Абсолютное зло - Юрий Туровников

— Воронцов…

Но чудо западного производства продолжало играть. Виктор выругался, нажал кнопку и снова ответил.

— Воронцов…

Свесив ноги с кровати, сыскарь внимательно слушал, потом отложил трубку в сторону и схватился двумя руками за голову. Виктора одолевало странное чувство, что это уже было. Дежавю какое-то. Такое частенько с ним случалось.

Давно, в юности, когда он с друзьями бухал неделями. Девяностые…

В этот момент кто-то завозился под одеялом и Воронцов вздрогнул. Откинув одеяло, он обнаружил обнаженную красотку.

«Я точно схожу с ума или попал в „День сурка“!»[10]

— Ты — Гретта?

— Могу быть и Греттой, если хочешь, а по паспорту Ольга, — девушка сползла с кровати, надела трусики и накинула бурку. — А ты ничего. Звони, если не передумаешь.

— О чем? — непонимающе спросил капитан.

— Ты меня замуж звал.

— Да?!

Ольга поцеловала его в покрытую щетиной щеку и подобрала с пола буденовку.

— Не провожай меня, шалун, — она впрыгнула в сапоги и исчезла из виду, хлопнув входной дверью.

Виктор влез в джинсы и, подойдя к окну, отдернул занавески. Темнота скрывала улицы. Город спал. Жители столицы видели сны, приятные и не очень.

А где-то по улицам, скрываясь в тени зданий, стараясь не попасть в объективы видеокамер шел маньяк, который только что совершил очередное нападение.

«Майбах» остановился возле входной двери бара, лихо заскочив на тротуар.

Воронцов хлопнул дверью и уверенной походкой зашел внутрь. Пострадавшего еще не успели увести в лечебницу. Врачи скорой помощи накладывали на культю Шершавина повязку прямо за столом, где и произошло преступление. Виктор сел на стул, поманил констебля и стал задавать вопросы. Максим раскрыл папку и приготовился записывать показания.

— Что вы можете сказать о том, кто на вас напал? Мы уже не первый день разыскиваем этого нападающего на знаменитостей.

Футболист почесал затылок и ответил.

— Да какой это нападающий?! Ни одной результативной атаки. Полузащитники всю игру бутсом в носу ковырялись. Ничего без меня не могут. Видимо, придется вернуться на поле. Вот только протез справлю…

— Что вы ему вкололи?! — следователь удивленно посмотрел на врачей и продолжил опрос потерпевшего. — Я футболом не интересуюсь. Меня волнует тот, кто вам ногу отрубил.

Спортсмен сразу сник и захлюпал, растирая рукавом по всему лицу сопли.

— Огромный такой чувак, в плаще и капюшоне. С мечом, не с тем, что играют, а которым рубят. Прямо, джедай какой-то.

«Он или идиот, или наркота его плющит, а скорее всего и то, и другое, — подумал сыскарь, а вслух спросил».

— Лица его вы, конечно же, не видели?

— Неа. Но он сказал, что его зовут…

— Дайте-ка я угадаю, — прервал его работник органов. — Виктор Воронцов?

Шершавин поднял вверх указательный палец.

— Не, не так, — Он сосредоточился и, подражая маньяку, сказал. — Воронцов.

Виктор Воронцов. А еще он нарисовал вот это.

Следователь не сразу заметил на столешнице выведенный кровью знак «Зорро».

«Издевается, падла».

— Это значит «Опель»? — прогнусавил футболист.

— Это значит — идиот!

Капитан направился к барной стойке, где скучающий хозяин заведения натирал до блеска пивные краны. Констебль не отставал ни на шаг. Грудастые официантки в белых передниках, подметавшие полы и оттиравшие кровавые пятна, шмыгнули в подсобку.

— Вы, часом, не разглядели преступника?

Бармен на секунду отвлекся от дел. Не хотел он сдавать «справедливого мстителя», ведь он воплотил в жизнь мечту миллионов фанатов.

— Нет. Все произошло быстро. Пару секунд буквально. Оп, и выскочил за дверь.

Я сразу звонить в скорую, — и продолжил уборку.

— А камеры? Видеозапись есть?

Толстяк уныло произнес.

— К сожалению, они сломались, как назло, извините, — а сам подумал:

«Нечего такому хорошему человеку в тюрьме делать».

Виктор вздохнул и жестом дал понять Максиму, что тот свободен. Посидев в задумчивости пару минут, он залез в карман кожанки и, достав кошелек, бросил на стол купюру в тысячу империалов.

— Виски, на два пальца. Три раза.

— И мне то же самое.

Воронцов обернулся и встретился взглядом с Зотовым, который проводил съемку места происшествия. Закончив, репортер подошел к следователю.

