Запустение - Евгений Торопов

- Людвиг!

- Людвиг, сзади! Обернись! - услышал Штурман выкрики своих товарищей и только это одно смогло вывести его из галюциногенного ступора, он нехотя обернулся и увидел как неподалеку от него на воде держится мяч, а астронавты на берегу нетерпеливо ждут его возвращения, а также, по возможности, чтобы и Штурман включился в их игру. Штурману ничего не оставалось делать, как оправдать их чаяния и он быстро поплыл к мячу.

Журналистке, напротив, хотя в целом всем было довольно весело, наскучило играть и она отошла в сторону и легла на покрывало, выставив нежные груди навстречу солнцу. Солнце поджаривало, усиливая какое-то непокидающее чувство тревожности. Несколько раз она переворачивалась то на живот, то снова на спину и под палящими лучами совсем расслабилась и даже чуть не уснула. В какой-то момент что-то пробудило ее и, дернувшись, она приподнялась, опираясь сзади на локти, а затем совсем встала и из-под непроходящей сонливости начала снимать на видзио своих беззаботно отдыхающих друзей.

Потом они снова купались, и снова загорали, и снова ели, и снова играли в мяч. Спустя часов пять или шесть после прихода на пляж, это буйство отдыха надоело, видимо, уже всем и кое-кто от безделья начал заниматься совсем уж откровенной ерундой. Так, например, Метеоролог стал дразнить собаку палкой, а потом закидывал палку далеко в воду, науськивая пса бежать за ней. Кант подскакивал к воде, но, словно обжегшись, резко тормозил, и, оглянувшись назад, вдруг замечал в руках Метеоролога новую палку и радостно бежал к нему обратно.

И только после того, как жена Капитана произнесла вслух: "Я устала!", все потихоньку начали закругляться. Журналистка бросила свою одежду на кресло вездехода и заявила:

- А я так пойду, в Корабле переоденусь.

- Я тоже, - поддержала ее Картограф.

Астронавты собрали все свои стульчики и покрывала и вразвалочку двинулись к Кораблю.

Журналистка с удивлением обнаруживала, что продолжительный отдых ее основательно изнурил и морально готовилась к тому, чтобы по приходе на Корабль немедленно завалиться спать. Они шли по дорожке с Ксенобиологом и Врачом и о чем-то лениво болтали. Впереди всех в одиночестве вышагивала Картограф и Журналистка бесстрастно, безэмоционально смотрела на ее упругие ягодицы, лишь отметив про себя заметно покрасневшую от загара кожу девушки, а затем вела взглядом по бордюру из термозитопены. Сзади о чем-то неинтересном балабонили мужчины и шуршали шины вездехода. В небе по слабо изумрудному фону плыла вата белых облачков. Стояла тишь и гладь, и даже ветер куда-то запропастился.

Вдруг Кант ощетинился, зарычал и с лаем стремглав кинулся вперед. В ту же секунду раздался вопль ужаса Картографа и когда Журналистка перевела туда взгляд, то прежде всего не поверила своим глазам. На спине Картографа, обхватив ее, словно рюкзак, несколькими гибкими плетьми висело выпуклое мохнатое грязно-коричневое существо, отчего Картограф, не переставая, истошно вопила.

"Какая наглость!" - успела подумать шокированная Журналистка.

Мужчины опомнились и поспешили на помощь. Тем временем в отчаянные крики Картографа проникли нотки озлобленности и Журналистка увидела, как, исхитрившаяся каким-то образом снять туфлю с ноги, Картограф бьет этой туфлей из-за плеча по мохнатому телу безобразного и нахального существа. Кант, яростно подпрыгивая, старался цапнуть прилипшее существо за одну из плетей и в какой-то момент ему удалось, вобрав в свою пасть густую шерсть, вцепиться в нее зубами. Существо, наверное расчувствовав резкую боль, раскрутило одно из своих щупалец и, крепко обхватив им туловище собаки, с легкостью оторвала ее от хватки, оставив в пасти Канта клок шерсти, выдранный вместе с куском кожи, а затем пару раз мощно хватанула его головой о твердое покрытие дорожки. Кант, как-то сразу обмякнув, перешел на едва слышимое поскуливание, и, отброшенный щупальцем в сторону, так и остался лежать на боку.

Подоспевшие мужчины стали молотить кулаками по выпуклому туловищу, пытаться оторвать вызывающие животное отвращение щупальца от несчастной Картографа и вся эта борьба продолжалась несколько секунд, пока существо, наконец, не признало своего поражения. Тогда оно молниеносно скрутило свои плети и, каким-то образом оттолкнувшись ими от людей, в несколько мощных прыжков очутилось на ближайшем дереве, а затем оттуда окончательно скрылось в гуще ветвей.

Астронавты сбились в кучу вокруг усевшейся от пережитого ужаса и наступившей усталости на землю Картографа и пытались осознать случившееся. Видимых существенных ранений на ней не было, за исключением вздувшегося волдыря под левой лопаткой с едва различимой посреди него ранкой.

- Я этого робота не виню, - нервно взмахнула рукой пострадавшая Картограф и всхлипнула. - И не буду подавать в суд. Он, наверное, нечаянно. Это какая-то ошибка. Это случайность.

- Это точно был робот? - дважды переспросил Капитан. - Мы не ошиблись?

- Ну а кто же еще это мог быть! - заверил всех Энергетик. - Разве что привидение.

- Привидение? - взметнула бровями вверх Ксенобиолог. - Тоже мне, нашел время шутить.

- Может это какой-то взбесившийся, неисправный робот? предположил Штурман.

- Еще как исправен, - сквозь слезы всхихикнула Картограф.

- Почему же он так себя повел? Весьма странно.

Картограф очухалась от пережитого волнения, но чувствуя себя в центре внимания, про себя решила, что еще пока рано подниматься. Журналистка с опаской поглядывала на заросли, не выскочит ли оттуда еще невесть что, такое же сумасшедшее. В ее душе стали зарождаться смутные сомнения.

- Нам надо выяснить всего один-единственный вопрос, - наконец произнес рассудительный Метеоролог. - Угрожала ли жизни Аи реальная опасность. Если да, то придется принимать ответные меры, если же нет, то с согласия Картографа мы сочтем случившееся крайне неудачным розыгрышем. Ну так что?

- Скажи, Аи, тебе угрожала опасность? - переспросил Капитан.

Картограф внимательно оглядела себя всю, провела рукой спереди шеи, дотронулась сзади до волдыря.

- Больно, - сказала она.

Потом помолчала, огляделась вокруг и, приподнимаясь, добавила:

- Нет, совсем не угрожала. Если бы так было на самом деле, то со мной могло быть тоже, что с бедным Кантом.

Она подошла и подняла бездыханное тельце собачки в свои руки, прижала к груди.

- Смелый мой защитник, - произнесла она и разрыдалась, продолжая гладить ладонью его смятую шерсть.

- Хорошая была собака, - сказала Ксенобиолог и обняла Картографа. - Но в конце концов, не стоит относиться к ее поломке так болезненно, ведь это всего лишь электронное устройство, тем более не такое уж дорогое...