Эти спутанные узы - Лекси Райан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я с трудом сглатываю, представляя, как все сироты гадают, живы ли их родители. Я знаю, каково это.
– Вон там рынок, – говорит Миша, указывая на виднеющийся вдалеке ряд киосков. – Он открывается каждое утро и закрывается с восходом солнца. Торговля идет нормально, а арендная плата, которую мы берём с торговцев, покрывает часть расходов на обустройство беженцев.
– Советую как-нибудь вернуться сюда и сходить на рынок, – говорит Амира. – Вне зависимости от того, ценишь ты искусство и ремесла или нет, здесь можно найти что-то на свой вкус.
Женщина с красивой, с золотистым отливом, кожей и коротко остриженными белыми волосами подходит к нам и при виде Миши и Амиры приседает в низком реверансе.
– Ваши Величества.
– Лета, это наша гостья, Абриелла, – говорит Миша. – Абриелла, я хочу познакомить тебя с Летой.
– Рада познакомиться, – говорит Лета, склоняя голову.
– Рада встрече, – говорю я, неловко переминаясь с ноги на ногу. Большую часть жизни я провела в тени, стараясь не привлекать внимания. От отношения горничных в Золотом дворце мне всегда было не по себе, – и здесь это не изменилось.
– Лета управляет здешним лазаретом, – объясняет Амира. – Многие прибывают из лагерей Арьи ранеными, и Лета ухаживает за ними, пока они не выздоровеют. Нам с ней очень повезло.
Щеки Леты вспыхивают румянцем.
– Благодарю вас, Ваше Величество. Для меня большая честь служить вам. – Она сглатывает. – Я не хочу прерывать экскурсию леди Абриеллы, но если у вас есть минутка, вы должны кое-что увидеть.
Миша и его жена обмениваются взглядами, а затем он кивает:
– После вас.
Лета ведет нас в лазарет. Вслед за ней мы проходим в каменное здание и идем в комнату в задней его части. Там стоит ряд кроватей, на которых спят дети.
Миша смотрит на них и хмурится.
– Неужели заболело так много детей? – спрашивает он.
Лета качает головой.
– Мы не знаем, что это такое. Они как будто спят, но… – Миша выжидающе смотрит на нее, и она поднимает ладони. – Их дыхание замедленно, температура тела низкая, как будто они впали в какую-то странную спячку.
– Это заразно? – спрашивает Миша. – Распространяется?
– Только среди детей. Первые были доставлены вчера, еще двое – сегодня утром. Ни у кого из взрослых признаков болезни нет.
Амира подходит к одной из кроватей в центре ряда, где, свернувшись калачиком, спит маленький мальчик с короткими темными волосами. Если бы не объяснение Леты, я бы подумала, что он – и остальные дети – крепко спит.
Эти дети отличаются от тех, что Ларк показала мне во сне, но я не могу игнорировать сходство и все еще не понимаю, что она пыталась мне сказать.
«Они ищут тебя. Тебе нужно вернуться домой».
Она хотела сказать, что это будет мой дом? Тогда почему образ, который она мне показала, так отличается?
Амира убирает волосы мальчика со лба.
– Привет, малыш.
– Это Кейл, – говорит Лета. – Ему три года. Он прибыл в поселение со своей старшей сестрой около месяца назад.
– Как его сестра? – спрашивает Миша.
– Кажется, она в порядке. Конечно, она беспокоится о своем брате, но у нее нет никаких признаков болезни.
Амира опускается на колени, чтобы ее лицо было на одном уровне с лицом спящего мальчика.
– Кейл? Ты меня слышишь?
– Мы перепробовали все, что могли, – говорит медсестра. – Возможно, это какая-то странная болезнь, но я никогда не видела, чтобы дети спали так крепко и так долго.
Амира в последний раз гладит мальчика по волосам и встает на ноги.
– Я чувствую его, – говорит она. – Ему не больно. Но это странно. Я никогда ничего подобного не чувствовала. Держите нас в курсе, хорошо?
Лета кивает:
– Конечно. Простите, что беспокою вас, и спасибо, что уделили время.
– Не за что извиняться, – говорит Амира, беря одну из рук Леты в свои.
Плечи Леты заметно опускаются, и ее дыхание выравнивается.
– Спасибо, – выдыхает она.
Снаружи кто-то начинает кричать.
Миша и Амира выбегают из лазарета, и я следую за ними. Хмурый маленький мальчик, которого я видела раньше, стоит на улице и визжит, как будто на него напали. В тот момент, когда я вижу его, его ужас захлестывает меня, как будто его испытываю я.
Амира опускается перед ним на колени и заключает его в объятия. Он продолжает кричать, но утыкается лицом ей в грудь, как будто ищет там утешения.
Фейри вокруг нас оглядываются на них, но, похоже, не особенно встревожены вспышкой гнева ребенка.
Амира не берет его на руки, не говорит ему замолчать. Она нежно гладит его по спине, пока он визжит и кричит.
Я чувствую, как мои мышцы цепенеют от страха, и мне кажется… что я беспомощна. Совершенно беспомощна при виде душераздирающих криков этого ребенка.
– Что я могу сделать? – спрашиваю я Мишу.
Он кладет руку мне на плечо, и Амира встречается со мной взглядом и едва заметно качает головой.
Ничего.
Я могу сделать – ничего. Как и всегда.
Я делаю шаг в сторону. Если я ничего не могу сделать, по крайней мере, я могу не мешать.
Мальчик, наконец, перестает кричать, и когда наступает тишина, страх в моем теле исчезает, будто его никогда не было. Амира берет его на руки, прижимает к себе и встает на ноги.
– Сейчас вернусь, – говорит она мне одними губами.
Я киваю и смотрю, как она несет мальчика в коттедж, расположенный через несколько дверей отсюда.
– Что с ним? – спрашиваю я.
– Нам удалось спасти нескольких детей до того, как их отправили в лагеря, – говорит Миша, провожая ее взглядом. – Мы всегда стремимся к этому: найти их, когда они пересекают границу, открыть портал и доставить их сюда, в безопасное место, пока их не схватили стражники Арьи. Но и Мордеус, и королева наблюдали за нами. Мордеус не хотел, чтобы его подданные покидали его королевство, а королева хотела, чтобы любой фейри теней, которого поймают на ее землях, либо работал в ее лагерях, либо был мертв. Наши попытки организовать процесс на каждом шагу подрывались необходимостью соблюдать секретность. – Он кивает в сторону дома, куда зашла Амира с ребенком. – В конечном итоге слишком много детей провело в лагерях недели до того, как мы смогли их забрать, а некоторые так и не оправились от пережитого.
– Что она с ними сделала? – спрашиваю я.
Он качает головой:
– Всего мы не знаем. Но мне известно, что она отправляла их