Поправил очки, откинул назад волосы и протянул руку. Капитан ответил тем же.

Журналист опрокинул в рот порцию спиртного, поставленную барменом.

Сыщик кивнул и последовал примеру работника прессы.

— Ну что, снова он? — спросил Владимир. — Я только статью про вчерашнюю стрельбу сдал, а тут опять двадцать пять. Надо срочно подправить, пока в печать не ушла. Ты как? — Он хлопнул капитана по плечу.

— Это просто жопа. Нет, не просто. Вот такая, — Виктор развел руками, — огромная задница. И у меня скоро будет такая же. Шеф постарается. А знаешь, что я понял? — Он заглянул Владимиру в глаза. — Он скоро снова нападет. И отрежет кому-то ногу.

— С чего ты так решил? — удивился репортер «Жизни Империи».

Следователь уничтожил еще одну порцию виски и ответил.

— У первой жертвы маньяк забрал голову, потом были две руки, сегодня нога.

Это же логично. Могу поспорить с тобой на миллион империалов!

— Не буду, — отозвался Зотов, приглаживая усы. — Против логики не попрешь.

Да и откуда у бедного журналиста столько денег? Ты подумал над моим предложением?

— Каким? — Воронцов закурил и посмотрел вслед врачам, увозившим на каталке одноногого футболиста Шершавина.

Зотов сделал еще пару снимков и сказал:

— Чтобы бросить вызов нашему маньяку.

— А… Некогда было. Но сегодня предложу шефу, обещаю. Прямо с утра, на планерке.

— Окей, а я пока статью изменю, добавлю сегодняшнее нападение, — журналист выпил третью порцию виски и поднялся со стула. — Мы его обязательно поймаем.

Нужно только открытое место, чтобы он не затерялся в толпе, как в прошлый раз.

Думаю, Площадь Сюзерена подойдет.

— Он не триппер, так легко не дастся, — пошутил капитан, махнув товарищу рукой на прощание.

Глеб Егорович восседал на стуле, откинувшись на спинку, и дымил папиросой.

Начальники отделов молчали, восхищенно глядя на босса, словно он только что придумал еще одно доказательство теоремы Пифагора. Хотя, вряд ли они помнили, кто это такой.

Одно место за столом пустовало. Руководитель следствия, как всегда опаздывал. Когда массивная дверь отворилась, полковники, подполковники и прочие майоры уже приготовились услышать череду ругательств генерала, обращенных к вошедшему. Жеглов даже открыл для этого рот, но тут же позабыл заготовленную речь, ибо…

В кабинет вошел гладко выбритый, в строгом черном костюме и начищенных до блеска лакированных туфлях, Воронцов. Начальник сыска закашлялся дымом, выронил папиросу, опрокинул стул и подбежал к окну.

— Я так и знал! — воскликнул генерал, глядя на улицу. — Вы гляньте! Вся дорога завалена мертвыми волками. Бедные животные! Чем они тебе не угодили, Витя?

Офицеры оценили шутку босса и засмеялись. Жеглов вернулся на место, затушил поднятый окурок в пепельнице и сел.

— Что за праздник? В честь чего весь этот маскарад?

Воронцов сразу начал, без рассусоливаний.

— Так… Ну, во-первых, вот свежая статья, — Он бросил на стол экземпляр «Жизни Империи», которую поймал Жеглов и прочитал вслух.

«Как сообщили в пресс-службе Управления сыска, расследование по факту нападения на певца Ромати, скульптора Ркацетелли, писательницы Клязьменской и футболиста Шершавина идет полным ходом. Уже имеются существенные наработки, которые позволят выйти на след преступника. Ведущий сотрудник отдела сыска Виктор Воронцов уверяет, что причин для волнения нет. Простые граждане могут спать спокойно. Зло непременно будет наказано».

— Тут еще фотографии разные. Красиво, — генерал довольно улыбнулся и закрутил ус.

Воронцов кашлянул, привлекая к себе внимание.

— И, во-вторых, докладываю по существу дела под кодовым названием «Затоичи», а так «322–223». Четыре дня назад в столице начал орудовать маньяк.

Поиски оного успехом не увенчались. Жертвами таинственного преступника стали уже четыре человека. Пострадавший номер один: рэп-звезда Ромати. Убит, путем отсечения головы. Жертва номер два: известный скульптор Ркацетелли.

Ему нападавший отрубил руку, так же, как и третьей жертве: писательнице Клязьминской. Стоит заметить, что маньяк набрался наглости и известил нас о данном эпизоде, но операция по поимке провалилась. Сознаю свою вину, меру, степень, глубину. Объектом номер четыре стал футболист Шершавин. Он сегодня ночью потерял ногу. Орудует наш маньяк самурайским мечом.