

Оказавшись перед выбором – ледокол «Ермак» или экспедиция на шлюпках – Комиссия выбирает второй вариант и уже 9 января направляет А. В. Колчаку приглашение на должность руководителя специальной экспедиции. А через неделю Колчак получает первые суммы на проведение этой экспедиции и начинает подготовку весьма удачно.

Так, в Мезени, на Белом море, где обычно перед началом охоты на тюленей собираются промышленные люди, ему удалось завербовать шестерых поморов. Двое его старых сподвижников со шхуны «Заря» – боцман Н. Бегичев и матрос В. Железников – согласились участвовать в спасении своего бывшего начальника и его друзей. Причем боцман подает очень умную идею: не покупать в Мезени лодки и не тащить их через всю Россию, а забрать с «Зари» прочный дубовый шестивесельный вельбот. Правда, он тяжеловатый, но нескольким человекам будет под силу.

На отправленное в Якутск П. В. Оленину приглашение присоединиться к экспедиции получает быстрый ответ. Директор краеведческого музея не только дает согласие, но и предлагает помощь: приобрести собак, купить им корм и, главное, постараться доставить вельбот со шхуны в устье р. Яны, откуда и планировался первый переход на Новосибирские острова.

Наконец, в Архангельске получено долгожданное известие о том, что партия Бирули в декабре 1902 г. самостоятельно совершила благополучный переход с о. Новая Сибирь на материк. Обрадованный Колчак тут же отправляет телеграмму: «Поздравление счастливым возвращением». Радость была понятна: теперь можно целиком сосредоточиться на спасении небольшой группы барона Толля.

Современники вспоминают, что Колчак иногда совершал какие-то явные сумасбродства: то Оленину назначал высокий оклад, то поморам прибавлял жалование, а академика Шмидта просил побыстрее «устроить» эти ассигнования. Неутомимый, стремительный, точный в своих действиях, он порой просто не успевал согласовывать свои распоряжения с вышестоящим начальством, но чиновники хоть и возмущались «нахальством» и самоуверенностью лейтенанта, но задним числом оформляли почти все, что он «нагородил». Первый раз в жизни он получил самостоятельность и ответственное поручение. «Впервые (а ему было уже под тридцать) он был на первых, а не на вторых и третьих ролях».[36]

За месяц Александр Васильевич сумел сделать все необходимые дела в Петербурге и 9 февраля 1903 г. выехал в Иркутск. Вместе с ним в Иркутск выехал и Ф. А. Матисен, которому было поручено заняться разоружением шхуны «Заря» и подготовить ее к передаче частной фирме.

Было немного странно! – всего два с половиной месяца тому назад они вместе проделали тот же путь по Великой Сибирской магистрали, только в обратном направлении и с совсем другим настроением. За время этого длительного возвращения в Иркутск Александр Васильевич, безусловно, неоднократно пытался выяснить истинные причины отказа Матисена возглавить новую экспедицию, но получал все тот же ответ: он не может браться за дело, в успех которого не верит. Не может подвергать опасности жизни доверившихся ему людей, ибо десант на о. Беннетта вряд ли будет успешным – может уйти и не вернуться, как не вернулся барон Толль.

Александр Васильевич понимал своего друга, понимал, что здесь, наверное, сыграли свою роль обвинения, прозвучавшие на первом заседании Комиссии, чувствовал, что капитан «Зари» теперь уже просто боится брать на себя грех за чужие ошибки. Но Колчак также хорошо понимал, что кому-то этот грех надо «отмаливать». Попытаться еще раз выручить из беды барона Толля и его спутников нужно непременно. И, не отягощенный в своей жизни никакими серьезными личными обязательствами, он на это согласился.

Поезд в Иркутск прибыл с опозданием. В последнее время это случалось довольно часто: железная дорога не справлялась с объемом грузовых и пассажирских перевозок. И встречались Александру Васильевичу на вокзалах целые семьи – и взрослые, и дети – с корзинами, сундуками, узлами и чемоданами, часами ожидавшие пассажирского или грузопассажирского поезда. А на пристанционных площадках огромными штабелями высились мешки с зерном и мукой, ящики и бочки с маслом…